Разумеется, эти доводы не могли убедить картографа. Он откладывал в сторону свои справочники, брался за перо и писал вежливый уклончивый ответ, что мол, вся информация тщательно проверена, и возможно, даже прикладывал купон на сорокапроцентную скидку при покупке новой карты. А затем публиковал карту в том виде, в каком собирался изначально. Обычно, на этом все и заканчивалось. Но иногда спор разрастался поистине до астрономических масштабов. Письма летели туда и обратно, угрожая перерасти в судебный процесс, и тогда картографу приходилось разыгрывать козырную карту. Он мрачно намекал, что если его заставляют делать выбор, то он может упомянуть кое-что похуже, чем дракон.

Такой шаг заставлял всех критиков тут же умолкнуть. Ведь каждому известно: до тех пор, пока Двадцать Королевств остаются территорией магии и волшебства, галантных рыцарей и прекрасных дам, землей камней, мха и старых дубов, а так же блестящих, диких, необузданных и восхитительных возможностей, всегда есть что-то похуже дракона.

Но даже и при более благоприятных условиях город Сулкус все равно остался бы малоприятным местом для жизни. Летом там было жарко и мокро, а зимой — холодно и мокро. Расположенный почти в самом центре Королевства Медулла, он хорошо подходил на роль столицы государства, но люди, по роду деятельности не связанные с королевским дворцом, предпочитали селиться на берегу моря в Оксипитале, известном красивыми пляжами и более приятным климатом. А еще в Оксипитале, как портовом городе, кипела ночная жизнь. Большинство жителей Сулкуса были не согласны с таким положением вещей. Они обращали внимание на то, что у них есть музеи, памятники, университет и библиотека, и вообще, это центр науки и искусства. Сулкусианцы считали Оксипитальцев развратными бездельниками и иждивенцами. Оксипитальцы отвечали, что сулкусианцы скучные зануды, не умеющие веселиться. Последние воспринимали это как личное оскорбление.

* * *

По всей Медулле стояла промозглая, сырая пасмурная осенняя погода. Влажности в воздухе было чересчур много для обычного тумана, но не достаточно для дождя. По всему Сулкусу завывал ветер и прибивал дым из печных труб к земле, где он растворялся во мраке и мгле. Белокаменные стены Королевского дворца Медуллы высились в центре города словно известняковый утес над туманным озером. Денек выдался явно не для прогулок. Улицы утопали в грязи, окна магазинов пялились серыми влажными квадратами, нахохлившиеся птицы неодобрительно следили с голых веток за Миной. Девушка стояла под деревом на краю небольшой площади в центре города. Она была самой юной и самой маленькой из дворцовых горничных. В руках Мина сжимала монетку и ужасно боялась ее потерять. Она завернула ее в кусочек ткани, но не рискнула спрятать в карман передника из боязни в следующий раз ее там не обнаружить. С тех пор, как Мина приехала в столицу, она впервые покинула дворец. Ей очень хотелось забежать в один магазинчик, но она не хотела рисковать — вдруг ее кто-нибудь узнает. Так же нельзя торчать посреди улицы, ее могут заметить из дворцовых окон. Поэтому она стояла, прижавшись к дереву, робко оглядываясь по сторонам и сжимая в кулачке заветную монету.

Прохожие кутались в пальто и накидки, они спешили мимо, поглощенные своими делами, и не обращали на Мину никакого внимания. Правда, несколько раз мужчины притормаживали и бросали на нее взгляды. Она нервно опускала глаза и старалась не замечать их. Внезапно один мужчина напугал ее, остановившись рядом и рассматривая в упор. У него был кривой рот и косые глаза, в руках он держал пачку грубо отпечатанных буклетов, завернутую в клеенку. Невольно Мина шагнула назад и уперлась спиной в ствол дерева. С веток их обоих обдало каплями воды. Мужчина нетерпеливо прищелкнул языком. Затем, без лишних слов забрал у Мины кусочек ткани с монеткой, взамен сунул ей в руку один буклет и широко зашагал прочь.

Мина спрятала буклет под передник и припустила обратно ко дворцу. Все четыре квартала она почти бежала. Наконец, Мина скользнула в кухонную дверь, довольная тем, что выполнила задание и оказалась в тепле и сухости в окружении запахов готовящегося мяса и суматошных окриков поварих. Джуни, старшая служанка, бросила:

— Ты опоздала.

— Торговец задержался, — кротко ответила Мина.

— Ничего она не опоздала, — вступилась Трикси. Она приехала из того же городка, что и Мина, и стала ей лучшей подругой в Сулкусе. — Ты принесла, Мина? Нет, не доставай здесь. Отнеси наверх.

— Для начала пусть высушит волосы, — сказала Джуни. — Сегодня важная встреча. У нас будут гости.

— Что?! — поразилась Трикси. Она быстро глянула, закрыта ли дверь и схватила Джуни за руку. — Мы не можем принимать гостей! Кто еще об этом знает?

— Тише, все хорошо.

Остальные девушки на кухне стали прислушиваться к их разговору.

— Это очень высокопоставленные гости, — сказала Джуни. — Мы можем им доверять.

— Кто они? Скажи!

— Не кричи так. Ты все узнаешь, только не произноси их имен вслух. А пока что отведи Мину наверх. Если и дальше тянуть время, то совсем стемнеет. Начнем прямо сейчас.

Трикси пришлось умерить любопытство. Они с Миной сменили передники на чистые и отправились вверх по лестнице на пятый, последний, этаж замка, в маленькую каморку, окно которой едва пропускало тусклый дневной свет. Там не было стульев и другой мебели, только несколько больших сундуков. Но девушки набросали подушек так, что в центре остался кружок свободного места, где можно было сидеть на полу.

Мина затаила дыхание. Впервые старшие подруги позвали ее на тайную встречу, и она жутко гордилась тем, что смогла заслужить их доверие. Здесь уже собрались десять девушек — пятеро с кухни, три горничных, одна девушка, прислуживающая в столовой, и помощница садовника. На коленях у них лежали мотки шерсти и бабины с нитками, их ловкие пальцы умело связывали, путали и сплетали нитки в узоры спицами и крючками. Трикси задвинула засов на двери. Мина отдала буклет Трикси, та передала его девушке из столовой, которая в свою очередь спрятала буклет в сумку для вязания и пересела ближе к окошку. Трикси и Мина заняли места на полу. На мгновение комната наполнилась шелестом юбок потеснившихся девушек. Они ждали, поглядывая на дверь, пока не раздался тихий стук.

Трикси поднялась и отперла дверь. Джуни скользнула внутрь, за ней еще четыре девушки. Двое из них скрывались под черными накидками из грубой шерсти и глубоко надвинутыми капюшонами. Тем не менее, все знали, кто это, тем более, что с ними пришли их личные горничные. Круг сидящих опять потеснился, давая вновь прибывшим место. Обе принцессы извлекли из-под плащей нитки для вышивания, потому что даже особы королевских кровей твердо знали — руки девушки всегда должны быть при деле. Когда все уселись, старшая принцесса, чьи белокурые волосы выглядывали из-под капюшона, сказала:

— Ровена, можешь приступать.

Столовая горничная открыла обложку и начала читать:

— «Цепи страсти или Белый Работорговец Альхамбра». Глава девятнадцатая.

«Ракструм не глядя в глаза протянул ей перо.

— Вы напишете записку, — грубо произнес он. — Объясните хорошенько, что с вами произойдет, если они не заплатят выкуп.

— Моя семья не будет ничего платить, — в отчаянии крикнула она. — Это разорит их.

Он задумчиво уставился в окно. Его широкие мускулистые плечи резко выделялись на фоне заходящего солнца.

— Они могут продать землю.

Мелани вскрикнула. Продать Ивентайд? Продать единственное место, которое она может назвать домом, единственное место, где она была счастлива? Это невозможно! Она никогда не осмелится просить дедушку о чем-то подобном. Она демонстративно бросила перо на стол.

— Можете делать со мной что угодно, сир Ракструм, но я не подчинюсь вашим требованиям.

Он развернулся и схватил ее ладони своими сильными руками. Она опять почувствовала, что не способна сопротивляться его необузданной силе и воле.