Хелен. Я же говорю, они большие. Слишком большие. Ствол скорее гладкий и

зеленоватый, выглядит как серый хлеб без царапин. Приятный на ощупь. Если

решишься пройти под деревом.

Хватит заниматься окружающей средой. Пора заняться собой. Я уже давно

кое-что нащупала у себя на правом плече. Сейчас посмотрим, что там. Для этого

я выдвигаю плечо вперед, касаюсь кожи на руке и с силой оттягиваю ее. Теперь

вижу. Как и предполагала, это угорь. Я тоже не знаю, почему их всегда так много

на плечах. Мое в общем-то не самое лучшее объяснение этому звучит так: иногда

там хотят вырасти маленькие волосики, а футболка сильно натирает в этом

месте, поэтому волоски остаются под кожей и воспаляются.

Это одно из моих любимых хобби: выдавливать прыщи. У Робина в ухе я

заметила очень большой угорь. Точнее говоря, он расположен у него около

ушного слухового отверстия. Я уже часто видела, что у людей в этом месте

особенно плотные черные шняги. Думаю, никто не говорит им об этом, и поэтому

угревое отверстие годами наполняется грязью и кожным салом. Со мной уже пару

раз такое бывало, что, забыв спросить, я просто начинала выдавливать у людей

прыщи. Я почти что схватила Робина за ухо. Но смогла сдержаться. Многие не

понимают шуток в этой ситуации. Когда, не спросив, им начинают выдавливать

прыщи. Они воспринимают это как переход границы. Но Робина я спрошу, можно

ли мне выдавить у него угорь, когда мы познакомимся поближе. А мы точно

познакомимся поближе. Я не упущу его. Я имею в виду угорь в ухе у Робина. Он

забронирован для меня. Я зажимаю угорь на моем плече большим и указательным

пальцами левой руки и одним нажатием червячок выходит наружу.

И с большого пальца он сразу же попадает в рот.

Вроде бы уладили это дело, а сейчас я проверю еще маленькую болячку.

На месте угря появилась дырочка, из которой течет кровь.

Я вытираю ее. Но она не исчезает, а оставляет лишь кровяные разводы.

Точно так же, как и на ногах после бритья, когда брила я, а не Канелль.

Быстро и грубо. Почти всегда из-за холодной воды и долгого стояния у раковины у

меня на коже появляются мурашки. Когда я брею прямо по ним, я вскрываю

каждую мурашку. Тогда я всегда думаю, что в принципе с волосами выглядело

лучше, а теперь на месте каждого волоска появилась кровяная точка. Однажды я

надела на пораненные ноги колготки, и получился интересный эффект. Почти

прозрачные телесные колготки размазали каждое кровяное пятно вверх по ноге, и

образовались полоски. Если полностью надеть колготки и посмотреть сверху,

выглядит так, будто это дорогие кружевные колготки с загадочным узором. Я

часто надеваю их, когда иду куда-то отдыхать.

У этого способа есть и еще одно преимущество. Я с большим

удовольствием ем свои собственные корки от ранок. Когда после такого вечера я

снимаю колготки, засохшая кровь снова сдирается, и образуется много новых

маленьких корочек. Они затвердеют, и я могу их отодрать и съесть.

Почти также вкусно как гной из глаз после сна. Тот, что песочный

человечек приносит нам и кладет в уголки глаз у носа.

Когда я так грубо обращаюсь с моими болячками на ногах, некоторые поры

зарастают и больше не выпускают волосок, который в них живет. Но он

продолжает расти и лишь сворачивается клубком под кожей. Как корни авокадо в

стакане. В определенный момент он воспаляется, и тут в игру вступает Хелен. Всё

время я была терпеливой. Хотя волос постоянно кричал: «Вытащи меня отсюда, я

хочу расти прямым, как другие, на свежем воздухе», - я всегда умывала руки.

Трудно. Но в тот момент оно того стоит.

Я втыкаю иголку в воспаленный бугорок и сначала выдавливаю гной.

Облизываю кончики пальцев. Потом вытаскиваю волос. Я ковыряю болячку до тех

пор, пока не зацеплю волосок. Он выглядит все еще чуть-чуть кривым, так как

еще не видел дневного света и ему пришлось расти в очень стесненных условиях.

Я цепляю его пинцетом и медленно вытаскиваю вместе с воспаленными корнями.

Готово. Часто спустя несколько недель прямо на обработанном месте снова

вырастает очередной кайф для меня.

За окном по очень коротко стриженым газонам больницы прыгает сорока. В

детских книгах сороки воруют такие блестящие предметы, как крышки от

бутылок, алюминиевую фольгу и кольца. На самом деле они воруют у маленьких

певчих птиц яйца. Расклевывают и выпивают их содержимое. Я всегда пытаюсь

себе представить, как сорока делает маленькую дырку в яйце певчей птицы и

выпивает яйцо, используя свой клюв как соломинку. Или они делают это как-то

по-другому? Прыгают по яйцу, пока оно не разобьется, а потом сглатывают всю эту

лужицу жидкой грязи с земли?

Мне есть, что рассказать по поводу яиц. Раньше дети все время пели «Fang

mich doch, du Eierloch» / «Поймай же меня, ты, дурак [прим. дословный перевод –

дырка в яйце / яичная дырка – маленькие дети (4-5 лет) часто так ругаются]».

Просто потому что это в рифму. Но я всегда вкладывала в эти строки большой

смысл.

Однажды я рассказала Канеллю, что я понимаю под этим, и после обеда мы

это обыграли.

Дыркой было, конечно, влагалище.

Туда внутрь яйцо. Для яичной дырки.

Сначала мы взяли сырое яйцо, но оно разбилось в руке Канелля на входе во

влагалище. Скорлупа меня не поранила, ничего такого. Только все было

вымазано в жидкости, и она была холодная.

Поэтому мы подумали, а должно ли это быть обязательно сырое яйцо. В

принципе, нет. Поэтому мы сварили одно. Вкрутую. 8 минут. Очень твердое.

И ввели его. Так у меня была яичная дырка, которую я представляла себе,

когда слышала эту детскую прибаутку.

С тех пор это наш инсайдер. В самом прямом смысле слова.

Есть еще кое-что, что я с удовольствием сделала бы с Канеллем.

Мне всегда нравилось играть с лимфоузлами в паховой области. Я

передвигаю их туда-сюда под кожей. То же самое можно делать с коленными

чашечками. Как-то недавно у меня возникло желание, чтобы Канелль маркером

обвел мне узлы. Чтобы подчеркнуть их. Как косметикой подчеркиваешь глаза. Это

уже сексуальная фантазия? Или лишь один из способов украсить тело? Фантазией

это является только тогда, когда возбуждаешься при мыслях об этом. Это как раз

такой случай. А что произойдет при реализации фантазии? Он хорош в реализации

моих фантазий, я с самого начала поддерживаю его, исходя из физических сил.

На лужайке дерутся две сороки. Из-за чего?

Мы, люди, считаем сорок злыми птицами, потому что они едят чужих

птенцов. А сами же едим детенышей почти всех животных, которые есть у нас в

меню. Барашек, теленок, поросенок.

На улице Робин гуляет с какой-то медсестрой. Сороки улетают. Я с ужасом

смотрю, как эти двое гуляют. Я ревную. Этого еще не хватало. У меня возникают

притязания на владение только потому, что он однажды сфотографировал мою

больную задницу, и я прочитала ему возбуждающий доклад о том, что я делаю со

своими трусами. И еще потому, что медсестра может ходить, а я нет. Во всяком

случае, очень-очень медленно. Они курят. И смеются. И что смешного?

Я тоже хочу снова уметь ходить. Я тоже пойду – в кафетерий. Он же здесь

есть, да, Хелен? Да. Зеленый ангел говорил же. Сейчас я пойду медленно, так,

как есть, в кафетерий и возьму кофе. Хорошо, Хелен, сделай уже что-то

нормальное и не думай больше о Робине и его гребаной сороке или о том, как

твои родители совокупляются в постели. У меня есть время. Отличная идея.

Могла бы додуматься до этого и без посторонних. Кофе способствует очень

активному обмену веществ. Мне же хотелось сходить в туалет по большому, но я

никому не скажу об этом. Только себе. Чтобы знать, что я еще могу сделать это,