— Нет.

Вирлисс закусил губы.

— Меня мотает, Эт! — почти со злостью воскликнул он. — Всё, что было между нами — оно действительно было. Но мы — это по-прежнему мы?

— Ты — да, — твёрдо ответил Эет. — А она тем более, потому что ей не с чего меняться. Она мертва. Мертвее нас с тобой.

— Она богиня, а я просто немёртвый, — тихо ответил Вир, отворачиваясь. — Она в Асгарде. И кто знает…

— Я не знаю. И ты не знаешь. Ты любишь её?

— Эт…

Эет встал и, ни слова не говоря, забрал со стола Вирлисса портрет Фрей.

— Думаю, он тебе не нужен, — только и сказал юноша. — Не мучай себя. Разлюбить — не преступление.

— Эт! — Вир распахнул глаза, и в них боль смешивалась с недоумением. — Эт, поставь!..

— Спокойной ночи, — Эет, не говоря более ни слова, вышел из комнаты друга.

Вирлисс потерянно смотрел на осиротевший стол. В душе царила полная пустота, словно вместе с Эетом из комнаты ушла Фрери.

Чувства накатили с такой силой, что Вир, не помня себя, вылетел в коридор.

— Эт! — он заколотил в комнату друга. — Эт, верни!.. — кричал он, забыв о спящих мальчишках. — Верни мне её!.. Эт, будь человеком!..

Эет не открывал.

Коротко взвыв, Вирлисс развоплотился и прошёл сквозь двери.

Эет стоял к нему спиной и смотрел на падающий за окном снег.

— Отдай!

— Ты что-то для себя решил? — обернувшись, холодно осведомился золотоволосый юноша.

— Что тебе башку мало свернуть! — рявкнул Вирлисс, пытаясь выдрать у Эета из рук картину. — Психолог доморощенный выискался! Не смей её больше трогать!..

— Тогда больше не говори того, что я сегодня слышал, — ответил зомби, выпуская портрет.

— Придурок! — фыркнул Вирлисс, хлопая дверью.

Эет рассмеялся, глядя ему вслед.

Гими

Гими, задыхаясь, отпрянул от замочной скважины. Он проснулся от криков и стука в коридоре, но выглянуть не посмел. И сейчас увидел, как из комнаты Эхета, словно ошпаренный, вылетел незнакомец и скрылся в дверях напротив, хлопнув ими так, что эхо прокатилось по всему коридору.

Сперва Гими подумал, что это сам Эхет — хотя зачем ему было колотиться в собственную спальню? — но в полоске света, выбившейся наружу в краткий миг, когда открывались двери, мальчик успел заметить, что волосы у человека не золотистые, а…

Гими сглотнул.

Он никогда не видел людей с такими волосами.

Сердце прыгало в горле. Губы пересохли от страха.

Наконец, решившись, мальчишка выскользнул в коридор и постучал в комнату Лока.

— Лок! Лок, ты спишь? — зашептал он.

Замок щёлкнул, и в приоткрывшейся щели возникло остренькое личико рыжего мальчишки.

— Ну? Чего орёшь?

— Я не ору… — растерялся Гими. Лок, не вступая в препирательства, втянул друга в тёмную спальню. — Это не я орал… Ты тоже от криков проснулся?

— Проснёшься тут, — буркнул Локи. — Уснуть не успел!

— Лок, кто живёт у тебя за стенкой?

— Никто не живёт, — снова буркнул Лок, отходя к окну. Снег перестал, выглянула луна, и её голубой свет ярко сиял на рыжих волосах мальчишки.

— Ну, не за стенкой. А через комнату? Ближе к залу!

— Никто не живёт! — чуть раздражённей ответил Лок.

— Но я только что видел, как туда зашёл человек! — сверкнул глазами Гимильк. — Это он сейчас на весь коридор кричал.

Лок вздохнул.

— Гими, Эет ведь предупреждал, чтобы ты не совался, куда не просят. Наверное, сам хозяин бродит?

— У Эхета волосы золотистые. А у этого…

— У этого?… — широко ухмыльнулся Лок.

— Серебристые, — прошептал Гимильк.

— Седые, что ли?

— Сам ты «седые»! Серебристые, клянусь Баалом!

— А разница-то в чём? — зевнул Локи.

Гими сжал кулаки.

— Ты Снежка видел?

— Так он белый, — хмыкнул Лок.

— Именно! Не скажешь же, что седой!

Локи вздохнул.

— Слушай, Гимильк, ложился бы ты спать…

Гими стоял с открытым ртом и смотрел в одну точку.

— Локи… — выдохнул он. — Так это же… Снежок!

Лок вопросительно вскинул брови.

— Снежок умеет принимать человеческий облик!

Лок молчал.

— Ну, что ты скажешь? — не вытерпел Гимильк.

— Идём!

Локи схватил Гими за руку и вытянул в коридор.

— Какая дверь?

— Напротив… Напротив спальни Эхета, — шепнул срывающимся голосом Гими. Во рту слюна пересохла, так было страшно.

Лок приник ухом к тёмным доскам.

— Что там? — шепнул Гими.

— Кто-то ходит, — кивнул Локи. — Вот не спится, а! — покачал он головой.

— Услышат… Ты бы потише…

— Нет, — усмехнулся мальчишка. — Пока я не захочу, никто нас не услышит, горе моё.

Гими захлопал глазами от такой странной уверенности.

— Идём… — несмело потянул он друга за рукав. — Идём, страшно!

— Что, уже передумал Снежка в человеческом облике смотреть?

— Что он тебе, мистерия, чтобы его смотреть? — рассердился Гимильк. — Сейчас как Эхет выйдет…

— Даже если выйдет, не увидит, — со странной усмешкой ответил Локи, и Гими отпрянул. В выражении глаз друга ему почудилось что-то недоброе.

— Лок… это ты? — прошептал он.

— Я это, я, — хмыкнул приятель. — Не трусь! Ладно, что под дверями стоять? Если боишься в чужие тайны влезать, нефиг бегать, домыслы строить и другим мешать спать!

Он повернулся и пошёл прочь. Гими кинулся следом.

— Лок! Ну что ты… Я же… я же просто предположил…

— Даже если ты прав и это Снежок, он не хочет показываться нам в человеческом облике. А если не хочет, что лезть?

Они вошли в спальню северянина.

— Просто… просто это так… так удивительно! — смущённо улыбнулся Гимильк. — Белый тигр, который…

— А хочешь, — Лок, озорно сверкнув глазами, сел на постели, подогнув под себя ногу. — Хочешь, я его поймаю для тебя? И ты его на своём корабле увезёшь в Сидон. Хочешь?

Гими ошеломлённо захлопал глазами.

— Как… поймаешь?

— В клетку посажу, — пожал плечами Локи. — И будет у тебя время проверить, в кого он там превращается.

— Зачем… в клетку?

Локи вздохнул.

— Чтобы увезти в Сидон.

— Но… ты же не сможешь!

— Я? — оскорблённо хмыкнул мальчишка.

— И Эхет обидится. Снежок ведь его зверь. Вызволять его пойдёт. А мы раньше весны отплыть не сможем!

— Сдаётся мне, оттепель приближается, — глядя в окно, вздохнул Локи. — Пока добираемся до лагеря, корабль как миленький оттает. И твой отец, увидев такой ценный трофей, да узнав, что ты его украл у могущественного мага… отплывёт твой отец! Особенно чтобы тебя во искушение не вводить, снова по острову погулять. А море будет спокойное, как летом… и не с руки Ахираму на острове сидеть, товары гноить… отплывёт он!

— Нехорошо это! — замотал головой Гимильк. — Эхет и Снежок помогли нам, а мы…

Локи пожал плечами.

— Ты прав, нехорошо. — И, широко улыбнувшись, обернулся к приятелю. — Что ж, не хочешь как хочешь! Иди спать.

Гими, повесив голову, поплёлся к себе. Мальчик думал, что не уснет, но, против ожидания, провалился в сон, как только укрылся одеялом.

Дни пролетали незаметно. Хозяин Храма с радостью составлял мальчишкам компанию в зале. Он садился возле дымящейся кадильницы, у его ног ложился белый тигр, гости пристраивались напротив за чашками душистого чая — и начинались рассказы об Атариде.

О Кораблях, что не знали преград и не страшились штормов, о драконах, о магии…

Иногда Эхет показывал фокусы: диковинных птиц, превращавшихся на глазах в небывалые цветы, перекидывал наряды Гимилька и Лока в платья, что под стать царям — а то сказочным героям. Гими слов не хватало, чтобы выразить восторг, а Локи только хмыкал, и глаза его смеялись…

Иной раз он тоже начинал рассказывать легенды — только всё о богах. Рассказывал, как сражались ваны и асы, как заключен был между ними мир, как отправили ваны в Валгаллу послами — а не то заложниками — Фрейра и Фрейю с отцом их Ньёрдом…

— А и прекрасны были эти брат с сестрой! — улыбаясь, говорил Лок. — Благой Фрейр, бог солнечного света, и сестра его, подательница жизни, Фрейя… Долго ли, коротко ли, нашёл себе Фрейр по сердцу девушку, Герд её звали, и повелевала она всеми реками, озёрами и водопадами в своей стране. Правда, не богиня была Герд, и долго не мог Фрейр решиться сочетаться с ней законным браком, но в конце концов преодолел свои колебания. Да и отец его в Асгарде встретил свою суженую, Скади её звали… Из того же народа она происходила, что и Герд, из Ётунхейма обе… Из суровой снежной страны инистых демонов.