- Вам бы тоже переодеться. Если не возражаете. Мало ли…

Орехов пожал плечами.

- Чего возражать? На войне как на войне.

***

Из-за деревьев на опушку леса выскользнули Ломов и Синдяшкин. Залегли.

Артиллерийская канонада грохотала совсем рядом.

Повара, приподнявшись, смотрели вперед – туда, откуда доносился орудийный гром. Ломов махнул рукой: пошли дальше! Повара встали и начали короткими перебежками продвигаться вперед.

***

Передвижная кухня стояла в лесу. На баке кухни лежал с пулеметом в руках Орехов.

Он смотрел на Ломова и Синдяшкина, которые появились вдалеке. Пробираясь среди деревьев, повара возвращались к кухне…

…Ломов и Синдяшкин подошли к Орехову.

- Вы, товарищ капитан, здесь старший по званию. Поэтому как скажете, так и будет. Но у нас предложение такое…, - Ломов махнул рукой в ту сторону, откуда пришли повара. -  

Передний край фрицев – недалеко. И место, где можно его проскочить, мы нашли - проход на стыке немецких окопов.

- Пока будем добираться до переднего края, немцы к нам цепляться не должны, - вступил в разговор Синдяшкин. - Кухни у фрицев похожи на наши. И форма на нас немецкая.

- Ну, а когда доберемся до передовой…, - Ломов стегнул рукой воображаемую лошадь. -Поскачем во весь опор – через поле, к нашим окопам. Пока фрицы очухаются… До наших будет рукой подать.

Синдяшкин улыбнулся.  

- Прорвемся, товарищ капитан!

Орехов тоже улыбается.

- Что ж… План хороший.

***      

Передвижная кухня выехала из балки у самого переднего края немецкой обороны и двинулась к проходу на стыке немецких окопов, которые тянулись слева и справа. До окопов было не больше тридцати шагов. За ними начиналось поле, на противоположном краю которого – метрах в 300 - виднелись уже советские окопы.

Ломов и Синдяшкин, спрятав автоматы под тряпьем в ногах, сидели на облучке. Орехов лежал на баке для пищи, накрыв пулемет своим телом.

Немцы в окопах заметили поваров. Решив, что они привезли обед, начали громко приветствовать поваров - скалить зубы и кричать, зазывая их к себе. Фрицы громко стучали ложками по пустым котелкам. Ломов, Синдяшкин и Орехов махали немецким солдатам руками и улыбались.

Ломов стегнул лошадь. Она ускорила ход. Перешла на бег. Передвижная кухня, миновав передний край немцев, выехала в поле и помчалась к советским окопам.

Немцы, среди которых был долговязый сержант, смотрели на поваров, как на сумасшедших, крутя пальцами у висков. Сержант крикнул:

- Вохин гейн зи? Дорт зинд руссише! (Куда вы? Там же русские!)

Лошадь, которую стегал Ломов, мчалась во весь опор. Передвижная кухня, подпрыгивая на ухабах, летела к советским окопам.

Когда она преодолела почти половину расстояния до них, немцы, наконец, сообразили, что повара направляются к русским преднамеренно. Сержант злобно выругался, поворачивается к своим солдатам и махнул рукой.

- Фойер! (Огонь!)

Немцы открыли по поварам огонь…

…Пули свистели над головами поваров и Орехова, со звоном ударяясь о бак для пищи.

Орехов выхватил из-под себя пулемет. Дает из него длинную очередь по немцам.

Сержант с простреленной головой повалился на дно окопа. Рядом с ним упало еще несколько убитых немецких солдат.

Орехов продолжал строчить из пулемета – ну, прямо как с тачанки. Синдяшкин выхватил из-под ног автомат и, обернувшись, тоже начал отстреливаться. Ломов, привстав на облучке, погонял лошадь.  До советских окопов оставалось не больше ста метров…

…В окопе стоял старший лейтенант Романов. Прижав к глазам бинокль, он удивленно наблюдал за странной повозкой с тремя фрицами, мчащимися к нашим окопам и стреляющими по своим. Рядом с Романовым топтался сержант Шилович. Взяв наизготовку автомат, он тоже изумленно наблюдал за происходящим. Чуть дальше замерли готовые ко всему бойцы.

- Что за ерунда? – недоуменно протянул Романов. - Фрицы… Летят на нас. А стреляют по своим.

- Может, к нам решили переметнуться? – предположил Шилович.

Старший лейтенант пожал плечами.

- Если к нам, - продолжал Шилович. - Давайте их прикроем. Поддержим огнем!

- Погоди. Дай разобраться…

…Передвижная кухня мчалась по полю к нашим окопам. Когда до них осталось 70-80 метров, пуля попала в лошадь. Захрипев, она повалилась набок. Кухня замерла на месте.

Орехов обернулся к поварам и вопросительно посмотрел на них.

- Егорыч, что делать? – крикнул Синдяшкин.

Ломов решительно махнул рукой.

- Дотянем сами!

Он повернулся к Орехову.

- Товарищ капитан, чего не стреляете?

Орехов снова начал строчить по немцам из пулемета.

Ломов спрыгнул на землю и бросился к убитой лошади, Синдяшкин – за ним. Под градом немецких пуль повара выпрягли из повозки убитую лошадь, впряглись в оглобли сами и,

поднатужившись, сдвинули кухню с места – не хуже лошади. Шаг за шагом друзья шли все быстрее и быстрее, а затем перешли на бег. Передвижная кухня катилась, приближаясь к советским окопам. Ломов вскинул голову и крикнул в сторону наших:

- Братцы! Мы свои!!!

Услышав крик Ломова, старший лейтенант Романов и сержант Шилович переглянулись.

Повернувшись к своим бойцам, Романов махнул рукой.

- По немецким окопам - огонь!

Бойцы дали дружный залп по фрицам…

***

Передвижная кухня стояла в леске за окопами нашего передового края.

Рядом с кухней сидели прямо на земле, тяжело дыша, потные и замученные Ломов и Синдяшкин в немецких шинелях.

Двое санитаров сняли с бака для пищи Орехова, уже скинувшего с себя немецкую форму, бережно уложили его на носилки и унесли.

Кухню обступили улыбающиеся бойцы во главе со старшим лейтенантом Романовым.

- Что ж вы кухню не бросили? – спросил у поваров Романов. - Когда подстрелили лошадь?  Быстрее бы добежали!

Ломов отрицательно помотал головой.

- Нельзя нам бросать кухню, товарищ старший лейтенант. Для повара она…, - Ломов почесал затылок. - Как для танкиста танк.

Обступившие поваров солдаты засмеялись. Ломов кивнул на огромный бак для пищи.

- Да и груз у нас ценный.

Романов удивленно вскинул брови.

- Какой?

Ломом и Синдяшкин усмехнулись. Ломов встал, подошел к кухне, забрался на бак и открыл его круглую крышку. Заглянув внутрь бака, постучал по его обшивке.

- Вылазь!

Из люка бака показалась голова немецкого фельдфебеля. Щурясь на ярком свете, он со страхом озирался вокруг. Высунувшись по пояс и разглядев советских бойцов, фельдфебель поднял руки вверх.

- Гитлер капут!

Бойцы, обступившие кухню, громко заржали.

Ломов повернулся к Романову.

- Нарвались в лесу на немецкий патруль… Троих положили. А этого – взяли с собой. Так что принимайте.

Старший лейтенант восхищенно цокнул языком.

- Ну, вы даете!

Ломов спрыгнул на землю и начал расстегивать пуговицы немецкой шинели.

- Хватит ходить во фрицевской форме, Иваныч! – бросил он Синдяшкину.

Ломов и Синдяшкин сняли и брезгливо швырнули немецкие шинели на землю.

Романов и бойцы увидели на груди каждого повара два Ордена Славы. Уважительно переглянулись.

***

У палатки медсанроты Валентина разговаривала со своей подругой Татьяной.

Татьяна увидела, как издалека к ним приближается Ломов. Ойкнув, она прижала руки к лицу.

- Смотри!

Валентина повернула голову в сторону Ломова, увидела повара и, радостно вскрикнув, бросилась к нему. Широко заулыбавшись, Ломов ускорил шаг. Валентина подлетела к Петру Егоровичу и, замерев в шаге от него, несколько секунд смотрела на повара так, словно все еще не верила своим глазам.

- Егорыч! Миленький…

Валентина сделала еще один шаг к нему, обняла Ломова руками за шею и начала торопливо покрывать поцелуями его лоб, губы, щеки… Ошарашенный Ломов стоял, не смея шелохнуться. В его влюбленных глазах было неземное блаженство.

Татьяна смотрела на Ломова с Валентиной с легкой завистью.