– Оставшееся на память нельзя закладывать. Я выкуплю кошелек, и никогда больше никому не отдавай его.

– Слушаюсь, господин.

– Где ты ночевал?

– Настоятель предложил мне остаться в храме.

– Ты ел?

– Нет. Вы тоже.

– Точно. У нас нет дров.

– Полно!

Иори, оказывается, работая в поле, успел натаскать кучу хвороста, бамбука, корней и спрятать все в подполе.

Накрывшись соломенной циновкой, Мусаси полез в подпол и в который раз поразился практичности мальчика. В этих суровых местах жизнь зависит от умения предвидеть обстоятельства, а ошибка грозит смертью.

Поев, Иори вытащил книгу. Склонившись перед учителем, он сказал:

– Придется долго пережидать непогоду. Давайте пока учиться грамоте.

Мусаси согласился. Такие дни лучше всего коротать за чтением. Книга называлась «Мысли Конфуция». Иори сказал, что ее одолжили ему в храме.

– Ты всерьез хочешь учиться?

– Да.

– А раньше ты читал?

– Совсем немного.

– Кто тебя учил?

– Покойный отец.

– Что ты читал?

– «Начала знаний».

– Понравилось?

– Очень!

– Хорошо. Я научу тебя всему, что знаю. Потом ты найдешь кого-нибудь пообразованнее, кто преподаст тебе то, что неведомо мне.

Они занимались до вечера. Мальчик читал вслух, Мусаси поправлял его и объяснял непонятные слова. Они забыли о буре.

Дождь, ливший два дня, затопил равнину. На третий день он все не унимался. Иори с утра вытащил книгу.

– Начнем? – спросил он.

– Сегодня перерыв. Ты уже много прочитал. Пока достаточно.

– Почему?

– Если заниматься одним чтением, теряешь ощущение действительности. Отдохни и поиграй. Я тоже отдохну.

– Но я не смогу выйти из дома.

– Тогда делай, как я, – сказал Мусаси и вытянулся на циновке, скрестив под головой руки.

– И я должен лежать?

– Делай, что хочешь. Сиди, лежи, стой, лишь бы удобно было.

– А потом?

– Потом я расскажу тебе сказку.

– Здорово! – воскликнул мальчик, плюхаясь животом на циновку и болтая ногами. – Какую сказку?

– Сейчас, – отозвался Мусаси, вспоминая сказки своего детства. Он выбрал сказку о битве домов Минамото и Тайры. Ее любят все мальчики.

Иори не был исключением. Когда Мусаси дошел до места, где дом Минамото потерпел поражение, а дом Тайры захватил власть в стране, мальчик помрачнел. Он часто моргал, чтобы не расплакаться, слушая о печальной участи принцессы Токивы. Иори повеселел, когда речь пошла о том, как Минамото Ёсицунэ стал учиться фехтованию у длинноносого Тэнгу на горе Курама, и о том, как он бежал из Киото.

– Мне нравится Ёсицунэ, – сказал Иори, сев на циновке. – А что, на горе Курама и вправду живет Тэнгу?

– Возможно. В любом случае всегда найдутся люди, которые выполнят роль Тэнгу. Но тот, который учил Ёсицунэ, не был настоящим Тэнгу.

– А кто же они?

– Верные вассалы дома Минамото, потерпевшего поражение. Они скрывались, пока род Тайра находился у власти, и ждали своего часа.

– Как мой дедушка?

– Да, только час твоего деда так и не настал. Когда Ёсицунэ вырос, преданные вассалы Минамото, заботившиеся о нем в детстве, восторжествовали.

– У меня ведь будет случай отомстить за дедушку?

– Думаю, будет.

Мусаси поднял Иори в воздух, как мячик, и произнес:

– Постарайся стать великим человеком.

– Вы… вы как Тэнгу, – залился смехом Иори. – Отпустите меня, я упаду! – И он ущипнул Мусаси за нос.

Дождь прекратился на одиннадцатый день. Мусаси рвался в поле, но они смогли выйти из дома только через неделю. Ярко светило солнце. Поле, с великим трудом созданное ими, бесследно исчезло. На его месте громоздились камни и текла река, которой прежде не было. Дождь посмеялся над незадачливыми земледельцами, как и крестьяне.

– Ничего не поделаешь, – сказал Иори. – Надо подыскать другое место.

– Нет! – твердо ответил Мусаси. – Здесь будет прекрасная земля, когда спадет вода. Я обследовал всю округу, прежде чем выбрать это место.

– А если снова пойдет дождь?

– Мы не пустим воду сюда. Возведем дамбу отсюда вон до того холма.

– Это же невообразимый труд!

– Забыл, что это и есть наш додзё? Я не уступлю ни клочка этой земли, пока не увижу первого урожая ячменя.

Мусаси упорно боролся с природой всю зиму вплоть до второго месяца нового года. Он и Иори рыли водоотводные канавы, насыпали дамбы, укрепляя их тяжелыми камнями. Налетел ураган, и вода все уничтожила.

– Тратим силы на безнадежное дело. Разве в этом смысл Пути Меча? – спросил как-то Иори.

Вопрос разумный, но Мусаси не хотел сдаваться.

Через месяц последовало новое бедствие – выпал глубокий снег, который сразу растаял. Иори пришлось пойти в храм за провизией. Вернулся он угрюмый, потому что деревенские открыто потешались над ним и его учителем. Мусаси тоже начал терять веру в себя. Два дня он просидел молча, глядя на свое поле.

Наконец его осенило. Он бессознательно старался выкроить аккуратное квадратное поле, типичное для равнины Канто. Но здесь рельеф диктовал другие условия. Земля имела здесь свои особенности, которым соответствовали поля неправильной формы.

– Какой я дурак! – хлопнул себя по лбу Мусаси. – Хотел заставить воду течь там, где мне хотелось, и осадить почву по своему усмотрению. Ничего не получалось. Вода есть вода, а почва есть почва. Я не могу переделать их естество. Я должен научиться служить воде и защищать землю.

Мусаси по существу согласился с крестьянами. С этого дня он стал слугой природы. Он уже не навязывал ей свою волю, а следовал ее сути. И в то же время Мусаси увидел возможности, до которых не могли додуматься давние обитатели равнины.

Снова шел снег, сменившийся оттепелью. Равнина медленно впитывала мутную воду. К этому времени Мусаси осуществил свой замысел. Его поле уцелело.

«Это правило применимо и к управлению народом», – сказал себе Мусаси. В дневнике он записал: «Не противопоставляй себя законам Природы. Прежде всего попытайся постигнуть ее законы».

Горные дьяволы

– Простите, но я не хочу излишне обременять вас. Вы очень гостеприимны.

– Спасибо, господин, вы очень добры, – ответил монах.

– Я просто отдохну.

– Мы к вашим услугам.

– Надеюсь, вы простите мою непринужденность, – заключил немолодой седеющий самурай, растягиваясь на циновке.

Гостя, только что прибывшего в храм Токугандзи, звали Нагаока Садо. Он был одним из крупных чиновников Хосокавы Тадаоки, владетельного князя Будзэна. Несмотря на занятость, Садо обязательно выкраивал время, чтобы посетить храм в годовщину смерти своего отца. Здесь он обычно и ночевал, поскольку до Эдо было километров двадцать. Путешествовал он не по рангу скромно, в сопровождении всего двух самураев и слуги.

Каждый раз, чтобы отлучиться из владений Хосокавы, Садо должен был изобретать предлог. Минуты праздности редко выдавались в его жизни, и сейчас он с явным удовольствием пил местное сакэ и лежал, наслаждаясь покоем. Слух его услаждало лягушачье кваканье. На короткий миг самурай отвлекся от чиновничьих забот и бесконечных интриг.

Монах, быстро убрав обеденную посуду, исчез. Садо лениво переговаривался со своими путниками, сидевшими в полутьме у стены.

– Я бы остался здесь навсегда и обрел нирвану, подобно Будде, – усмехнулся старый самурай.

– Можно простыть, ночи здесь холодные и сырые.

– Оставьте! Мое бренное тело уцелело в нескольких битвах. Ему ли бояться простуды. Чувствуете, как пахнут цветы? Дивный аромат.

– Нет.

– У тебя плохое обоняние. Не насморк ли?

Лягушки внезапно смолкли, а кто-то крикнул:

– Ах ты, дьяволенок! Подглядываешь?

В тот же миг самураи-телохранители вскочили на ноги.

– Кто там?

В саду никого не было, слышался только затихающий топот убегающего ребенка.

– Простите за беспокойство. Это здешний мальчишка, – с поклоном сказал монах, заглянув в комнату.