Веллер на мгновение задумался. Потом он кивнул.

— Хорошо. Хочешь — оставайся здесь. Но не уходи.

— Я немного осмотрюсь, — сказала Талли.

Веллер вздохнул. Но он, казалось, окончательно понял, что приказывать что-то Талли было бессмысленно, поэтому он лишь покорно пожал плечами и опять вздохнул.

— Как хочешь. Но ни с кем не говори. И будь поблизости.

Похоже, он хотел что-то добавить, но потом передумал, ограничившись третьим, совсем уж жалобным вздохом, и, повернувшись, быстрыми шагами направился к стражнику.

Талли видела, что он о чем-то поговорил с ним, взволнованно показывая на себя и на нее. Часовой с любопытством посмотрел в ее сторону и покачал головой. Рука Веллера на мгновение пропала за поясом. Когда она снова появилась, блестящая серебряная монета сменила своего владельца. На этот раз солдат кивнул, соглашаясь с Веллером, взял его под руку и провел мимо очереди ожидающих в здание. Вслед ему полетели злые взгляды и проклятия, а раненый мужчина даже погрозил кулаком ему в спину.

Талли быстро повернулась и на пару шагов отошла в сторону. У нее не было желания служить мишенью для гнева толпы, направленного вначале только на Веллера. К тому же она хотела немного оглядеться. Она еще не бывала в таком городе, как Шельфхайм, здесь было много всякого, вызывавшего ее любопытство, и много такого, что могло ей пригодиться.

Она нерешительно оглянулась, затем повернула в сторону, откуда они пришли, и неторопливо побрела мимо витрин магазинов, окружавших площадь.

Там было буквально все, по крайней мере все, что могла представить себе Талли, и еще много чего, о чем она и понятия не имела. Продукты и одежду, оружие и предметы повседневного спроса — магазины предлагали все, что можно было купить или продать за деньги. Талли то и дело останавливалась, иногда даже брала что-то в руки, но всегда быстро удалялась, стоило одному из торговцев подойти к ней и попытаться завязать разговор.

Ей хотелось купить что-нибудь просто так, и у нее было с собой немного денег, потому что, слава богу, у людей, дом которых они ограбили, не было времени прихватить свой сундук с сокровищами. То, что они нашли, не было богатством, но этого хватало для достижения цели, как сказал Веллер, и даже еще оставалось. Пригоршня монет, которую она носила в маленьком кожаном кошельке под накидкой, казалась Талли небольшим состоянием, но Веллер, вероятно, не обрадовался бы даже, если бы нашел золотой самородок с кулак величиной.

Она остановилась перед лавкой, торговавшей платьями и всякими безделушками. На стоящем немного в стороне столике было расположено оружие: изящные кинжалы; лук, который казался игрушечным, так как сломался бы при первом же выстреле; слишком маленький кистень, цепь которого была несоразмерно длинной, так что тот, кто воспользовался бы им, пожалуй, сам себе проломил бы череп… Все это было хламом, который выглядел красиво, но ни на что не годился. Тем не менее она медленно брала в руку каждый предмет и обстоятельно рассматривала его. До тех пор пока на нее не упала тень и она не услышала тихое покашливание.

Талли в испуге подняла глаза и посмотрела на торговца, который вышел из своей лавки и с высоты добрых двух с половиной метров уставился на нее. В первый момент она приняла его за человека, но потом увидела острые, загнутые внутрь клыки, выступавшие над его нижней губой, и поросшие тонкими волосками уши с кисточками.

— Ты интересуешься оружием, дитя?

Его голос был очень тихим для мужчины такого роста, но имел такое приятное, мягкое звучание, что Талли сразу же утратила часть своего обычного недоверия. Она кивнула, но тут же вспомнила о том, что говорил Веллер о женщинах, живущих в Шельфхайме, и торопливо помотала головой.

Взгляд раскосых кошачьих глаз остановился на мгновение на ее лице и затем скользнул по серебряному декоративному кинжалу, который она держала в руках. Чувствуя себя чуть ли не виноватой, Талли положила оружие на место и хотела уйти, но великан быстрым движением удержал ее.

— Погоди-ка, — сказал он. — Ты права — это хлам. У меня есть для тебя нечто особенное. Для кого оружие? Для твоего мужа?

— Для моего… брата, — торопливо сказала Талли. — Я хочу сделать ему сюрприз. Но он разбирается в оружии, а я нет, — добавила она с извиняющейся улыбкой.

— Тогда у меня есть кое-что как раз для тебя, — сказал торговец. — Подожди здесь. Я сейчас вернусь.

Он повернулся и, широко шагая, исчез внутри лавки. Талли слышала, как он там чем-то громыхает. Она легко могла бы сейчас просто уйти, но тогда она привлекла бы еще больше внимания, да и слова великана вызвали ее любопытство. Талли просто хотела знать, честный ли он человек или мошенник, который решил воспользоваться неопытностью женщины, чтобы хорошо заработать.

Через некоторое время котяр вернулся, обеими руками неся завернутый в тряпку сверток длиной с руку. С почти заговорщической улыбкой он положил сверток перед ней и приглашающим жестом предложил развернуть его.

Талли послушалась. Из белого холста появился замечательный обоюдоострый меч.

Это была великолепная работа: лезвие длиной с ее руку украшала искусно выполненная отделка, тогда как рукоятка казалась совсем простой, но имела очень странную форму. Талли с восхищением примерилась к клинку, пробуя, взвесила его в руке и обнаружила, что почти не чувствует его веса. Он был превосходно сбалансирован. Если качество его стали было таким, как обещал внешний вид, то это был фантастический клинок, в десять раз лучше меча, который она отдала на сохранение Веллеру.

— Тебе нравится? — спросил котяр. Талли энергично кивнула.

— Он прекрасен, — сказала она. — Сколько он стоит?

— Десять золотых, — ответил котяр, — и это даром.

На какой-то момент Талли испытала соблазн купить меч. У нее было больше денег, чем запросил торговец, и клинок в любом случае стоил этой смешной суммы. Но потом она подумала о том, что скажет Веллер, когда она встретит его с только что купленным мечом за поясом, и, с сожалением покачав головой, положила клинок назад. Она привлекла к себе слишком много внимания уже тем, что стояла здесь.

— Сожалею, — сказала она. — Но для меня это слишком дорого.

— Но он стоит того, девочка, — раздался женский голос позади нее.

Талли вздрогнула, подняла глаза и, прежде чем она повернулась к говорившей, увидела, что на лице котяра отразился ужас. Поворачиваясь, она будто бы случайно не выпускала меч из рук.

Позади нее стояли две темноволосые женщины, одетые в плащи из кожи землисто-бурого цвета. Одна из них, та, что говорила, была в таком возрасте, что годилась Талли в матери, вторая — молодая девушка — смотрела на Талли высокомерно и недоверчиво.

— Можешь мне поверить, — продолжала женщина с добродушной улыбкой. — Оружие вроде этого попадается не каждый день. Оно стоит, как минимум, в десять раз дороже того, что хочет за него этот торговец.

Она улыбнулась, взяла из руки Талли меч и сделала шутливый выпад в сторону котяра, на что тот отреагировал испуганным шипением и торопливым прыжком назад. Талли увидела, как гибки и быстры были движения женщины. Меч она держала в руках не впервые — это было заметно. По привычке Талли стала раздумывать, сможет ли она победить темноволосую женщину, но однозначного ответа не было.

— Видно, он его где-то стащил и сам не знает, что это такое, — продолжала женщина. — За меч из Лакамара на рынке дают двадцать пять геллеров. А десять — все равно что даром. Если ты не покупаешь, его возьму я. — Она засмеялась, осторожно положила меч обратно и внимательно посмотрела на Талли. — Как тебя зовут, дитя? — спросила она.

— Нора, госпожа, — ответила Талли. Она договорилась с Веллером, что назовется этим именем, если их остановят. — Вы можете взять клинок, если хотите, госпожа. Я в оружии ничего не понимаю, а у моего брата уже есть меч.

— Ты не здешняя, да? — продолжала темноволосая. — Откуда ты? Такого диалекта, как у тебя, я еще не слышала.