— Но откуда вы знали, что за окном находится Татхилл?

— Я этого не знал, но, как вы помните, я раньше послал ему записку с просьбой следовать за нами. Он иногда подрабатывает помощником торговца рыбой и, как видите, проделал отличную работу, обнаружив нас. — Холмс улыбнулся. — Я предпочел бы, Уотсон, чтобы вы не записывали эту историю. Я был нанят профессором Мориарти, едва не допустил взрыв собора Святого Павла и был спасен священником и мальчишкой. По-моему, это дело не отнесешь к числу успешных.

— Читателям может понравиться, Холмс, что вы всего лишь человек.

Он посмотрел на оконные занавески, сквозь которые проникал бледный ноябрьский рассвет.

— Едва ли, Уотсон. Если бы они знали, что я всего лишь человек, то зачем им читать обо мне?

Пощадите мою скромность, Уотсон!

«… Вам не доводилось слышать от меня о профессоре Мориарти?

— Это что, знаменитый преступник самого высокого ранга? Столько же известный своим искусством в мире зла, сколько…

— Пощадите мою скромность, Уотсон! — укоризненно произнес Холмс.

— Я хотел сказать: сколько сокрытый от глаз добропорядочного общества.

Холмс рассмеялся.

— Один — ноль в вашу пользу, Уотсон! У вас появилось чувство юмора, которым вы искусно пользуетесь. С вами надо держать ухо востро».

Выше приведенный отрывок из «Долины страха» доказывает, что Шерлок Холмс был вполне способен смеяться над собой. Тем не менее он был не лишен мелкого тщеславия, о чем свидетельствует его раздражение тем, что Уотсон описал дело о «Желтом лице» (подробности см. «Слишком много пятен» в моей антологии 1996 года «Воскрешенный Холмс») или его мнимое смущение по поводу трех историй, опубликованных в этом разделе.

В «Камне Мазарини» Билли, мальчик-слуга Шерлока Холмса, рассказывает Уотсону, как его хозяин кого-то выслеживал, переодевшись старухой с потрепанным зонтиком. В изложенной ниже истории Шерлок пользуется такой же уловкой, но, учитывая результат, возможно, он в последний раз переодевался в женское платье.

Крейг Шоу Гарднер

ПРОИСШЕСТВИЕ С МНИМОЙ ГРАФИНЕЙ

— Полагаю, вы доктор Уотсон?

Я оторвался от изучения сегодняшнего «Таймса», слегка удивленный этим вторжением. Передо мной стояла высокая женщина средних лет, одетая по моде, которой придерживались аристократки. Подведенные губы и румяна на щеках подчеркивали бледность угловатого лица, придавая ему суровое выражение. Тем не менее она была по-своему красива. Но что ей понадобилось в нашей гостиной на Бейкер-стрит? Почему миссис Хадсон не доложила о ее приходе?

— Я баронесса фон Штуппель, — продолжала она, не получив ответа. Судя по властному взгляду, эта женщина привыкла добиваться своего.

— Прошу прощения за мою невежливость, — сказал я, быстро поднимаясь со стула. — Мистер Холмс знает о вашем приходе?

Она кивнула.

— Я уверена, что мистер Холмс осведомлен о каждом моем шаге.

Итак, баронесса и сыщик уже были знакомы. Тем не менее меня интересовало, почему Холмс не предупредил, что ожидает ее. Я почувствовал смутную тревогу: уж не случилось ли чего с моим другом?

— Возможно, я могу что-нибудь сделать для вас до возвращения мистера Холмса. — Я указал на стул напротив моего. — Пожалуйста, садитесь.

Она села с присущей светской даме грацией и вынула из большой, замысловато украшенной сумки веер с восточным рисунком. Несколько секунд она обмахивалась им, очевидно, утомленная затянувшейся летней жарой, потом посмотрела на меня, прикрывая лицо веером.

— Не сомневаюсь, что могу доверять вам, доктор, ибо вы, безусловно, джентльмен. — Она опустила взгляд. — Надеюсь, я не позволила себе лишнего?

Что-то в ее безупречном поведении сбивало меня с толку. Мне очень хотелось, чтобы здесь оказался Холмс, но я рассчитывал, что моя наблюдательность меня не подведет.

— Простите, баронесса, — заговорил я, с трудом подбирая слова, — но в ваших манерах есть что-то необычное. Вы как будто стараетесь держаться на расстоянии, словно вам есть что скрывать.

— Есть что скрывать? Что вы имеете в виду, доктор? — Несмотря на удивленный тон, она не убирала от лица веер.

— Возможно, всему виной ваши нервы, — быстро добавил я, чувствуя, что в посетительнице есть нечто, пока ускользающее от меня, что-то, что нам еще предстоит определить. — Если вы хотите, чтобы мы вам помогли, то должны довериться нам полностью. Коль скоро вы знакомы с мистером Холмсом, то, несомненно, понимаете, что иного пути нет.

Баронесса разразилась явно не аристократическим хохотом.

— Вы отлично усвоили мои методы, Уотсон! — сказала она, отсмеявшись, хорошо знакомым мне голосом.

Мне не следовало удивляться очередному трюку Холмса. В конце концов, он неоднократно проделывал подобное. Тем не менее должен признать, что я был немного раздосадован.

— Холмс, — начал я, — почему вы постоянно…

Сыщик ответил, не дав мне окончить фразу:

— Как врач вы должны быть наблюдательным. Если мой маскарад мог обмануть вас хотя бы на несколько минут, значит, я могу появляться в нем и в других местах.

— В других местах? Вы имеете в виду…

Холмс снял дамскую шляпу и парик.

— Да, мы должны снова посетить некое посольство.

— В таком виде? — забеспокоился я. — Простите, Холмс, но вы уверены, что это лучший способ…

— После того, что произошло вчера утром? — Он махнул рукой, утопавшей в кружевах. — Это единственный способ, Уотсон.

Вспомнив о недавних событиях, я был вынужден согласиться.

Всего днем раньше мы узнали о неприятностях в маленькой балканской стране. Холмс попросил меня сопровождать его на свидание, касающееся дела, по его словам, «представляющего определенный интерес». Хотя я донимал его вопросами, он больше ничего не сообщил.

Холмс и я находились менее чем в одном квартале от небольшого здания посольства в фешенебельном районе Лондона, когда услышали взрыв.

— Это, несомненно, бомба, — заметил мой друг, сохраняя все ту же размеренную походку. — В карете у посольства. Я этого ожидал.

Конечно, Шерлок Холмс мог себе позволить развивать свои теории, но я как врач считал своим долгом поспешить на помощь раненым. Забежав за угол, я увидел огромное черное пятно перед железными воротами посольства и громко назвал свою профессию на случай, если в ней была нужда.

Высокий мужчина в опрятном мундире шагнул вперед с места взрыва. В каменной стене неподалеку от него зияла большая дыра; створки ворот сильно погнулись.

Мужчина любезно улыбнулся мне, хотя, несомненно, был потрясен происшедшим.

— Весьма великодушно с вашей стороны, доктор. Однако… — Он сделал паузу и поклонился кому-то еще. Посмотрев в том направлении, я обнаружил, что Холмс подоспел всего на несколько секунд позже меня. Воспитанный джентльмен в мундире тут же кивнул мне, давая понять, что обращается к нам обоим. — Вред причинен в основном имуществу, а не людям — в значительной степени благодаря вашему письму.

— Вы полковник Гельтхельм? — осведомился Холмс.

— Он самый, — отозвался полковник и улыбнулся сыщику. — К счастью, никто не пострадал. Мы очень признательны вам за предупреждение.

Очевидно, Холмс уведомил посольство о готовящемся взрыве, который удивил только меня. Я посмотрел на старого друга, но он заговорил, прежде чем я успел его упрекнуть.

— Доказательства были повсюду, Уотсон. Самые очевидные из них — в колонках новостей из-за рубежа.

Я кивнул. Даже мне было известно о волнениях, происходящих в последнее время в маленьких балканских республиках.

— Разумеется, — продолжал Холмс, — я прочитал и о прибытии корабля из страны, которую представляет это посольство. С моей стороны было бы оплошностью не заметить также объявление о лекциях профессора ван Зуммана.