Елена выбрала стул рядом с камином: она умудрялась мерзнуть даже в теплые летние вечера и ничего не имела против близости огня, от которого у меня бы на ее месте через пять минут подрумянилась кожа. Я устроилась на богемного вида диванчике, расположенном вдалеке от камина; отсюда я могла обозревать всю комнату, не выпуская из поля зрения Билла, сидевшего за пианино.

Сондо встала и хлопнула в ладоши.

— Остановись наконец, Билл! Дадим Карле возможность протрезветь.

Билл ухмыльнулся и послушно снял руки с клавишей. Карла вздохнула и позаимствовала у Билла носовой платок, чтобы вытереть слезы. Я не одобряю женщин, у которых не находится собственного платка. Думаю, что они не такие уж и беспомощные, какими хотят показаться.

В углу у камина стояла красная, покрытая лаком ширма в восточном стиле, и Сондо встала перед ней. Ширма создавала поразительный фон для ее маленькой темной фигурки, и я не сомневалась в том, что эффект был заранее рассчитан. Все это напоминало глянцевую обложку журнала, разница заключалась лишь в том, что Сондо непрерывно двигалась, не зная ни минуты покоя.

Нервное возбуждение делало ее трепещущей как ртуть, заставляло отчаянно жестикулировать. Казалось, что-то подстегивает се изнутри, подобно ударам хлыста.

— Среди нас находится сейчас только один человек, — начала она, — которому есть что скрывать. Все остальные могут говорить откровенно. Здесь нет Мак-Фейла, ведущего допрос, и нет протокола, в котором фиксировались бы ваши ответы. Я пригласила лишь тех немногих, кто непосредственно связан с интересующим нас делом. Этих немногих — и убийцу.

Сондо сделала паузу и обвела всех нас сверкающим взглядом. Тишина напоминала затишье перед бурей. От неожиданно резко прозвучавшего звонка мы вскочили со своих мест.

Сондо бросилась открывать дверь и вернулась с Кейтом Ирвином. Мы все о нем, как обычно, забыли. Он походил на собаку, ожидающую побоев. Кейт обвел нас испуганным взглядом, выделив из всех присутствовавших меня.

Сондо жестом указала ему на свободный стул рядом с Оуэном Гарднером. Он сделал два шага в указанном направлении, но затем проявил странную нерешительность и, наконец, передумал. Он заметил свободное место рядом со мной на диване и, неуклюже повернувшись, направился к нему. Я с изумлением отметила, что он боится Оуэна.

Сондо вновь заняла свое место перед ширмой.

— Для начала я хочу установить, что произошло в окне пять магазина Каннингхема позавчера. Прежде всею нам известно, что Тони Сальвадор был в тот день в оконной витрине, работая над экспозицией, посвященной игре в гольф, и устанавливал свое идиотское приспособление с говорящей птичкой. Монти в это время послал меня к Лайнел узнать, не уделит ли она ему пару минут. Я застала в ее кабинете Крис, которая немедленно вышла.

Сондо взглянула на Крис так, словно хлестнула ее плетью, и я видела, как девушку передернуло. Сондо продолжала:

— Монти провел в кабинете Лайнел совсем немного времени. Оттуда он, должно быть, направился к окну номер пять. Тони показал ему птичку и приспособление, и Монти его высмеял. На протяжении двух недель, пока Монти отсутствовал, Тони так и кипел от злости. А когда Монти приказал ему убрать граммофон из окна, он полностью потерял над собой контроль.

Сондо подошла к маленькому столику и взяла с него мундштук, вполне соответствовавший облику своей владелицы: очень длинная, экзотичного вида вещица из нефрита.

— Так вот, Тони схватил одну из старых деревянных клюшек для игры в гольф, — вещала Сондо, вставляя в мундштук сигарету, — и угрожающе замахнулся ею на Монти. Но тот его не испугался. Он просто вырвал у Тони клюшку и сломал ее о колено. Потом он кинул на пол оба куска клюшки и сказал, чтобы Тони убирался из витрины. Я склонна думать, что Тони повиновался и оставил Монти в окне живым и невредимым.

Сондо в полной тишине зажгла сигарету.

— Тони вернулся в свой отдел и позвонил Лайнел, чтобы рассказать ей о своей ссоре с Монти. Я слышала каждое его слово, потому что мой граммофон в то время не работал. Но, кроме некоторых деталей, о которых я скажу в свое время, мне практически нечего добавить к тому, что я вам уже сообщила. Мне известно, что Лайнел вскоре шла к нам в отдел поговорить с Тони и что с этого отправилась к той самой оконной витрине. Меня интересует главным образом то, что произошло после того, как Тони оставил там Монти одного.

С минуту она молча курила, по очереди заглядывая в наши лица испытующими черными глазами. Когда она снова заговорила, в ее голосе появилась интонация, от которой у меня мурашки побежали по коже: я вдруг ощутила присутствие убийцы — живого, дышащего существа, затаившегося среди нас. Он замер, боясь разоблачения, но готов нанести следующий удар.

— Кто-то из находящихся в этой комнате знает, что произошло в окне после ухода Тони. Он здесь, среди нас. И я намерена выяснить, кто это.

Ее глаза казались безумными. Их взгляд был мстительным и фанатичным.

— Так вы признаетесь? — спросила она с мягкостью, за которой таилась злобная насмешка. — Или я должна установить это сама?

— Брось свои ужимки, Сондо, и переходи к существу дела, — резко потребовал Оуэн Гарднер.

Его слова разрядили обстановку. Билл предложил Карле сигарету и дал ей прикурить, остальные зашевелились на своих местах, пытаясь расслабиться. Я заметила, что Карла и Оуэн не смотрят друг на друга.

— Ты не возражаешь, если я задам вопрос, Сондо? — И Билл спросил, не дожидаясь разрешения: — Что ты сделала с камнем из кольца?

У меня перехватило дыхание, я подалась вперед. Значит, эта идея пришла Биллу в голову независимо от меня.

Сондо лениво затянулась, ее губы исказила кривая ухмылка

— Что еще за камень из кольца?

— Ты отлично знаешь, что я имею в виду, — резко произнес Билл. — Но для того, чтобы все было понятно и остальным, я произведу собственную краткую реконструкцию происшествия. То ли у Монти, то ли у того, кто пришел к нему в оконную витрину, было кольцо. Должно быть, относительно него возникли разногласия и даже завязалась борьба. В ходе которой камень разбился и вылетел из кольца. Но не кажется ли вам странным, что большую часть камня так и не нашли?

Сондо пожала плечами, и Билл продолжил:

— Не думаешь ли ты, Сондо, что камень мог попасть в граммофон? Не зародилось ли у тебя такое подозрение? И когда Тони решил послать Кейта с граммофоном в «Юниверсал Артс», не подменила ли ты аппарат, чтобы на досуге посмотреть, что там дребезжало? Так не находится ли сейчас камень из кольца у тебя?

Лицо Сондо осталось непроницаемым. Теперь густые черные ресницы затеняли взгляд, которым она лениво обводила комнату. Она напоминай тигрицу в джунглях, двигавшуюся легко и грациозно, но с затаенной мощью, которая проявится в момент прыжка, когда для него настанет время.

— У тебя есть еще вопросы? — спросила она Билла.

Наступило молчание. Его прервала я, импульсивно вступив в разговор.

— Вопрос есть у меня. — Я открыла сумочку, лежавшую у меня на коленях, достала из нее письмо, подписанное буквой "Е", и прочла его, особенно выделив голосом фразу: "Существует еще кольцо". — Кому-нибудь известно, кто это письмо писал?

Никто не ответил, но я гнула свое:

— Хорошо, тогда кто знает женщину по имени Лотта Монтес?

Снова воцарилось молчание, но на этот раз я отчетливо ощутила возросшую напряженность. Я не могла бы указать на сколько-нибудь определенное движение или звук, но была уверена, что произнесенное мной имя было знакомо — и даже, возможно, не одному из присутствующих. Не только Елене.

Но я ничего не сумела прочитать на лицах окружавших меня людей. Глаза Сондо оставались горящими и настороженными. Из обуревавших Оуэна Гарднера чувств самым сильным было возмущение, а Крис, кажется, готова была разразиться слезами. Елена побледнела и выглядела усталой, а на лице Билла написан адресованный мне вопрос: "К чему ты клонишь?" Что касается Карлы, то, кроме обычной меланхолии, ее лицо не выражало ровным счетом ничего.