— У меня в морозилке лежат четыре совершенно великолепные телячьи отбивные. И если у тебя нет других планов, приходи ужинать.

— Ох, какая жалость, но я уже договорилась с Джинджер — той, что живёт в моем доме. Мы встречаемся после работы, идём в кафе, а потом в кино. Пойдём, с нами.

Глупо, конечно, но я почувствовала себя так, словно Эллен меня предала.

— Спасибо, но я уж лучше постираю, давно собиралась, — отказалась я, постаравшись не выдать своего разочарования. — Грязное белье уже не входит в ящик, скоро им будет завалена вся квартира.

— Хочешь, приду в воскресенье? — предложила Эллен.

Но на воскресенье у меня были иные планы. В конце концов мы решили, что Эллен заглянет в понедельник после работы. И как бы я ни сгорала от нетерпения выложить последние новости, поразмыслив, поняла, что понедельник — оптимальный вариант. К тому времени, если повезёт, Шарлотта Бромли поможет разгадать тайну личностей близнецов.

Словом, в понедельник Эллен будет о чем послушать, в том числе о неожиданных перспективах в моей личной жизни. За что мне, наверное, следует поблагодарить жаркое либидо Пэтти Мартуччи.

*

Всё утро в субботу я была не в духе. И сооружение ловушки для убийцы откладывается, и Бромли где-то застряла. В начале первого я заставила себя выйти из дома и неизвестно как оказалась в автобусе, направлявшемся в универмаг «Блумингдейл». На моё счастье — или беду, — в магазине была совершенно потрясающая распродажа обуви, и я купила красивые кожаные коричневые туфли — которые мне были абсолютно не нужны — по невероятно низкой цене. Дабы компенсировать прибыток, я заплатила бешеные деньги за сумку, единственную в магазине, мало-мальски подходившую к новым туфлям.

Выбросив столько денег на ветер, я решила, что, если истрачу ещё немного, это уже значения не имеет. Посему я завершила день во французском ресторане, побаловав себя любимыми блюдами: моллюсками, салатом «Цезарь», уткой с апельсинами и диким рисом, брокколи под голландским соусом и поистине незабываемым шоколадным муссом. Из ресторана я вышла килограмма на полтора тяжелее и на шестьдесят долларов легче.

Ночью я долго ворочалась в постели — воображала встречу с Бромли. Отчаявшись заснуть, в два часа включила телевизор, но в это время показывают только коммерческие новости и рекламу. Я провалилась в сон, так и не узнав, как без проблем стать миллионером, продавая недвижимость по определённой и невероятно простой схеме…

На следующее утро, еле передвигая ноги, я с ужасом вспомнила о своём обещании соседке Харриет отправиться с ней по магазинам. У её племянника должна была состояться свадьба через две недели, а она всё ещё не купила себе наряд. Как я могла её подвести!

С Харриет Гулд мы живём на одной лестничной площадке уже три года. Она мне очень нравится. Но ходить с ней за покупками — чистое мучение. Во втором по счёту магазине она обнаружила голубое креповое платье, в которое сразу влюбилась. И сидело оно на ней отлично, и, по её мнению, для такого торжества, как свадьба, подходило как нельзя лучше.

— Но не могу же я хватать первую попавшуюся вещь, — заявила Харриет.

Три с половиной часа спустя, перемерив десяток платьев и уморив нас обеих до смерти, она осознала, что надо купить голубое креповое. Мы ринулись обратно в магазин, но платье уже продали. Моя приятельница утирала слезы, внимая обещаниям менеджера справиться у поставщика, остались ли ещё такие же.

Вернувшись домой в полчетвёртого, я могла только лежать. Мы с Пэтти Мартуччи намеревались поужинать вместе, и я не представляла, где найду для этого силы. Но, подремав часок и приняв душ (плюхнись я в пенистую ванну, наверняка бы заснула и утопла), я немного ожила.

В шесть с четвертью, за полчаса до встречи, когда я уже застёгивала пальто, раздался звонок.

— Ты меня убьёшь! — выдохнула Пэтти.

— Почему? Что случилось?

— Ох, дело в том, что вчера я познакомилась с удивительно интересным мужчиной; его зовут Пол Касл. Он навещал сестру, которая живёт в моем доме, мы разговорились в холле, и он выпросил мой номер телефона. Он только что звонил. Его приятель буквально пять минут назад предложил ему два билета на сегодня на “Без ума от тебя”. Он спросил, свободна ли я, а я сказала, что свободна. — Наступившую короткую паузу она использовала для того, чтобы сменить восторженный тон на умоляющий: — Не сердись, Дез. Знаю, я поступила нехорошо, но так уж вышло. Я ведь не шоу иду смотреть, ты же знаешь. Я бы ни за что не отказалась от встречи с тобой ради какого-то, шоу. На самом деле я уже видела “Без ума от тебя” с моим бывшим мужем — мы ходили на премьеру, — и мне не слишком понравилось. Честное слово. Но Пол Касл мне нравится. Увы, ничего с собой не могу поделать: таю, когда вижу привлекательного мужчину. — Пэтти виновато хихикнула и вкрадчивым голоском, напомнив мне кошку, которая ластится к хозяину, спросила: — Ты злишься на меня? (По-моему, она меня с кем-то перепутала!)

— Нет, не злюсь, — ответила я, прекрасно зная, что для Пэтти существовать без мужчины всё равно что для других без еды и питья: неизвестно, сумеет ли бедняжка выжить. — У меня был утомительный день, и, наверное, будет лучше, если я останусь дома и отдохну.

— Я так и предполагала! Когда я вспомнила, что ты собиралась с приятельницей по магазинам, то решила, что к вечеру ты совершенно вымотаешься и…

— Желаю приятно провести время, — перебила я. Ещё чуть-чуть, и она бы договорилась до того, что исключительно забота о моем самочувствии подвигла её отправиться в театр с новым ухажёром. Что, на мой взгляд, было бы чересчур. — Созвонимся завтра.

*

Неожиданная перемена планов с подачи Пэтти не расстроила меня. Идея закутаться в халат и растянуться на диване вдруг показалась очень заманчивой. Я принялась расстёгивать пальто. Но, дойдя до последней пуговицы, остановилась, задумавшись. Любопытно…

Направилась к телефону. Однако, взявшись за трубку, тут же отдёрнула руку. Предположим, я права и она уже дома. Мой звонок предоставит ей возможность сказаться слишком усталой либо слишком занятой, да мало ли ещё слишком какой, чтобы принимать гостей. Нет, лучше рискнуть и смотаться туда на такси.

Я представляла себе Шарлотту Бромли сидящей на кухне с чашкой кофе. Её автоответчик утверждал, что она вернётся шестнадцатого, то есть завтра. Но я, например, всегда в таких случаях немного хитрю: называю дату возвращения, а на самом деле появляюсь дома на день раньше, особенно если приезжаю поздно вечером.

Хотя, возможно, я просто дурила себе голову, приписывая Бромли свои личные заморочки только потому, что страстно хотела застать её дома. Сказано же — шестнадцатого, так зачем тащиться через весь город, когда я и без того устала? Прождав целый месяц, денёк уж как-нибудь потерплю. Я расстегнула последнюю пуговицу, даже вынула руку из рукава — и опять передумала.

Заняться мне всё равно нечем, а услышать, что она скажет, страсть как хочется. Так что стоит прогуляться и выяснить, приехала она или нет? Что я теряю? Решительно сунув руку в рукав, я застегнула пальто.

Внезапно я прониклась уверенностью, что обнаружу Бромли дома и что она знает, кому принадлежит кольцо.

Я это кожей чувствовала.

Глава 35

Таксист высадил меня перед кирпичным зданием блеклого жёлтого цвета. Дом был старым и изрядно обветшавшим. Но закруглённые углы, окна с двумя и тремя створками и внушительный портал предполагали, что когда-то это жильё считалось престижным.

Вечер выдался холодным — больше похожим на февральский, нежели на мартовский, — и, входя в просторный вестибюль, я дрожала как осиновый лист. Вдруг, ни с того ни с сего, я припомнила, что сегодня пятнадцатое марта — Мартовские Иды, и поёжилась, но уже не от холода.

Справа от двери висел список жильцов. На серебристой табличке чёрными буквами было выгравировано: “Бромли, художник-ювелир.” Нажав на кнопку рядом с нужной фамилией, я замерла в ожидании. Тишина. Снова нажала. Результат тот же. Приуныв, я уже собралась было уходить, как дверь позади меня распахнулась; порыв холодного ветра прижал полы моего пальто к ногам.