1

       Красные руки, рабочие руки!

       Много узнали вы горя и муки,

       Много трудились вы ночью и днем

       В страшной заботе о "милом", о "нем".

       Знать, небеса справедливо решили,

       Чтоб эти руки все шили да шили,

       Хлеб добывая сперва для одной

       Бедной швеи, истомленной, больной,

       После — для двух: для нее и ребенка.

       Красные руки, бедняжка Оленка!

       Повесть твою (в назиданье для дам)

       Я неискусным стихом передам.

       2

       Красные руки, рабочие руки

       Шили да; шили, не ведая скуки.

       Было ли время снучать, и о чем?

       Жизнь для Оленки была палачом.

       Жизнь эта душу и тело губила;

       Все же Оленка ее полюбила

       И не боялась ее, палача,

       Швейной машиною бодро стуча.

       Если машина в ночи умолкала,

       Как ты ее задушевно ласкала,

       Доброе сердце пред ней не тая:

       "Обе уснем, горемыка моя!"

       3

       Красные руки несли раз картонку.

       Вдруг нагоняет "с работой" Оленку

       Барин-красавец. — "Помочь вам, мамзель?

       Что вы бежите быстрей, чем газель?

       "Знаете, зверь есть такой?" — "Не слыхала…" —

       И побежала она от нахала.

       Барин — за ней, в переулок, и там

       Он прикоснулся к горячим устам,

       _Красные руки пожал он с любовью.

       Гордо Оленка нахмурилась бровью,

       Но… чрез полгода (ужасное "но"!)

       Было уж то, чему быть суждено.

       4

       Красные руки _его_ обвивали,

       Страстные губы _его целовали_…

       Губы?.. Неловко! Не лучше ль "уста"?

       Впрочем, Оленкина повесть проста.

       Было бы дико и странно о многом

       Здесь выражаться торжественным слогом.

       Будем попроще. Не правда ли: да?

       Не осмеем мы святого труда?

       Труд обольщенной, несчастной Оленин

       Весь устремлен был тогда… на пеленки.

       Красные руки их шили тайком,

       С трепетом, с дрожью над каждым стежком.

       5

       Красные, руки все больше худели,

       Дни проходили, за днями — недели.

       _Он_ не являлся. Когда же, порой,

       К ней забегал благородный герой,

       Холоден был он, не ласков, как прежде;

       Не говорил он о сладкой надежде

       С ней, "красноручкой", всю жизнь провести;

       Мрачно твердил: "Извини и прости,

       Если тебе предлагаю, Елена,

       Не упадать предо мной на колена;

       Неграциозно выходит, друг мой!

       Также… и красные руки умой.

       6

       Красные руки!.. Что может быть хуже?

       Ты, словно Гретхен, мечтаешь о муже.

       Другом ли, мужем ли буду, о том

       Мы объясниться успеем потом.

       Прежде всего откровенно обсудим:

       Как мы с руками ужасными будем?

       Личиком, ножкой и всем ты взяла.

       Жаль, что ручонка твоя не бела!

       Средства найдутся: лекарства, помады…

       Разве с тобой дикари мы, номады?

       Им не грешно эти руки иметь…

       Будет же плакать. Довольно, не сметь!"

       7

       Красные руки слезу утирали.

       _Он_ говорил: "Мне в театр не пора ли?

       Нынче Островского будет "Гроза"…

       И убегал. Закрывая глаза

       Красной рукою; Оленка стонала.

      …Бедная, бедная! Ты и не знала,

       Что нищета да мучительный труд

       Страх живущ_и_: никогда не умрут.

       Глупая! Даже не знала того ты:

       Руки белеют всегда без работы.

       Руки, как лилии, чисты всегда,

       Если не знают святого труда.

       8

       Красные руки с упорным стараньем

       Долго лечили себя "притираньем",

       Чистились, мылись душистой водой:

       Так приказал Дон-Жуан молодой.

       Сладко жилось москвичу Дон-Жуану.

       Как, почему? Объяснять вам не стану.

       Но голодала бедняжка моя,

       "Красные руки", Оленка-швея.

      …Мальчик родился, красавчик — в" папашу…

       Верю я слепо в "чувствительность" вашу;

       Жаль вам Оленки и жаль сироты?

       Мальчик, на свете не лишний ли ты?

       9

       Красные руки томишь ты собою,

       Делаешь мать подневольной рабою,

       Грудь истощаешь… А грудь так плоска,

       Словно твоя гробовая доска.

       Лучше умри преждевременно, птенчик!

       Может быть, _он_ разорится на венчик,

       Может быть, купит _он_ гробик простой?

      …Нет, не ложися в могилу, постой,

       Здесь поживи, в этом мире широком,

       Будь для "папаши" жестоким упреком;

       Но, прижимаясь к родимой груди,

       Белые руки ласкать погоди

       10

       Красные руки, склонясь к колыбели,

       С каждым днем больше и больше грубели.

       Умер ребенок. За гробом одна

       Шла "краснорукая" мать — холодна,

       Мрачно сурова. Ей жизнь надоела.

       Часто машина стояла без дела.

       Бедность просилась: "стук-стук!" у дверей.

       "Мне умереть бы пора, поскорей!

       Милый придет — озирается букой,

       Злобно ругает меня "краснорукой".

       Батюшки-светы! Да кем же мне стать,

       Чтоб благородные руки достать?"

       11

       Красные руки остались, чем были,

       Койку в больнице "для бедных" добыли.

       _Нумер седьмой_, пред кончиною, вдруг

       Стал образцом благороднейших рук.

       Смерть приближалась. В мгновения эти

       _Белые_ руки повисли, как плети.

       "Холодно, спрячь их!" — сиделка твердит,

       Нежно Оленка на руки глядит,

       Думает: "Боже! Теперь бы _он_ встретил,

       Чистые руки сейчас бы заметил,

       К сердцу прижал бы меня от души…

       Как мои руки теперь хороши!"

       12

       Белые руки, изящные руки!

       К вам подошел "представитель науки",

       Жрец Эскулапа. Пожавши плечом,

       Он усмехнулся: "Я здесь — ни при чем.

       Даром я бросил собрание наше…"

       И — погрузился опять в ералаше.

       Некто спросил: "Оторвали дела?" —

       "Да, _белоручка_ при мне умерла.

       Знал ты ее, как мне помнится? Умер

       В злейшей чахотке _седьмой_ этот _нумер_". —

       "Нумер не мой. Невиновен здесь я;

       _Красные руки_ имела _моя_!"