Изменить стиль страницы

<1866>

ПЕСНЯ О КАМАРИНСКОМ МУЖИКЕ

Ах ты, милый друг, камаринский мужик,

Ты зачем, скажи, по улице бежишь?

Народная песня
I
       Как на улице Варваринской
       Спит Касьян, мужик камаринский.
       Борода его всклокочена
       И _дешевкою_ подмочена;
       Свежей крови струйки алые
       Покрывают щеки впалые.
       Ах ты, милый друх, голубчик мой Касьян!
       Ты сегодня именинник, значит — пьян.
       Двадцать девять дней бывает в феврале,
       В день последний спят Касьяны на земле.
       В этот день для них зеленое вино
       Уж особенно пьяно, пьяно, пьяно.
       Февраля двадцать девятого
       Целый штоф вина проклятого
       Влил Касьян в утробу грешную,
       Позабыл жену сердечную
       И своих родимых деточек,
       Близнецов двух, малолеточек.
       Заломивши лихо шапку набекрень,
       Он отправился к куме своей в курень.
       Там кума его калачики пекла;
       Баба добрая, румяна и бела,
       Испекла ему калачик горячо
       И уважила… еще, еще, еще.
2
       В это время за лучиною,
       С бесконечною кручиною
       Дремлет-спит жена Касьянова,
       Вспоминая мужа пьяного:
       "Пресвятая богородица!
       Где злодей мой хороводится?"
       Бабе снится, что в веселом кабаке
       Пьяный муж ее несется в трепаке,
       То прискочит, то согнется в три дуги,
       Истоптал свои смазные сапоги,
       И руками и плечами шевелит…
       А гармоника пилит, пилит, пилит.
       Продолжается видение:
       Вот приходят в _заведение_
       Гости, старые приказные,
       Отставные, безобразные,
       Красноносые алтынники,
       Все Касьяны именинники.
       Пуще прежнего веселье и содом.
       Разгулялся, расплясался пьяный дом,
       Говорит Касьян, схватившись за бока!
       "А послушай ты, приказная строка,
       У меня бренчат за пазухой гроши:
       Награжу тебя… Пляши, пляши, пляши!?
3
       Осерчало _благородие_:
       "Ах ты, хамово отродие!
       За такое поношение
       На тебя подам прошение.
       Накладу еще в потылицу!
       Целовальник, дай чернильницу!"
       Продолжается все тот же вещий сон:
       Вот явился у чиновных у персон
       Лист бумаги с государственным орлом.
       Перед ним Касьян в испуге бьет челом,
       А обиженный куражится, кричит
       И прошение строчит, строчит, строчит.
       "Просит… имя и фамилия…
       Надо мной чинил насилия
       Непотребные, свирепые,
       И гласил слова нелепые:
       Звал _строкой_, противно званию…
       Подлежит сие к поданию…"
       Крепко спит-храпит Касьянова жена.
       Видит баба, в вещий сон погружена,
       Что мужик ее, хоть пьян, а не дурак,
       К двери пятится сторонкою, как рак,
       Не замеченный чиновником-врагом,
       И — опять к куме бегом, бегом, бегом.
4
       У кумы же печка топится,
       И кума спешит, торопится,
       Чтобы трезвые и пьяные
       Калачи ее румяные
       Покупали, не торгуяся,
       На калачницу любуяся.
       Эко горе, эко горюшко, хоть плачь!
       Подгорел совсем у кумушки калач.
       Сам Касьян был в этом горе виноват?
       Он к куме своей явился невпопад,
       Он застал с дружком изменницу-куму.
       Потому что, потому что, потому…
       "Ах ты, кумушка-разлапушка,
       А зачем с тобой Потапушка?
       Всех людей считая братцами, —
       Ты не справилась со святцами.
       Для Потапа безобразника
       Нынче вовсе нету праздника!"
       Молодецки засучивши "рукава,
       Говорит Потап обидные слова:
       "Именинника поздравить мы не прочь
       Ты куму мою напрасно не порочь!"
       А кума кричит: "Ударь его, ударь!
       Засвети ему фонарь, фонарь, фонарь!"
5
       Темной тучей небо хмурится.
       Вся покрыта снегом улица;
       А на улице Варваринской
       Спит… мертвец, мужик камаринский,
       И, идя из храма божия,
       Ухмыляются прохожие.
       Но нашелся наконец из них один,
       Добродетельный, почтенный господин, —
       На Касьяна сердобольно посмотрел:
       "Вишь налопался до чертиков, пострел!"
       И потыкал нежно тросточкой его:
       "Да уж он совсем… того, того, того!"
       Два лица официальные
       На носилки погребальные
       Положили именинника.
       Из кармана два полтинника
       Вдруг со звоном покатилися
       И… сквозь землю провалилися.
       Засияло у хожалых "рождество":
       Им понравилось такое колдовство,
       И с носилками идут они смелей,
       Будет им ужо на водку и елей;
       Марта первого придут они домой,
       Прогулявши ночь… с кумой, с кумой, с кумой.