— Очень, очень вам благодарен! — быстро проговорил пришедший. — Простите, я не назвал еще своей фамилии! Имею честь рекомендоваться: начальник станции Кураки-но, Московско-Курской железной дороги, Петр Иванович Дрягин.

— Очень приятно! — ответил Холмс. — Милости прошу, присаживайтесь и рассказывайте ваше дело. Только помните, что я не люблю лишних фраз…

— Какие уж тут фразы!

— Главное, рассказывайте сжато, не упуская нужных делу подробностей.

— Мое-то дело все в трех словах состоит! — воскликнул убитый горем начальник станции. — Попросту, меня ограбили!

— Кто и как?

— Экспроприатор или экспроприаторы! Ведь как чисто дело обделали! Ничего разыскать нельзя! А ведь если не отыщутся деньги, меня под суд, и службу поминай как звали! Я пятнадцать лет на этой самой дороге служу, у меня жена, дети…

В его голосе послышались рыдания.

— Я вас попрошу успокоиться! — посоветовал Холмс. — Нервничание не приведет ни к чему.

Начальник станции немного успокоился.

Он выкурил папиросу, выпил воды и, опустившись в кресло, стал рассказывать.

II.

«Произошло это три дня тому назад.

Я только что отправил курьерский поезд и, войдя в кассу, стал подсчитывать деньги, которые я должен был в этот день вечером сдать артельщику.

Было часа три дня.

Подсчитав деньги, я разбил их на четыре части: кредитки, золото, серебро и медь.

А затем упаковал их в четыре небольших ящичка.

Всего было три тысячи девятнадцать рублей.

Ящичек с бумажками и ящичек с золотом я спрятал под стол.

А два ящика: с серебром и медью, оставались еще на столе.

В это время ко мне в кассу вошел мой знакомый купец Федюков, с которым я жил в большой дружбе, и пригласил меня выпить с ним в буфете бутылочку красного вина.

Я подумал.

До ближайшего поезда оставалось три часа и, следовательно, времени у меня оставалось достаточно.

Отчего, думаю, не выпить с приятелем?

Пошли.

Я запер кассу, оставив серебро и медь на столе.

В общей сложности там было тысяча семьсот рублей. Около двухсот рублей меди и немного более полутора тысяч серебром.

Попили мы вина, посидели.

Ну, так, вероятно, с час.

Федюков расплатился и ушел, а я снова пошел в кассу, чтобы проверить еще раз итоги.

Подхожу — касса заперта.

Пробую ключом, дверь не отворяется!

Что такое?!

Ну, думаю, замок испортился.

Сейчас же послал за слесарем.

Тот пришел, поработал немного и открыл дверь.

Вошел я в кассу, посмотрел первым делом на стол, да так и ахнул!

Ни коробки с серебром, ни с медью!

Сперва я даже глазам не поверил.

Засунул, думаю, куда-нибудь, да и забыл!

Давай я шарить, обшарил все помещения кассы, коробки с золотом и кредитками нашел на том же месте, на котором те и стояли, а коробки с серебром и коробки с медью так и не нашел!

Поднял я тревогу.

Прибежали жандармы, стали шарить, ничего не нашли и дали знать следователю.

Тот в свою очередь сейчас же протелеграфировал в Москву и Тулу, чтобы следили за проезжающими.

Вероятно, железнодорожник жандармские власти в Москве дали знать о случае московскому сыскному отделению, так как, спустя некоторое время, мы получили из Москвы телеграмму, в которой сообщалось, что к нам едет знаменитый американский сыщик Нат Пинкертон, который проездом на юг, по просьбе начальника сыскной полиции, заедет на некоторое время на нашу станцию и просмотрит мое дело.

Обрадовался я страшно.

Действительно, через несколько часов после получения телеграммы приехал Нат Пинкертон.

Он и посейчас там, да только дело что-то не клеится.

Вот я и решил поехать к вам, да умолять вас именем детишек распутать мое несчастное положение…»

III.

Начальник станции замолк и с мольбой взглянул на Шерлока Холмса. Тот смотрел на него. улыбаясь своей доброй, загадочной улыбкой.

— Много ли времени прошло с момента преступления до сей поры? — спросил он.

— Почти сутки, — ответил Дрягин. — Если хотите точно, двадцать два часа.

— А давно ли приехал следователь?

— Часов через пять после открытия преступления.

— А сколько пассажирских поездов прошло в ту и другую сторону с момента грабежа, до приезда следователя?

— Два. По одному в ту и другую сторону.

— Сколько времени езды от вас до Москвы и до Тулы?

— До Москвы три часа, а до Тулы — два.

— А скоро ли отходит к вам ближайший поезд?

— Через полчаса, — ответил Дрягин, взглядывая на часы.

— В таком случае, надевайте, дорогой Ватсон, ваше пальто, — сказал Холмс, взглядывая на меня.

Я кивнул головой и, захватив лишь дорожную сумочку и револьвер, вышел в переднюю, куда пришли и Холмс с Дря-гиным.

Втроем мы вышли на улицу, позвали извозчиков и поехали на курский вокзал.

До поезда оставалось минут пять, когда мы приехали на вокзал. Быстро взяли мы билеты, сели в вагон и поезд тронулся.

Всю дорогу Холмс расспрашивал Дрягина о служащих на станции Куракино, особенно о низших, интересуясь даже их интимной жизнью.

Время за этой беседой прошло незаметно, и мы не успели оглянуться, как приехали на место.

На станции жизнь текла обычным чередом.

Но и сыск велся своим чередом.

Нат Пинкертон был тут и я сразу узнал его крепкую, высокую фигуру, которую я уже два раза видел раньше.

— А! Мистер Холмс и мистер Ватсон! — приветствовал он нас.

Мы пожали друг другу руки.

— Ну, что нового? — спросил Шерлок Холмс, подходя к американцу.

— Сторож Авсеенко арестован! — ответил тот. — Но… он пока не сознается.

— Вы напали уже на след?

— Да. И надеюсь, на правильный. Деньги, без сомнения, находятся спрятанными где-нибудь здесь, на станции, и в скором времени мы возвратим их потерпевшему.

— Слава тебе Господи! — вздохнул Дрягин и виновато добавил:

— А я вот и господина Шерлока Холмса на помощь пригласил!

— Ну, что же, — с немного насмешливой улыбкой ответил Нат Пинкертон. — Русская пословица гласит, что ум хорошо, а два еще лучше!

И, обернувшись к Шерлоку Холмсу, он проговорил:

— Вы, вероятно, интересуетесь осмотреть помещение кассы?

— Да, конечно, — ответил тот.

— В таком случае, могу сказать вам, что в нем не сдвинута ни одна вещь после момента совершения преступления.

— Это хорошо.

— Вас проводить? — предложил Дрягин.

— Пожалуйста!

Вместе с Холмсом мы прошли в зал третьего класса и подошли к двери кассы.

Сначала Холмс внимательно осмотрел саму дверь.

— Дайте мне отвертку! — попросил он через минуту.

Сторож, стоявший тут же, исполнил приказание.

Взяв отвертку, Шерлок Холмс отвернул замок, затем совершенно разобрал его и осмотрел.

— Дверь была отперта заранее подобранной отмычкой, — сказал он. — Загиб этой отмычки был немного длиннее, чем нужно. Благодаря этому испортился замок. Внутри замка ясно видны царапины и ссадины. Ну-с, посмотрим дальше!

Холмс снова собрал замок, ввинтил его на место и, отворив дверь, вошел в помещение кассы.

Я остановился у двери, не желая стеснять его в движениях.

В кассовой комнате царил беспорядок.

Всматриваясь в каждую щель, в каждую бумажку, Холмс обошел всю каморку.

Особенно долго осматривал он окно и лежавшие на нем бумаги.

На этом окне я заметил, кроме нескольких листов бла-нок, толстую ответную книгу, развернутую на половине.

Вероятно, что-то очень сильно заинтересовало его в этой книге, так как он долго и пристально разглядывал ее.

Но вот, наконец, он оторвался от нее, раскрыл осторожно окно, выходящее на платформу, осмотрелся вправо и влево и, втянувшись снова в комнату, запер окно.

После этого он вышел из комнаты кассы и снова запер за собою дверь.

Дрягин следил с любопытством за всеми его движениями.

— Ну что? — не вытерпел он наконец.