Это оказалась дверь черного хода. Они выскочили и увидели, как торопятся к калитке мальчик, девочка и уводящий их низкорослый мужчина.
— Стой, Клоп, стрелять буду! — заорал безоружный Вишняков.
Одноклассник обернулся.
— Не смей детей пугать!
— Я тебе сейчас не детей — я всю вашу Мухотраховку на уши поставлю! Разворачивайся! Живо в дом!
— Альберт Владимирович! — это уже вмешался Адька-Адлер. — Опять кашу заварили? Опять покупаете на грош пятаков?
Точно, вспомнил Вишняков, Клоп и был Аликом! Нельзя называть детей Альбертами — вырастут Клопы, если не чего-нибудь похуже.
— Не кричите, им нельзя волноваться! — Клоп попытался прижать к себе детей, спрятаться за ними, но девочка не далась и успела отпихнуть мальчика.
— Сам не кричи!
Адька-Адлер спрятал пистолет, подошел и преспокойно взял Клопа за шиворот.
— Куда его? — спросил Вишнякова.
— Я сам! — Клоп вывернулся. — Только детей не трогайте!
— Детям ничего не угрожает. Ну, ты идешь?
— Иду… — проворчал Клоп. И пошел к черному ходу, а мальчик и девочка в нелепо ярких куртках и шапках остались стоять, взявшись за руки.
— Вы пока поиграйте во дворе, — сказал им Адька-Адлер. — Ладно?
Девочка кивнула, мальчик помотал головой.
— Ты только не бойся, слышишь? — обратился к нему Адька-Адлер. — Я тебя не обижу. Понимаешь?
— Понимаю…
Мальчик вдруг неуверенно улыбнулся. И Адька-Адлер улыбнулся в ответ.
Надо же, подумал он, искал родителей — нашел младшенького. Забрать его отсюда — и точка.
Но прежде всего нужно было разобраться с Альбертом Владимировичем Колопенко.
— Борис Андреевич, с ним нужно говорить жестко! — крикнул Адька-Адлер. — Я знаю! Я сейчас!
— При нем я ни слова не скажу, — тут же вызверился Клоп.
Вишняков соображал быстро.
— Хорошо, поговорим без него. Адик, присмотри, чтобы Алка никуда не сбежала. И за детьми поглядывай. А с этим… я тоже знаю, как с ним разговаривать!
Одноклассники не стали подниматься наверх, а сели за кухонный стол, благо Алка спряталась где-то в доме.
— Это сколько же мы не виделись? — спросил Вишняков.
Вопрос повис в воздухе.
— Ну хорошо, Альберт Владимирович. Будем по существу. Куда девался Немка Адлер?
— А чего — девался? Живет где-то. С матерью, — буркнул Клоп.
— В телефонной книге его нет.
— Так у него и телефона нет.
— Как это?
— А на что ему?
— Ну, сыну раз в месяц позвонить…
— Слушай, Боря, не лезь ты в это дело, — проникновенно сказал Клоп. — Есть у Немки сын, нет у Немки сына — ты-то тут при чем? Своих забот мало?
— Мало, — твердо сказал Вишняков. — У вас тут что, шведская семья? Немка детей плодит, Алка растит, ты министр финансов? Что же вы их потом на произвол судьбы бросаете?
— Ни фига себе «на произвол!» — возмутился Клоп. — Человека в Росинвестбанк устроили! Знаешь, сколько он там получает!
— Кто бы мог подумать, что ты займешься благотворительностью? — ехидно спросил Вишняков. — Устроил мальчика на хорошее место и отрезал от дурных родителей, чтобы ему не приходилось их стесняться! Ну, благодетель, блин, эпический! Но, надо отдать тебе должное, парень вышколен превосходно.
Клоп возмущенно фыркнул. Вишняков это фырканье как-то сразу перевел на человеческий язык: уж слишком превосходно! И в самом деле — не каждый воспитанник на воспитателя с «вальтером» пойдет…
— И младшего в банк готовишь? А девчонку? Ее что — в топ-модели? — тут Вишнякову пришло в голову вовсе несообразное. — Ты что же, Немку с Алкой поженил? И все мальчики в него рождаются, девочки — в нее?! Слушай, чем ты тут вообще занимаешься? Создаешь акционерное общество аутсайдеров по производству жизнеспособного потомства?
Маленький, действительно по-тараканьи усатый и порядком облысевший Клоп вскочил.
— Ага! Аутсайдеры! Быдло! Дерьмо собачье! Ноги о них вытирать!..
— Кто же о дерьмо ноги вытирает? — попытался урезонить крикуна Вишняков. Но у Клопа всегда были проблемы с чувством юмора.
Не обращая внимания на его гнев, упреки, обвинения и угрозы, Вишняков достал сотовый. Там сохранился номер звонившего вчера Адьки-Адлера.
— Это Вишняков. Как вы там?
— Тетя Аля с детьми, я за дверью.
— Хорошо. Слушай, сынок, найди-ка ты мне логово господина Колопенко и произведи там грамотный обыск. Добычу тащи сюда.
— Вы не смеете! — заорал Клоп.
— А вот я вызову сейчас сюда свою охрану, — ласково пообещал Вишняков. — Охрана у меня хорошая, я бригаду, которая Шитиковский рынок держала, чуть ли не полностью к себе взял. Правда, придется часа два обождать. Но порядок они тут наведут, так-перетак, раз и навсегда!
— Потом отвечать придется!
— Потом и будем думать. А сейчас мне очень не нравится здешняя атмосфера, — совершенно серьезно сказал Вишняков. — Знаешь, Клоп, я всегда имел хороший нюх. Кроме всего прочего, я за версту чую покойника. Свеженького — не всегда, а лежалый труп четко чую. И сейчас мне мой нос говорит, что тут неладно.
— Нет тут покойников, чем хочешь клянусь!
— Ну, в буквальном смысле, конечно, нет…
Клоп отвернулся, посопел, принял решение.
— Слушай, Борька, не надо меня обыскивать, — попросил он. — Давай договоримся по-хорошему. Я позвоню, привезут деньги. Много не обещаю, но кое-что наскребем.
— Взятка — это полезно, — одобрил Вишняков. — Но ведь я человек серьезный, мне мало брать не по чину.
— Тысяча? — осторожно спросил Клоп.
— Это что — сумма?
Вишняков понятия не имел, что именно покупает сейчас Клоп, но решил набивать цену до упора — авось одноклассник проболтается. К его удивлению, Клоп проглотил и отказ от трех, и отказ от пяти, и отказ от десяти, только на пятнадцати сказал, что должен посоветоваться.
Тут на кухню вошел Адька-Адлер.
— Борис Андреевич, мы, оказывается, дурдом штурмом брали.
И выложил на стол большие географические карты. Вишняков разглядел их и невольно выдохнул: «Ого!»
Контуры Европы оказались заполнены какими-то новыми, никому не известными государствами. Юг Франции и север Испании заняла большая страна Септимания. Санкт-Петербург с прилегающими к нему Финляндией и Прибалтикой тоже составил некую державу. Польша, Украина и Белоруссия слились, а Крым стал-таки автономной единицей, может, даже островом.
С художественной точки зрения, это были произведения искусства: тончайшая работа акварелью, гуашью, тушью, безупречность шрифтов и обрамлявших шедевры орнаментов.
— Ясно, — подвел итог Вишняков. — Доллары, надо полагать, тебе переведут из Септимании? Ну, Клоп, актерище! Это же твой звездный час был! Я же тебе по меньшей мере десять минут верил!
Адька-Адлер засмеялся.
— Вот еще сокровище, — он протянул удостоверение, размером раза в полтора больше обыкновенного, в сверкающих изумрудных корочках.
Вишняков открыл.
— Элберт Колло, — прочитал он вслух. — Региональный комиссар, раэль-протектор второго посвящения…
И умолк.
Слово «раэль» было откуда-то знакомо.
— Сынок, — сказал Вишняков. — Как ты думаешь, есть в этой Трахомуховке интернет-клуб?
— Может, и есть, — сказал Адька-Адлер. — Но это еще не все. Альберт Владимирович, я тронут, что вы сохранили мои старые тетрадки. Но вот это вам зачем?
Он выложил на стол две стопочки. Одна была аккуратная («Мои», — объяснил он Вишнякову, тот открыл и кивнул, так выглядят тетрадки первоклашки-отличника), другая — словно ее по клочку собирали на помойке.
— Тетрадь по математике ученика 7 «В» класса Наума Адлера, — медленно прочитал кривые каракули Вишняков. — Точно — Немкины! Но какого хрена? Ты что — музей открывать собрался?
Клоп проигнорировал иронию.
— Надо же — раэль-протектор… — пробормотал Вишняков. — Стоп! Вспомнил! Это же секта такая! Ну, Клоп, так ты еще и сектант? Адька, я от них охреневаю! Мало мне мормонов!
На мормонов Вишнякову удивительно везло. Аккуратные мальчики, чем-то даже похожие на Адьку-Адлера, в одинаковых черных костюмчиках и с рюкзачками, попадались ему в самых неожиданных местах. Очевидно, чуя в этом крупном мужчине с веселыми глазами природную склонность к полигамии, они очень бережно и деликатно вербовали его в свои ряды, дарили прекрасно изданную «Книгу Мормона», обещали спасение его душе, пока однажды разъяренный Вишняков не раздобыл изданный еще при советской власти труд о сектах. После чего он сам налетел на мальчиков, обвиняя мормонов в массовых убийствах североамериканских индейцев, а также в том, что они где-то в семнадцатом веке ввели в обиход снятие скальпов. Тут Вишняков, признаться, перепутал их с баптистами, но все равно подействовало.