Поставив бокал на стол и поспешив вон из комнаты, она услышала, как Эдуард спросил:

— Эллиот?.. Что еще за Эллиот? Я думал, что Одри выходит в свет с Расселлом?..

Очевидно, до администрации компании еще не дошли слухи о том, что ее отношения с главным торговым представителем остались в прошлом. Диана благоразумно держала язык за зубами всю прошлую неделю. Единственный раз, когда Расселлу пришлось прийти на совещание в кабинет управляющего, он избегал даже взглянуть на Одри, словно она стала для него неприкасаемой.

Впрочем, в этот момент ей было наплевать и на Диану, и на Расселла. Чувство облегчения смешалось в ней с растущим волнением, когда она поспешила к входной двери. И все же оказалась не подготовленной к тем чувствам, которые охватили ее, когда открыла дверь.

Эллиот в элегантном черном смокинге выглядел еще более красивым, чем она его помнила. В руках он держал огромный букет кремово-желтых роз. Одри ничего не могла поделать с собой и откровенно вытаращилась сначала на цветы, потом на него. В течение, казалось, долгой минуты он ответно пялился на нее с ничего не выражающим лицом.

Когда на его лице наконец появилась улыбка, она получилась какой-то кривобокой и довольно забавной.

—Я мог бы сделать карьеру в переделке людей, — сухо произнес он.-Одри, вы просто сногсшибательны.

Он нагнулся и слегка притронулся губами к ее щеке.

— Счастливого дня рождения, Золушка. Эмоции не оставляли в покое ее бедное сердце, но постепенно в них воспреобладало чувство несказанной благодарности.

— О, Эллиот, — задохнулась она.-Благодарю вас. За то, что пришли. За… все…-На ее глаза навернулись слезы.

— Если вы заплачете, — мрачно предупредил он, — я сейчас же спущусь обратно по этим проклятым ступенькам. А это настоящий подвиг. Кто придумал этот чудовищный вход, а? Альпинист?-Он вошел в фойе, затворил за собой дверь и протянул ей цветы.

Она не заплакала. Она рассмеялась. С непривычным для нее безрассудством. Ее друг Эллиот опять пришел к ней на помощь. И она еще раз примет его доброту, оценит и даже насладится ею. Она твердо решила не позволять другим чувствам, которые уже питала к нему, испортить ей вечер.

Взяв розы, она положила свободную руку на сгиб его левого локтя и поспешно повела его в гостиную, чтобы представить гостям. В арке входа она театрально остановилась, сжимая в одной руке цветы и в другой его локоть, и объявила:

— Слушайте все, это-Эллиот.

Все многозначительно замолчали. Глаза мужчин оценивающе сузились, а женщин — откровенно вытаращились. Первой пришла в себя Лавиния, обежав испытующим и откровенно сексуальным взглядом превосходную, элегантно „облаченную фигуру Эллиота.

Одри сильнее сжала руку Эллиота, почувствовав, как необъяснимый страх пронзил все ее существо.

Ты его ни за что не получишь, почти зримо сказали ее глаза мачехе.

Взгляд Лавинии на мгновение перекинулся на Одри, пронзив ее насквозь, потом вернулся к Эллиоту. Теперь она не глядела на него так жадно, как в первый раз, но все же и не думала скрывать свою заинтересованность.

Необъяснимая паника не сразу отпустила Одри, а логика не сразу пришла ей на помощь. Лавиния счастлива в замужестве, рассуждала про себя Одри, девять лет, самое большее, что она себе позволяла, это рассеянно пофлиртовать с каким-нибудь мужчиной. И, разумеется, она не собирается преднамеренно соблазнить предполагаемого друга своей падчерицы. Лавиная, конечно же, та еще сучка, решила про себя Одри, но не испорчена же она до такой степени.

— Вот, значит, вы какой Эллиот, — проговорила Лавиния и проскользнула вперед, элегантно протягивая свою красивую руку.-Не могу сказать, чтобы мы много знали о вас. Одри очень скрытна относительно своего нового Поклонника.

Одри почувствовала, как напряглась рука Эллиота. Она опять почти запаниковала и опустила глаза.

— А вы, должно быть, Лавиния, — мягко ответил Эллиот, уронив ее руку после легкого пожатия.-Я бы не сказал того же про вас. Одри хвалилась, какая замечательная у нее мачеха и как вы добры к ней. Не так ли, дорогая?

Одри была поражена тем, как легко комплименты слетали с его губ. Она повернула к нему свое восхищенное лицо. Какой же он добрый человек, подумала она.

Хотя Эллиот улыбнулся ей, у Одри создалось впечатление, что на какой-то момент он смутился. В ту долю секунды, что она смотрела на него, в глубине его прекрасных глаз промелькнул огонек беспокойства. Но он моментально восстановил беспечное выражение лица.

Лавиния явно почувствовала себя неловко. Она была привычна к комплиментам относительно своей красоты, но не материнских способностей. Однако комплимент ее красоте не последовал, несмотря на то что она великолепно смотрелась в ярко-синем креповом платье и таком же жакете, обильно украшенном бисером.

Вместо этого Эллиот взял свободную руку Одри и, держа ее на расстоянии своей руки и все еще улыбаясь ей, сказал:

— Разве не роскошно выглядит сегодня моя девушка?

Потом он снова повернулся к остальным и продолжил:

— Мне, вероятно, следует формально представиться, пока Одри поставит цветы в воду. 'Эллиот Найт, к вашим услугам. А вы, вероятно, мистер Фарнсуорт, отец Одри…

Следующие два часа Одри провела в совершенном наслаждении. Словно бы сон стал реальностью: Эллиот спешил выполнить любое ее пожелание, не отходил на нее ни на шаг, настоял на том, чтобы сидеть за столом рядом с ней и в целом играл роль идеального возлюбленного даже лучше, чем она могла вообразить в своих фантазиях.

И хотя Одри знала, что это была всего лишь игра, она упивалась каждым мигом этой игры. Она даже чувствовала, как расцветает под его взглядом. А ее обычная сдержанная молчаливость время от времени уступала место остроумным репликам, и остальные мужчины награждали ее удивленными и одновременно восхищенными взглядами.

Во время десерта удовольствие, получаемое Одри, подверглось серьезной опасности. На стол подали «Бомбу Аляску», и Франсис Листон, смеясь, заметила, что торт напомнил ей лыжные склоны. Лавиния тут же взглянула через обширный стол прямо на Эллиота.

— Одри упомянула, что в прошлый уик-энд вы, Эллиот, катались на лыжах. На каком курорте вы были? На Гагете? На Тредбоу? Или в Перише Вэли?

Одри хотела было попытаться как-то ловко вывернуться, но страх быть разоблаченной вызвал моментальную панику, погрузившую ее в беспомощное молчание. К счастью, у Эллиота была неплохая интуиция. Однако он наградил Одри сардонической улыбкой прежде, чем сказать:

— Ни на одном из них. У меня есть дача на озере Джиндэбайн, откуда легко добраться до любого из близлежащих лыжных склонов.

Это произвело впечатление на отца Одри. Лавиния лишь приподняла свои брови.

Однако Эдуард был не из тех, чей такт превосходит любопытство.

— У вас, должно быть, неплохая работа, если вы можете позволить себе держать дом близ снежных полей. Чем именно вы зарабатываете на жизнь? Или мне не следовало бы спрашивать принужденно рассмеялся он.

Одри съежилась от страха.

— Я корпоративный адвокат, — снисходительно проговорил Эллиот.-Работал на крупную международную компанию, но недавно получил значительное наследство и поэтому ушел в долгий отпуск. Осмелюсь сказать, когда мне станет скучно, я вернусь к активной деятельности. Пока же…

— Пока же?-не очень вежливо прозондировала Лавиния.

Одри была зачарована не столько новой информацией об Эллиоте, сколько тем, с каким невероятным обаянием и чувственностью улыбался его рот.

— Пока же, — он повернулся к ней и наградил ее своей лучезарной улыбкой, — меня занимают иные, гораздо более интересные вещи…

Румянец залил щеки Одри. Никто из сидящих за столом не мог бы неправильно" истолковать значение сказанного им. Замешательство боролось в ней с безумным наслаждением. Пусть это все было «понарошку». Но даже любовная связь с Эллиотом «понарошку» возбуждала несказанно…

— Не могу не сказать, что завидую вам, — • заметил с гримасой Дуайт, вызвав ядовитый взгляд своей супруги, и неуклюже добавил:— Иметь возможность не работать, хочу сказать.