Из обычного сигнального огня можно было сделать естественно сигнальную мину, прочно прикрепив картонный корпус к колышку, а к выдергиваемому колечку приделав обычную проволоку-растяжку. И этот способ являлся далеко не самым интересным вариантом использования его не по прямому назначению. Этим же большим "бенгальским" огнем при определенных навыках умело поджигались трудновозгораемые горюче-смазочные материалы, а также опаливались добытая курица или пойманный в силки заяц, и даже допрашивался злобный пленный. Если конечно не жалко своих пальцев и нервов… А чем же еще следовало продезинфицировать загрязненную открытую рану пострадавшего в бою товарища, если под рукой нет абсолютно никаких медикаментов, а этот очень уж вредный дембель по-прежнему ругается и орет, как недорезанный? Только так и не иначе… При помощи сигнального огня также имелась неплохая возможность развести костер из мокрых или сырых дров. А если вообще отсутствовало какое -либо топливо как таковое, то, разобрав и разрезав на таблетки цилиндр горючего состава, можно было только при помощи одного сигнального огня вскипятить пятилитровый армейский чайник чая. А на двух огнях, что также неоднократно применялось в очень уж пустынной местности, преспокойно и в ускоренном темпе приготавливался большой и тоже пятилитровый казанок супа из сухпайка N5 или N9. Ну а если измельчить горючее вещество до порошкообразного состояния, то в теории его можно было бы использовать как огнепроводную дорожку для того, чтобы огонь мог по ней добежать от минера до капсюля-детонатора КД-8, если у подрывника нет с собой Огнепроводный Шнур, а есть только взрывчатка, капсюль-детонатор и несколько сигнальных огней. Ну и на самый худой конец, данным химическим пламенем производилась тепловая обработка свежесколоченных стен комнат отдыха в казармах, чтобы темноватые разводы хоть как-то облагораживали белую внутреннюю сторону досок из разобранных военных ящиков…

И меня, знающего столько нетрадиционных способов использования сигнального огня, какой-то полувоенный хмырь будет учить как пользоваться этим огнем для обозначения себя на местности.

Скоро из штаба вышло наше командование и наши группы пошли к месту доподготовки групп. Нам отвели большую поляну между солдатскими казармами и автопарком. Аккуратно подстриженная трава напоминала английский газон. И хотя было жалко нарушать эту идиллию, образовавшуюся усилиями какого-нибудь ротного старшины и старанием солдатских рук, наши группы оккупировали зеленую лужайку и в разных ее углах появилось четыре солдатских кочевых табора.

В моей группе уже были розданы ручные гранаты и солдаты вкручивали запалы и укладывали РГД-5 в кармашки на брониках. После того, как я раздал лично каждому разведчику сигнальные ракеты, огни и дымы, у солдат возник вечный насущный вопрос: когда будем получать сухой паек. Бойцы не успели пообедать в бригаде и я сам был не прочь подкрепиться.

Я подошел к командиру роты:

- Валера, у меня все имущество укомплектовано. Пока есть время может бойцы поедят? Да и на офицеров можно сухпай разогреть. Ротный был не против и через пять минут солджеры стали собирать дрова, а двое солдат рыть лопатками место под костровище. Костер нужно было обсыпать землей, а то трава была почти сухая и огонь мог перекинуться на расположенный через дорогу автопарк.

На каждых троих солдат была выдана одна коробка сухого пайка, в котором находилось три консервные банки с кашей, пакетик чая и сахар. Разведчики быстро разогрели свои банки на костре и стали обедать. Хлеба не было совсем и поэтому кашу заедали кусочками сахара.

Откуда-то появился комбат, увидал трапезу бойцов и возмутился:

- Так, я не понял! Вы что, уже все уложили? Чья группа?

- Моя, товарищ майор. Все боеприпасы уложены. Все магазины снаряжены.На каждого солдата - по два БК. - доложил я.

- Понятно. А где тогда обед на офицеров? - продолжал настырно вопрошать Маркусин.

- Уже остывает, товарищ майор.

- Я показал рукой на ящик, на котором стояло несколько разогретых моими солдатами банок с кашей. Командир роты даже успел в бригаде запастись двумя буханками хлеба.

- Товарищ майор, вас ждем. - Не поднимая головы, сказал ротный, нарезая хлеб большими ломтями.

- А где тогда моя большая ложка?

Повеселевший комбат уже сидел за ящиком и выбирал себе банку из стоявших на ящике консервов с перловой, гречневой и рисовой кашами.

Контрактник по моему сигналу уже отправил от нашего костра одного бойца с ложкой. Оголодавший воин дожевывал на бегу кашу, успевая при этом незаметно вытирать о свою штанину алюминиевую ложку.

Главное оружие солдата было, не глядя, принято, затем автоматически протерлось о рукав камуфляжа и после этого подверглось процедуре контроля за чистотой ложки. Суровый контроль выразил свое одобрение и ложка ринулась в бой с гречкой.

- Говорят, боевики согнали в городскую больницу тысяч пять народу и держат их как заложников. Ментовку местную тоже расстреляли, а начальство ихнее обедать на природу уехало. Жалко. На четырех Камазах прошли. Народу на улицах постреляли дохрена. - Почти не отрываясь от поглощения пищи, сообщал нам комбат последние новости. - А местные чечены, цыгане и другие кавказцы, оказывается, еще накануне вместе с семьями уехали из города. Значит знали, что будет какая-то заварушка.

- Всё может быть… - проворчал командир антитеррористического подразделения нашего батальона.

После этого запоздалого обеда ротный раздал командирам групп радиостанции Р-392 и обычные бинокли Би-8. Себе же - любимому, он оставил одну радиостанцию и ОМС-1,[1] посредством которого можно спокойно вести непрерывное и четко различимое наблюдение за целью из летящего вертолета или едущего бетеера. При постоянной тряске, очень характерной для полета Ми-восьмого или передвижения на БТРе, из обычного бинокля особо не понаблюдаешь, поскольку механическая вибрация превращает изображение в неясную картинку с противной мелкой рябью…

- Вещь конечно хорошая, но черезчур уж тяжелая… - прокомментировал я, отдавая обратно эту бандуру хозяину. - Бегать тяжело…

- Вот вы и бегайте… - радостно хохотнул Валерий Иванович. - А я и с вертолета с неё понаблюдаю и с танка…

А глаза у меня не страдали военной завистью и мне вполне хватало моего оптического прицела "Винтореза", а потому я выделенный мне бинокль Би-8 запросто отдал контрактнику Русину, который всё-таки являлся командиром отделения… Вдобавок он же получил и одну радиостанцию Р-392, предназначенную для связи внутри группы…

Также на каждого разведчика было получено по радиоприемнику Р-255пп, который позволял ему находится на постоянном приеме. На все радиостанции и приемники имелся комплект батарей. Командир третьей роты всегда отличался своей домовитостью и рачительностью. Но, помимо этих бережливых особенностей его характера, он отличался весьма неплохим умением так же и поддерживать вверенное ему имущество в состоянии готовности к его применению в любое время. Все эти радиостанции, приемники и бинокли хранились в каптёрке под его чутким контролем в отдельных ящиках, а аккумуляторные батареи регулярно ставились на перезарядку согласно технического описания и соответствующего приказа.

После окончания процесса доэкипировки разведчиков я построил группу и отвел её подальше от глаз начальства, чтобы мне никто не мешал лично самому определить то, что же именно должны иметь при себе мои бойцы. Первым же делом мы избавились от совершенно ненужных в данной обстановке комплектов химзащиты и малых саперных лопат, которые были аккуратно сложены, а затем и утрамбованы в пустой ящик из-под "мух". После некоторых раздумий такая же участь постигла и рюкзаки десантника, лишь стесняющие движения солдат. Ведь сейчас моей главной задачей являлось достижение относительно максимального удобства при переползаниях, стремительных бросках через открытое пространство и ускоренных перемещениях, то есть беге, на длинные дистанции. Самым тяжелым, а потому и неудобным предметом военной амуниции был наш армейский бронежилет, избавиться от которого мне не представлялось возможным, поскольку имелся приказ комбата на его постоянное ношение личным составом подразделений. Кроме того, ни у одного разведчика не имелось при себе лифчика, то есть нагрудника, в котором прекрасно размещалось шесть или восемь автоматных магазинов и четыре гранаты. Зато в передней части бронежилета было по четыре вытянутых кармана по одному магазину в каждый, а также в задней половинке - по два или четыре кармашка для гранат. Дополнительно на спине бронника располагался большой карман, куда я приказал положить полученное каждым радиоимущество.