— Я ещё раз вас спрашиваю! Кто вы такие? — грозно спросил замполит. — Фамилии, звания и занимаемые должности! Быстро!

ГэБешники впали в ещё больший ступор. Теперь им было не до этого военнопленного… Ведь сейчас непосредственно ими самими занимался какой-то невесть откуда взявшийся майор с бескомпромиссно жёстким взглядом и крепко сжатым ртом.

— Я — прапорщик Федеральной Службы Контрразведки! — представился самый здоровый любитель кулачного «боя».

— Занимаемая должность и фамилия! — потребовал майор Чернов.

Он даже полез во внутренний карман и достал из него блокнот с шариковой ручкой. Все трое начали понимать, что дело приобретает не самые благоприятные для них моменты.

— А мы свои данные в присутствии пленного говорить не будем! — заявил целый прапорщик от ФСК. — А то мало ли что… У нас семьи…

— Хорошо! — произнёс наш замполит, но всё же блокнот и ручку убирать не стал. — Отойдёмте в сторону, там и представитесь!

Однако ГеБешники быстро перешли в контратаку.

— А что здесь такого? — громким и возмущённым тоном заявил бугаистый прапорщик. — Мы тут проводим допрос военнопленного! Нам сказали, что это боевик! Что он воевал против наших войск! И у него в городе остались сообщники! Вот мы и выясняем: кто и где находится. А вы тут…

— Потише! — хладнокровным своим ответом Чёрный Плащ сразу же осадил распалившегося контрразведчика. — Кто вам отдал такой приказ? Чтобы вы прямо здесь проводили допрос?

Ну, разумеется… Нижестоящие сотрудники органов госбезопасности сразу же отказались называть фамилии и должности своих вышестоящих начальников. Ведь захваченный в плен чеченец продолжает находиться в непосредственной близости от них. А у начальников ведь есть свои семьи… Поэтому трое «контрразведчиков» строго соблюдают правила конспирации и прифронтовой секретности.

— Ясно! — нахмурился майор Чернов. — А откуда взялся этот пленный?

В поредевшей толпе тут же обнаружился солдат с автоматом, который и сопровождал пленного. Как замполит, так и я — мы сразу же узнали в нём бойца из Пудановской группы. Данное обстоятельство сразу же насторожило товарища майора. Спешно подошедший солдат сообщил, что ему приказали отвести этого чеченца из комендатуры на наш второй этаж, где пленного следует продержать под охраной в отдельном помещении.

— А утром за ним придут. — закончил боец-Пудановец. — Вот и всё!

— Понятно… — произнёс Чернов и оглянулся в мою сторону. — Зарипов! Забирай этого военнопленного и отведи его к нам на этаж. Организуй охрану в отдельной комнате! Я скоро приду!

— Есть! — ответил я и немедленно направился к многострадальному чеченцу.

Но тут вмешались трое представителей органов госбезопасности… Они, видимо, уже настолько вошли в свою роль, что решили довести дело до логического конца. А может быть просто продемонстрировать своё алиби… Что они тут и в самом деле занимались серьёзными вещами.

— А как же наш допрос? — заявил прапорщик ФСК. -Нам надо его закончить!

Майор Чернов поморщился, как от зубной боли, но всё-таки уступил…

— Пусть закончат свой допрос! — приказал мне Чёрный Плащ. — Но в твоём присутствии! И чтобы без рукоприкладства!

— Так точно! — ответил я и взял пленного за плечо. — Пошли!

Чеченцу, конечно же, было трудновато идти вперёд с завязанными руками, да ещё и с чёрной повязкой на глазах. Но по сравнению с тем, что ему довелось пережить за сегодняшний день… По моему, это затруднённое передвижение было чуть ли не райским наслаждением. Ведь его просто держали за плечо и указывали куда именно следует идти. Правда, пленный пару раз споткнулся на лестнице…И в узкий дверной проём вписался не сразу… Но, в общем, всё наше путешествие прошло в нормальном режиме.

Шагая уже по нашему коридору, я размышлял над тем, где же сейчас мне разместить этого военнопленного. Но сзади громыхали ботинками трое якобы ГэБешников, которым страсть как не терпелось закончить свой допрос. Поэтому я выбрал комнату-столовую. Ведь только в ней есть длинные столы и лавки, на которых уместятся все…

Но дальнейший допрос длился не так уж долго. То ли по причине отсутствия многоуважаемой публики… То ли из-за моего постоянного присутствия, да ещё и на нашей спецназовской территории… То ли в связи с наличием стоящего рядом вооружённого часового, а также при настежь открытой двери… Словом, товарищи прапорщики явно скромничали и оперативный их интерес к свежепойманному боевику у них падал с каждой минутой.

Но поначалу всё выглядело почти по серьёзному…

— Адрес проживания! — грозно прорычал самый здоровый прапор.

Чеченец буднично-монотонным голосом назвал улицу, номер дома и свою квартиру. Но спустя секунду последовало дополнение, что две недели назад весь дом с его квартирой сгорел.

А первый прапор уже успел быстро прожестикулировать своими пальцами, очевидно давая понять своим сотоварищам то, что теперь настал черёд другого…

— А где ты сейчас живёшь? — второй контрразведчик говорил с повышенно-озлобленными интонациями.

Но на пленного не произвело впечатления ни то, что следующий вопрос ему задали уже с другой стороны… Ни то, что голос был чересчур громким и даже слишком агрессивным.

— В подвале я живу. — ответил пленный. — С женой и двумя детьми.

Затем ГеБешники стали уточнять адрес этого самого подвала, на что чеченец затруднился ответить. Номер дома он знал, а вот номер подвала… С этим у него произошла заминка.

— Поедем вместе. — предложил он простодушно. — Я вам покажу.

Однако товарищи прапорщики ФСК являлись очень уж занятыми людьми в своей структуре и поэтому разъезжать по городу Грозному из-за каких-то мелочей не собирались.

Затем были другие вопросы, задаваемые по-очерёдно и с противоположных сторон… Прапора изо всех сил старались быть грубыми и злыми… Но своё рукоприкладство больше не применяли. А допрашиваемый пленный отвечал буднично и односложно. Он не был посвящён генералом Дудаевым в стратегические планы по защите и обороне города Грозный и всей остальной Чечни. Он не знал лично ни полевого командира Шамиля Басаева и других его коллег… Он не участвовал в январских боях за городские кварталы… Ну, и так далее… То, что он ухаживал за своей так некстати заболевшей женой и старался прокормить двоих детей — это в расчет не принималось. Мало ли что может наболтать военнопленный, чтобы разжалобить допрашивающих его людей!?..

А потом в открытую дверь заглянул командир роты капитан Батолин, со своей извечно ироничным выражением лица. Под его внимательным и всё же насмешливым взором товарищи прапорщики быстро завершили свои высокопрофессиональные дела-делишки.

— Но мы скоро придём опять! — заявил на прощанье самый здоровый и наиболее наглый.

Чеченец вздрогнул, но промолчал. На этом его злоключения закончились. Но только на текущие сутки. Вернее, до следующего утра. После солдатского ужина, на время которого пленный находился в соседней пустой комнате… Ну, чтобы не смущать своим присутствием наших разведчиков… После ужина дали поесть и этому военнопленному. Затем его сводили в туалет и оставили спать на сдвинутых лавках. Всю ночь связанного чеченца караулил наш часовой. А утром его разбудили, покормили хлебом с чаем и отвели обратно в комендатуру.

Через час или два военнопленного первым же бортом отправили в северо-осетинский городок Моздок. Ведь его по-прежнему считали захваченным в плен боевиком со всеми вытекающими последствиями. И поэтому его следовало допросить уже на Моздокском аэродроме. Может быть именно там он сможет выдать нам самые главные чеченские тайны, что обязательно поможет победить эту непризнанную Ичкерию.?!

Всё же может быть… Особенно на войне… Когда в холодном подвале лежит больная женщина и сидят голодные дети. Такие жизненно важные обстоятельства лучше всего помогают военнопленным развязать свои языки. Даже если они ничего такого важного и не знают.

Се ля ви! Так её и разэдак!

Глава 25

В режиме ожидания…

Наконец-то в наш боевой отряд спецназа пришла долгожданная телеграмма. Вернее, строго засекреченная шифровка. Она мгновенно метнулась из Моздока в ближнее Подмосковье, после чего молнией устремилась ввысь, где завис наш военный спутник связи. А уж потом эта шифрограмма полетела вниз, то есть на полуобгоревший второй этаж одной недоразрушенной авиагостиницы. Там её «голубушку» принял солдат тире космонавт. Принял и затем передал этот странный набор бессвязных цифр тому кому и следовало. То есть комбату Тарасову! Тот её быстро расшифровал и не стал скрывать долгожданной весточки…