Но мне это и было нужно — ведь я собирался опробовать свой Квакер непосредственно при переброске группы на броне и спешивании. Ведь сейчас мы выдвигались не на штатном Урале, а на арендованном у сибиряков боевом БТРе. Так что теперь у нас всё обстояло практически по настоящему.

«А то раньше было как-то не по спецназовски!.. Ну, действительно!.. Ехать на ночную засаду, то есть сперва к площадке десантирования на грузовом Урале… Это было не серьёзно. Зато теперь…»

Да… Сейчас всё было по другому. И Квакер подходил для имеющейся ситуации как нельзя кстати.

По моей просьбе водитель бронированной телеги выключил внутреннее синее освещение, которое тусклым пятном пробивалось через передние люки, и я с большим нетерпением включил свой оптико-электронный прибор. Несколько минут ушло на привыкание и изучение местности, затем прозвучала команда «Вперёд». БТР послушно дёрнулся и плавно покатил по широкой асфальтовой дороге. Именно эту чуть светлую полосу сейчас мог различать наш водитель, который полагался только лишь на своё зрение. Ну ещё чёрные стволы лесопосадки по бокам, да звездное небо в редких прорехах тёмных облаков… Зато я в этой кромешной мгле ориентировался гораздо лучше…

— Давай-ка на первой передаче и на самом малом газу! — вполголоса приказал я водиле. — А я тебе буду подсказывать.

Послушно подчиняясь всем действиям солдата, бронетранспортер сбросил скорость до самого минимума и практически бесшумно стал красться к Грозному городу… Так мы проехали метров восемьсот-девятьсот. Обстановочка вокруг оставалась тихой и спокойной… Только отдаленные очереди и еле различимые разрывы… Да и то… Очень уж редкие.

Оставалось около десятка метров до поворота налево к институту… И я уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы скомандовать… Как вдруг…

— Тра-та-та-та-та-а-а!

Это оглушительно-звонко затараторили АКМы.

— Ту-ту-ту-ту-ту… — добавил пулемёт.

Вся эта какофония внезапно ударила мне по ушам… А в Квакер всё было видно ещё замечательней… Метрах в тридцати-сорока, причем прямо по нашему курсу… С высокого вала несколько автоматчиков и пулемётчик интенсивно поливали огнём невидимого нам противника… Но длинные трассирующие очереди оказались направленными перпендикулярно движению нашего БТРа… И влево!.. То есть мишенью являлся милицейский блокпост… Что около сельхозинститута… Куда мы сейчас и направлялись…

И всё это время, то есть пока раздавались автоматно-пулемётные очереди, наш бронетранспортер продолжал катиться вперёд на малой скорости… Он уже миновал поворот налево и теперь приближался к автобусной остановке… Неумолимо уменьшая расстояние между нами и разошедшимися стрелками…

— Трмэзи! — свистящим шепотом приказал я водителю. — И назад! На малой скорости… Быстро!

Солдат уже выполнил мою первую команду и от сработавших тормозов загорелись стоп-сигналы, расположенные в корме… Слабое зарево осветило и дорогу позади нас, и деревья с кустами сбоку… Это очень хорошо наблюдалось в Квакер… А через секунду-другую БТР стал медленно-медленно пятиться обратно…

Вот мы отъехали от автобусной остановки, сыгравшей двойную функцию. Ведь это бетонное сооружение не только лишило меня возможности лично наблюдать за внезапно объявившимися автоматчиками. Эта остановка вполне так благополучно скрыла все наши манёвры от глаз неизвестных нам стрелков. Зато теперь… Постепенно отдаляясь от злополучного места, мы смогли обозревать впечатляющую картину разгоревшегося ночного боя. Правда эти несколько АКМов и пулемёт уже не выпускали ничего в сторону блок-поста. А вот наши славные парни из ОМОНа теперь развоевались не на шутку, беспрерывно строча длинными и короткими очередями чуть ли не по всем направлениям…

Мы уже отъехали назад и остановились неподалёку от перегородившего дорогу танка, а стрельба всё продолжалась. ОМОНовцы по прежнему тренировались и тренировались. Прошло минут десять-пятнадцать, пока на том блок-посту всё не успокоилось. Однако совсем ненадолго.

Вот от блокпоста отъехал БТР, различимый в темноте лишь по габаритным огням. Внезапно вспыхнул мощный луч прожектора «Луна» и зашарил по зарослям под валом, отыскивая там подходящие цели. Вдобавок к яркому свету бортового прожектора прямо с брони заиграл огнями автомат, выпуская веером пули по возможно затаившемуся противнику… Но кусты молчали.

Расстреляв прямо с брони пяток магазинов, неведомый нам автоматчик прекратил свои упражнения по уничтожению чеченских партизан. ОМОНовский бронетранспортёр доехал до перекрёстка, в два приёма развернулся на нём и поехал в обратном направлении. И опять заработал милицейский автомат, на ходу прочёсывающий тёмные и небезопасные заросли.

Мы же всё стояли и стояли на своей отдалённой обочине… И чего-то ждали. Я надеялся на то, что обстановка вблизи ОМОНовского блок-поста всё-таки придёт в своё обычное состояние, когда автоматно-пулемётный огонь ведётся короткими дежурными очередями. Причём, из штатного оружия и непосредственно из окопов или бойниц. Другие варианты меня, откровенно говоря, совершенно не устраивали. Поэтому я не торопился. Остальные разведчики моей группы сейчас находились в уже привычном режиме ожидания. Внутри бронетранспортёра им, конечно же, было бы гораздо лучше. Ведь там и потеплее, и поуютнее. Но боевая обстановка требовала совершенно иного к себе отношения. Поэтому наша общая на всех разведгруппа не роптала. Мы продолжали сидеть на броне и тихонечко мёрзнуть.

Прошло ещё минут двадцать. Впереди наконец-то всё успокоилось. Теперь не стреляли ни с блок-поста, ни вокруг.

— Вперёд! — приказал я водителю и наш БТР послушно тронулся в путь.

Несмотря на всё только что произошедшее, я по-прежнему рассчитывал на то, что нам удастся почти незаметно проскочить мимо блок-поста, свернуть направо на мост через Нефтянку и проехать пару километров до заброшенного завода. Там мы спешимся и пойдём к месту проведения засады, тогда как БТР вернётся к ОМОНовскому блок-посту, где и будет ожидать условного сигнала на эвакуацию. План был, в общем-то, и простым, и уже привычным.

Но когда мы подъехали к милицейскому блок-посту, меня охватило какое-то неприличное чувство. Это было то самое ощущение непонятной встревоженности, когда даже в воздухе присутствует что-то такое… Вернее, нечто эдакое… Словом, предчувствие затаившейся поблизости опасности. Короче говоря, возникло чувство «Жоп-пы».

Это я понял тогда, когда мы подъехали к злополучному блок-посту. Водитель хотел было свернуть на мост, но я скомандовал ему «Отставить!». БТР медленно остановился, после чего я приказал башкирскому бойцу-водителю осторожно развернуться в обратном направлении и чуток сдать назад. После этого несложного манёвра наш бронетранспортёр оказался на своеобразном перепутье: слева был мост через Нефтянку и дорога к заброшенному заводу, прямо и вперёд пролегал путь на нашу родную базу, а сзади расположился блок-пост, куда мы могли попятиться в любую минуту.

Я быстро просчитывал в мозгу все возможные варианты… Сначала я перебрал в уме то великое множество оперативно-тактических ошибок, которые могли совершить именно мы или местные ОМОНовцы, а то и кто-то ещё из наших… Что в конечном-то итоге могло привести к тому, что окружающая обстановка сложится явно не в нашу пользу. Но вроде бы таких ошибок мы этим вечером не совершили… Если не считать того, что разведгруппа всё-таки поехала на этот блок-пост после его обстрела.

Затем я лихорадочно стал просчитывать всякие разные комбинации. Ведь это задне-встревоженное чувство и не думало успокаиваться. Оно продолжало присутствовать. Поэтому сейчас нужно было прийти к одному и единственно верному алгоритму действий, благодаря которому весь личный состав моей группы останется в морально-нравственной целостности и телесной сохранности.

Самым спокойным был тот вариант, когда мы тихонечко сдаём назад и обустраиваемся на милицейском блок-посту до наступления утра. Причём ничего зазорного и постыдного я тут не видел.

«Кому какое дело до того, что одна разведгруппа решила переночевать в месте дислокации другого подразделения? Ведь это лично моя прерогатива… Как хочу, так и ворочу! А всё остальное — пошло оно нафиг! Завтра я всё доложу Тарасову и он меня поймёт! И даже «Спасибо!» скажет за то, что не стал рисковать понапрасну. Это точно..»