Я так и не узнал… В связи с этим случаем или же нет. Но командир отряда подполковник Тарасов принял решение отогнать наш четвёртый Урал как можно дальше от людей, то есть на открытое пространство аэродрома. Ведь находящиеся в его кузове боеприпасы представляли собой серьёзную опасность как для находящихся рядом грузовиков, так и для расположенных поблизости воинских частей. Ведь везде были люди… Случайно выброшенный солдатиками окурок или же зажигательная пуля, выпущенная из вражеской снайперки… Эти «искорки» могли вызвать небольшое пламя, от которого сдетонировали бы все наши боеприпасы. А быть непрямыми виновниками большого пожара и небоевых людских потерь — мы этого не хотели…

Поэтому опасный Урал был отогнан на аэродромное поле, где он занял достойное место в сотне метров от президентского авиалайнера. Вокруг него выставили караул, в который сегодня заступили бойцы третьей группы. А вот Юра Денисов был назначен проверяющим службу нашего караула на отдельно-выносном посту N1.

Холодным вечером все мы сидели в неуютной и продуваемой палатке, искренне сожалея об упущенных днём возможностях. Ведь в светлое время суток можно было сделать столько хороших и добрых дел. Ну, хотя бы раздобыть где-нибудь трубы для печки… Или же наглухо зашить все оконные проёмы. Но было уже поздно. Потому что уже настала тёмная ночь. Да и возможности что-то исправить у нас уже не имелось. Снаружи шёл противный нудный дождик. поэтому все попытки дальнейшего благоустройства были отложены до утра.

С проверки караула вернулся капитан Денисов и немного нас развеселил. Ему хоть и сообщили пароль для передвижения по территории аэропорта, однако не предупредили как же им пользоваться.

— И вот иду я, иду. Темно, дождь хлещет. Вдруг перед выходом на взлётку слышу крик: «Стой! Парол! Пят!». А я ему отвечаю: «Девять». И спокойно иду себе дальше. Этот часовой опять: «стой! Парол! Пят!». А голос-то с акцентом… Я стою, думаю… Вдруг чечен какой-нибудь. А потом снова говорю ему: «девять!». И только два шага сделал, как слышу щелчок предохранителя. А часовой уже чуть не плачет: «Парол! Пят!»

Мы хоть и посмеивались, но всё же слушали Юру очень внимательно. Ведь нынешним вечером именно он был первопроходцем, а завтра такая же оказия может приключиться с любым из нас.

— Я уже говорю часовому просто так, то есть без всяких секретов. Что мне сказали цифру 9, вот я её и называю, когда пароль спрашивают. А этот грузин из темноты орёт… «Четыре нада атвечать! Четыре! Мой пят плюс твой четыре равняется девят! Это и ест парол! Панятна?»

Мы посмеялись, конечно же, от души… Ведь на каждой войне имеются свои особенности. И вот такая несуразица произошла именно с нами и именно в первые сутки нашего пребывания в аэропорту Северный.

Затем мы поужинали холодным сухпайком. В назначенный час проверили личный состав и оружие. После чего прозвучала команда «Отбой!». Уснули мы не сразу. Потому что в палатке было холодно и как-то особенно мерзко. Ведь печку мы не топили, а спать пришлось хоть и в спальниках, но поверх ржавых кроватных пружин. Матрасов не было. Да и снаружи слышалась непрекращающаяся артиллерийская канонада, которая чередовалась с автоматной стрельбой. Видимо, где-то в Грозном продолжал идти бой.

Но потом сон нас всё-таки сморил. Ведь мы здорово устали за этот первый день пребывания на войне. И вроде бы ничего такого мы ещё не сделали, но усталость навалилась на нас немалая.

Ночью выяснилось то, что наша палатка начала протекать. Ведь дождь продолжал лить, не затихая. Кто-то из бойцов долго пытался отодвинуть свою кровать, негромко ругаясь и звякая железом. Но это происходило на противоположной стороне. У нас всё обстояло пока что нормально. До нас дождь ещё не добрался.

И Слава Богу!..

Глава 7

Чрезвычайные происшествия

Очень ранним Грозненским утром в нашем Урале с боеприпасами были обнаружены следы вражеской диверсии. На едва забрезжившем рассвете Юра Денисов пошёл проверять несение службы караулом. Всё вроде бы было в норме: отдельно стоящий Урал, явно бодрствующий часовой, тишина и спокойствие вокруг. Однако уже уходя с поста, капитан Денисов обратил своё внимание на нечто непонятное и оранжевое, появившееся на сером брезентовом тенте. Это «нечто» казалось то ли образовавшимися после ночного дождя неестественно яркими разводами, то ли каким-то необъяснимым налётом, наподобие копоти или сажи, только вот оранжевого цвета. В общем, за прошедшую ночь на сером брезенте автомобильного тента появились непонятные следы, причину появления которых следовало немедленно выяснить. Что и было сделано.

Заглянув в кузов через задний борт, проверяющий Денисов удивлённо присвистнул, затем выругался и тут же помчался в наш отряд. Потому что то, что он обнаружил называлось «ЧП вселенского масштаба!»

Минут через десять на место происшествия спешным шагом выдвигались трое: командир роты Батолин, Юра Денисов и я. Капитана Пуданова мы пока будить не стали…

— Я там сейчас своего Семэна оставил. — говорил на ходу бдительный наш проверяющий. — Ну, чтобы никого к Уралу не подпускал. А то мало ли чего!

Младший сержант Семенченко стоял у заднего борта и нёс свою боевую вахту с не меньшей ответственностью, чем часовые у Мавзолея. Завидев нас, он бодро подтянул автоматный ремень повыше, а когда мы подошли поближе боец Семэн доложил, что всё в порядке.

— Никого не было! — добавил он. — Тихо!

А мы уже полезли в кузов, чтобы изучать подозрительные все обстоятельства прямо на месте происшествия. А там, на первый взгляд, имелись лишь незначительные мелочи… Вернее, жалкие останки недавно сгоревшего сигнального огня. То есть донная часть с металлическими ручечками, да чуть повыше рыжие подпалины… Но на деревянной поверхности большого ящика с одноразовыми гранатомётами «муха».

— Подпалить хотели! — произнёс вполголоса Юра. — Кто-то из своих!

А это было совсем нетрудно. Ведь деревянная тара с РПГ-22 находилась прямо у заднего борта. Другие ящики с боеприпасами находились рядом.

— Да-а… — протяжно подтвердил Батолин, взяв с ящика остатки пиротехнического спецпатрона. — Хорошо, что был тент откинут… А ночью — дождь. И огонь на этот крайний ящик упал. Дерево от дождя промокло и поэтому не загорелось. А только тлеть начало.

— А если бы огонь попал между ящиками. — предположил я. — То хана!

— Да-а… — вновь подтвердил ротный. — Там и дерево сухое, и огонь находился бы в узком пространстве. И минут через пять наш Урал взлетел бы к чёртовой матери!

После нашего экспресс-расследования в кузове нам делать уже было нечего. поэтому мы спустились вниз и стали размышлять на некотором удалении от грузовика, который теперь охраняло двое солдат: Семэн у заднего борта, а старый часовой — у капота. И их уши показались нам явно лишними.

— Караул из пудановской группы. — начал Батолин. — Чужой бы вряд-ли подошёл к Уралу. Значит кто-то из его бойцов.

— Ну, да… — сказал Юра и принялся выяснять мотивы преступника. — Они уже были в Грозном. Как говорит Саня, еле-еле обратно выбрались. И опять ехать в город… Словом, не хотят!..Вот и подкинули сигнальный дым в кузов с боеприпасами! Думали, что пожар начнётся… Ну, и всё остальное…

— Да! Шарахнуло бы — будь здоров! — усмехнулся я. — И на Чеченов бы всё свалили!..Типа снайпер выстрелил зажигательной пулей. А часовой поздно заметил.

— А раз нет боеприпасов… — проворчал Батолин, оглядываясь на всё ещё существующий Урал. — То и никакой войны для нас не будет! Или обратно в Моздок поедем, или другую машину с боеприпасами ждать будем. А время-то идёт.

— Всё логично… — сказал я и озадаченно поскрёб свой затылок. — Что делать-то будем?

— Пошли! — решительно произнёс ротный. — В палатке договорим. Вместе с Пудановым.

Эта военно-уголовная версия показалась нам наиболее правдоподобной. Вернее, чрезвычайно оправданной… Её право на существование признал даже сам капитан Пуданов.

— Могут, заразы! — произнёс он, досадливо хмурясь. — Они после того рейда… Короче говоря, это их рук дело.