ПОДРАЖАНИЕ ПУШКИНУ
Был вещий голос дан поэту
Будить уснувшие сердца.
Но глухбыл мир,и без ответа
Остался тщетный зов певца.
Поэту грозные виденья
О роке были явлены.
Но слеп был мир – предвозвещения
За бред им были сочтены.
Замолк поэт в толпе холодной,
Забывшей древних муз язык.
Так посреди степей бесплодных
В песках скрывается родник.
Но в тишине мечты живее
И вещих слов чеканней сталь.
Так на глубинах, холодея,
Вода прозрачна, как хрусталь.
VERSO LA FINEDELCAMIN DI MIA VITA
Галине Иваск
От юности моей меня бороли страсти.
Я вел свой путь, не слушая Отца.
И над душой своей достиг я власти:
Держать ее в готовности бойца.
Но при скончаньи странствия земного
Я вижу пройденный бесцельно путь,
И я устал, и нет руки Отцовой,
К которой мог бы, слабый, я прильнуть.
* * *
…Жар холодных числ…
А. Блок
В кристальных сферах хладных числ
Усталый дух нашел забвенье,
И внял их беспощадный смысл,
И вот, – застыл в оцепененьи.
Но истину обречена
Провозглашать поэта лира.
Я истину познал. Она
Собой кончает книгу мира:
Движенье-Жизнь течет рекой
К безгласным глубям океана,
Чье имя – мертвенный Покой.
Нуль математики. Нирвана.
ЧЕЛОВЕК БУДУЩЕГО
В одежде из искусственного шелка,
За сделанным из пластики столом
Сидит, следя за тонкою иголкой
Какого-то прибора под стеклом.
Калории, гормоны, витамины:
По формулам рассчитана еда.
Он любит телевизор у камина
И о погоде говорит всегда.
В консервах – музыка, в консервах – блюда;
Он точен, исполнителен и туп.
И лучше так: его не жалко будет,
Когда испепелят последний труп.
ИЗ МОНАСТЫРСКОЙ ХРОНИКИ
Как некий живописец восхоте
Глумитися над старцем-чудотворцем,
Отай списа подобие иконы
И в дар святому старцу принесе.
Егда же старец, образ сей прия,
Его в кивотце малом утверди,
Сей изверг взем губу, сию исполнив
Потайно соком теревинфчим,
Списание с доски сотре,
И се, очам предста кромешный демон,
Хулой рыкаяй из разверстой пасти.
Рече же в окаянстве неразумный:
«Молися, старче, адописным доскам!»
Но старец отвеща: «Смирися, бесе!»
И се, бысть зрим на дщице ангел сокрушенный.
Изограф же прия у старца постриг
И бе отселе верный инок,
Но в покаяньи кисти не касася боле.
АНГЕЛЫ
И ноги его подобны халколивану, как раскаленные в пещи.
Откров. св. Иоанна 1, 15
И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога…
Там же 13, 11
ВЕЧЕР
Не багровым цветут олеандры:
Над землей пламенеют сады.
За закатом живут саламандры
У озер бирюзовой воды.
А закат – золотая страница
О совсем небывалой стране,
Где слова, точно райские птицы,
Возникают и гибнут в огне.
Раскаленный архангел с улыбкой
Созидает стихи из огня
И, как ветер, упруго и зыбко
Их кидает с высот на меня.
Ночь
Столбы синеватого света
И тундра где-то внизу,
И звезды сквозь свет продеты,
Как платина сквозь бирюзу.
Холодное тонкое пламя –
Надмирных ангелов плоть –
Вздымает мечи углами
И копьями хочет колоть.
Разгневаны ангелы — рады
Низринуть огонь с вышины,
И только тонкой преградой
От гнева мы спасены.
Утро
Зверь изрыгнул хулу,
Выхолил зверь рога.
Ангелы пели хвалу,
Да заглушат врага.
Ангелов поступь легка:
Это – лазурь, и по ней,
Тонкого пуха нежней,
Все в серебре облака.
Всё было знаменьем сил
В этот утренний час:
Дым хулу возносил,
Ясен был ангельский глас.
Тяжко всклубил смолу
В небо ревущий завод.
Трубы, и шлак, и золу
Сверху прощал восход.