– Кошмары мучат тех, у кого нечиста совесть. Судя по тому, как они неравнодушны к тебе, твоя совесть мечется, как в клетке, – легкий смешок. – Что так вытянулось лицо? Прямо в точку?

Дезире хотела провалиться сквозь землю, сгореть от стыда, исчезнуть… Да, ее совесть действительно была нечиста. Еще как нечиста. Но девушка могла поклясться, что кошмары приходят не из-за случившегося на заводе. Усталость, страх, переживания за судьбы дорогих ей людей… все, что угодно, но только не завод. Его она постаралась похоронить глубоко внутри себя, иначе чувствовала: от посыпания головы пеплом и самобичевания до сумасшествия – один шаг. Короткий шаг!

Потянуло прохладой. Девушка глубоко вздохнула. Свежий воздух казался сладким по сравнению с той затхлостью, что висела в камере. Так же сильно, как дышать, хотелось пить, но просить о чем-то своих мучителей Дезире не собиралась. Она потеряла счет времени, но отчего-то казалось, что на улице уже или вечер или ночь.

О пол что-то звякнуло.

– Рекомендую поесть, – послышался мужской голос. – Рогатая, это, прежде всего, касается тебя. Другого шанса не будет.

– А ты не поможешь мне? – елейным голосом попросила Йарика. – Сам видишь, я в цепях. Мне даже не дотянуться до этих мисок.

– Захочешь – дотянешься, – усмехнулся незнакомец. – Староста всех предупредил, какой ты можешь быть стервой. И не мечтай, что кто-то подойдет к тебе.

– Только не говори мне, что ты боишься хрупкую девушку. Или ты только с виду мужчина? А по малой нужде ходишь сидя…

– Заткнись! Не надейся, что сможешь вывести меня из себя.

– Скучный ты, – вздохнула Йарика. – Забирай свои помои, мы не будем есть.

Дезире, которая слушала перепалку в пол уха, встрепенулась. Есть она не хотела, но вот пить… И вообще, с какой стати эта девица взялась решать за них двоих? Девушка открыла рот, чтобы высказаться, однако было уже поздно. Мужчина, видимо, не посчитал нужным дождаться ее ответа. Судя по шуму, он решил забрать то, что принес.

– Нет! – заставила себя выкрикнуть Дезире. – Оставьте!

Шум прекратился буквально на мгновение. Наверное, мужчина отвлекся на неожиданный выкрик. А затем раздался звон цепей и тут же за ним хрип. Этот звук был ей знаком. Более того, она почувствовала, как на нее падают теплые капли, словно в камере что-то распыляли.

– Сука… – прохрипел мужчина и, судя по звуку, упал на колени.

Снаружи послышались взволнованные голоса.

– Что там!

– Вот зараза…

– Кажется, она завалила Криса.

– Что?!

– Сам посмотри! Только осторожно.

– Эй, не двигаться! Даже не дышать, суки!

Дезире на всякий случай замерла.

– Я что сказал?! Убери от него руки! Убрать руки! Пристрелю! Так, теперь назад. Я сказал: назад! К стене! Мордой в пол!

В голосе кричащего слышались панические нотки. Дезире знала, что в таком состоянии люди способны на все, что угодно. Она сжалась в комок, каждое мгновение ожидая выстрел или удар.

– Не подходи к ней! Вытащи Криса и все. Я держу ее на мушке.

– Но…

– Завтра с ними разберутся. Крис сам виноват. Староста не зря предупреждал.

– Твою мать, ее же обыскивали! Чем она его?

– Вытаскивай! Языком потом будешь. Вроде ногой задела…

Дезире услышала плохо сдерживаемые ругательства и шорох оттаскиваемого тела. Что-то бренчало, что-то скрежетало по полу.

– Не поднимать морду!

– Надо бы ее отделать!

– Себе дороже выйдет. Что действительно надо было сделать, так сразу ее пристрелить. Тоже мне – деликатес! Тогда троих голыми руками, теперь Крис. Сколько еще будет?

– Нисколько. Завтра избавимся. Но на будущее знать будем.

– Смотри – как бритвой…

– Вот гадина! Правду говорил староста – они умею только убивать. Уже подыхать пора, а она все не успокоится.

– Ладно, давай закрывать, пока еще что-нибудь не случилось.

Вновь послышался скрежет, и приток свежего воздуха оборвался.

Дезире сидела, боясь шелохнуться. Ей казалось, что все вокруг залито кровью и стоит сделать хоть движение, как она непременно вляпается в склизкую лужу.

– А ты молодец, – услышала она голос Йарики.

– Почему? – свой собственный голос казался мышиным писком.

– Я все думала, как заставить его отвлечься, а то пялился на меня. Ты вовремя подгадала с вопросом.

– Я не спрашивала, а просила.

– Какая разница? Еще одним меньше.

– Я пить хочу.

Признаваться в своей слабости было стыдно. Тем более после того, как только что рядом умер человек. Пусть даже бандит.

– Пить? – рассмеялась шивера. – Тут целая лужа.

Дезире передернуло.

– Здесь есть вода? – почти умоляюще спросила она, зная, каким будет ответ.

– Конечно! Только немного солоноватая и чуть более густая.

– Нет, спасибо…

– А зря. Странно, что ты все еще не избавилась от брезгливости. Мы не в тех условиях, чтобы выбирать. Хочешь бороться – имей на то силы. Используй все, что можно и не оборачивайся. Если этого не сделаешь ты – сделает противник. И уж будь уверена, он не станет маяться муками совести или воротить нос от вида крови. Будь сильна! Слабость наказуема.

– Прости, но не всем быть сильными. Я химик – не солдат. Я не привыкла убивать. И… я не хочу убивать. Хочу заниматься тем, что мне нравится, что умею делать. Чтобы вокруг не умирали дорогие мне люди, чтобы…

Девушка больше не могла говорить. Ее душили слезы.

– Так или иначе, но завтра все кончится. У тебя еще есть время обдумать мои слова…

Они сидели в подвале. Широкая металлическая дверь была закрыта наглухо и заблокирована с внутренней стороны. Закрепленный на массивной металлической раме фонарь, тускло освещал помещение. Выложенные кирпичом стены, плесень и сырость, кучи какого-то полусгнившего мусора и останки деревянной мебели.

– Пивной бар! – осматриваясь, заключил Кэр.

– А как думаешь, могло… – глаза Гракха загорелись.

– Нет, вряд ли. Если только их погреб до сих пор наглухо задраен, в чем я сильно сомневаюсь.

– Что б сдох! Хоть бы глоток.

Зарккан передвигался самостоятельно, но медленно, сильно припадая на одну ногу.

– Ты сидел здесь, когда услышал стрельбу? – спросил Кэр.

Вурст кивнул. Он разгреб сваленные в кучу вещи. Как оказалось, не все из них было мусором. Рама, с которой светил фонарь, оказалась частью знаменитого бронекостюма.

– Клянусь первородными цехами! – забыв о боли, воскликнул Гракх. – Он работает?

Вурст отрицательно покачал головой:

– Сломан.

– Все равно вещь! Как же вы… в общем, как вам удалось создать такое и проиграть войну?

Кэр опередил вурста.

– Так и вы, Гракх, тоже не дети. Кто удачнее всех вжился в этот мир? Кто объединял технологии всех рас? Не вы ли? И что? Сейчас там же, где и все остальные.

Зарккан заворчал, отвернулся, рассматривая покрытые грибком стены.

– Все потому, что делали все сообща, – продолжал Кэр. – Вместе пришли. Почти в одно время. Разница была незначительная. Вместе осваивались, растекались по миру, проникались его идеями, делились своими. А потом бах! Что-то пошло не так. Ты знаешь, как я презираю этот мир и тех, кто решил поставить чудовищный эксперимент, благодаря которому все мы здесь. Люди и без нас не могли ужиться в своем мирке. Что уж говорить о странных пришельцах? Думаю, что первая эйфория быстро сменилась подозрением, а потом и неприязнью. Но были и те, кто понимал всю выгоду, которую можно вынести из мирной жизни. Как там говорилось в древности… Благими намерениями вымощена дорога в ад? Ну, или вроде того. Вот мы и получили. Не ад, конечно. Но на чистилище вполне потянет.

– Утомил ты меня, – поморщился Гракх. – Болтаешь, как баба на деревенском рынке. А по сути ничего не сказал, – он уселся на опасно скрипнувший стул. – Кстати… Меня зовут Гракх, этот говорливый тип – Кэр. Благодарим за помощь! Хоть и такую громкую…

– Рурк, – пророкотал вурст. – Свободный наемник.

– Ну да, как будто бывает иначе, – скривился эрсати. – Ты обещал рассказать – кто ты и как тут оказался.