Развитие дружбы и взаимного доверия среди англоязычных народов остается высшим объектом мировой политики и является сегодня вернейшим способом финального изгнания из мыслей человеческих ужасов и ненавистей войны.

Вот почти 350 миллионов человек, поднятых на такой уровень цивилизации, мира, порядка, чистоты и прогресса, который далеко превосходит все, что они могли бы самостоятельно достичь, и все, что они могут самостоятельно поддерживать. Сей чудесный факт относится на счет руководства и начальствования нескольких тысяч британских чиновников, ответственных перед [британским] парламентом, которые на протяжении поколений определяли развитие Индии. Если это начальствование будет подорвано или уничтожено, вся эффективность государственных служб — военных, административных, медицинских, гигиенических, судебных, железнодорожных, ирригационных, инфраструктурных и тех, что предотвращают голод, — погибнет вместе с ними. Индия быстро скатится сквозь эпохи к варварству и лишениям Средних веков. На карту поставлено вовсе не удовлетворение политических устремлений небольшого числа интеллигенции к самоуправлению. Напротив, речь о практической, технической задаче поддержания мира и жизнеобеспечения в Индии. Позволить индийскому народу упасть до уровня Китая было бы для Великобритании уходом от исполнения долга.

Покинуть Индию на волю брахманов было бы жестоким и порочным равнодушием. Эти брахманы, изображая принципы западного либерализма, позируя как философические и демократические политики, суть те же самые брахманы, которые отрицают первичные права на жизнь шестидесяти миллионов своих собственных соотечественников, которых они называют «неприкасаемыми» и которых они тысячами лет угнетения приучили смиряться со своим печальным положением. Они не сядут есть с этими шестидесятью миллионами, не станут пить с ними, не будут обращаться с ними как с человеческими существами. Брахманы считают себя оскверненными самим приближением «неприкасаемых». И вдруг они в один момент поворачиваются и принимаются закручивать логические тезисы с Джоном Стюартом Миллем или отстаивать права человека с Жаном Жаком Руссо.

Пока индуист оттачивает аргумент, мусульманин точит меч.

Брахманы хорошо знают, что они не могут защитить себя от мусульман. Среди многочисленных добродетелей индуистов нет воинских качеств. Нет сомнений, что уход британцев из Индии, к чему призывает мистер Ганди, приведет к еще одному завоеванию индусов мусульманами.

Если вы возьмете франко-германские антагонизмы, прибавите к ним антагонизмы католиков и протестантов и умножите все это на десять, вы и тогда не сравняетесь с той бездной, что разделяет эти две расы, густо смешанные миллионами в городах и на равнинах Индии.

Их горькое положение хуже, чем положение рабов, ибо им было внушено принимать не только физическое, но и психическое рабство. Иногда я спрашиваю себя, если бы Христос опять пришел в наш мир, не направился ли бы он первым делом к неприкасаемым Индии? Самый акт принятия христианства одним из этих бедных созданий подразумевает духовное освобождение от наваждения о том, что они нечисты.

Я ненавижу индийцев. Это звериный народ со звериной религией.

Возьмусь утверждать, что в будущем чехословацкое государство не сможет сохранить своей независимости. Думаю, мы увидим, как в ближайшие годы или в ближайшие месяцы Чехословакия будет поглощена нацистским режимом. Быть может, она присоединится к нему из отчаяния или из мести. В любом случае, история эта закончена и рассказана.

Беспроводная связь позволит каждому слышать и принимать участие в беседе в любой точке мира, будто просунув голову в окно комнаты.

География и климат станут послушны человеческим указам. Количество дождя, выпадающего ежегодно на эпсомский ипподром, будет достаточным, чтобы растопить льды в Арктике и Антарктике. Изменение одного элемента в другой посредством температуры и давления изменит нашу жизнь неописуемо.

Я чувствую, Франция де Голля будет более враждебна к Англии, чем была когда-либо со времен Фашоды[].

Я убежден, что Гитлер и его сторонники используют первую возможность прибегнуть к военной силе.

Когда мы дегенерируем, что в конце концов неизбежно, когда мы утратим наше внутреннее превосходство, другие расы, согласно закону жизни, придут занять наше место… И дряхлый дрожащий европеец научными своими машинами сметет с лица земли доблестных дикарей, которые нападут на него.

Стоит лишь Германии начать войну в Европе, можно быть уверенным, что Япония немедленно разожжет второй пожар на Дальнем Востоке.

Пусть не думают ни секунды, что опасность второго взрыва в Европе миновала. На некоторое время ступор и коллапс, последовавшие за мировой войной, принесли угрюмую пассивность, и ужасы войны, ее бойни, ее тирания глубоко проникли в душу Европы и определили образ мыслей каждого класса в каждой стране. Но причины войны не устранены. В самом деле причины эти были в некоторых аспектах отяжелены так называемыми мирными договорами.

В прошлых войнах все решали эпизоды. В этой войне куда важнее тенденции. Не добыв никаких потрясающих побед, мы можем выиграть войну… Поражение Германии может быть гораздо более тяжелым на второй или третий год войны, чем если бы мы вошли в Берлине 1914-м.

Если мы не победим, мы не желаем жить. Но мы победим.

Эту войну выиграют плотоядные.