Она не могла винить его за это, и была благодарна – даже если её подозрения окажутся верны – за то, что он, по крайней мере, выбрал для «встречи» место настолько удобное, насколько вообще возможно.

Она ещё не была знакома с кухней этого ресторана, и задалась вопросом, случайно ли Гвен выбрал именно это заведение. Витающие в воздухе запахи подаваемых блюд были приятны, а приглушенное освещение настраивало на благодушный лад, что она сочла успокоительным несмотря на характер предстоящей ей беседы. Однако она была несколько удивлена, когда официант привёл её не к общей обеденной зоне, а к залу меньшего размера – всего лишь на полдюжины столиков. И лишь один из них был занят – лейтенантом Арчером и золотоволосой красавицей Хельгой Болтиц, личной помощницей Анри Крицманна, министра обороны.

– Хелен!

К тому моменту, когда официант подвёл Хелен к их столику, они оба уже были на ногах и Хельга, обогнув столик, заключила её в краткие тесные объятия. Подобный жест застал Хелен несколько врасплох – Хельга, как правило, не демонстрировала своих чувств на публике – но она ответила на объятия, а потом повернулась к Жерве.

– Гвен, – сказала она, с лёгкой улыбкой приветствуя его. – Спасибо за приглашение,… даже если Хельга думает обо мне как о третьем колесе!

– Ничего подобного, – энергично запротестовала та. Её ярко-выраженный дрезденский акцент придавал стандартному английскому несколько грубоватое звучание, но её голос был искренен и ещё она, подчёркивая отрицание, энергично замотала своей очаровательной головкой.

– Хельга, я обожаю тебя, – ответила Хелен, – но иногда ты несёшь такие глупости! – Её улыбка на миг превратилась в ухмылку. – Я знаю насколько обычно бывает загружен Гвен, и не думаю, что в офисе министра Крицманна дела обстоят иначе.

– Я не говорила, что не хотела бы проводить с Арчером больше времени. Я всего лишь сказала, что никогда не буду думать о тебе как о «третьем колесе», – указала Хельга.

– Конечно-конечно, я так и поняла. Но ты в последнее время слишком много времени проводишь в компании дипломатов и политиков, – заметила Хелен. – Я так думаю, это несколько смягчило присущую дрезденцам прямоту.

Хельга хихикнула и легонько кивнула, а Хелен вновь повернулась к Жерве.

– Но какой же доброй и дипломатичной наша Хельга может быть. Гвен, я должна сказать, что меня гложут некие подозрения по поводу того, каким образом у тебя образовалось свободное время, чтобы пригласить меня на обед. Особенно, когда ты мог бы провести это время, посвятив его… более интересным вещам.

Она взмахнула ресницами в сторону Хельги, и парочка хихикнула. Но Жерве тут же вновь стал серьёзен.

– К сожалению, ты права, – сказал он. Сделав знак официанту оставаться на месте, Жерве сам подвинул ей стул и придержал его. – И я не буду пытаться притворяться, что эта встреча просто дружеский ужин, как бы мне не хотелось, чтобы она таковой была. И всё же, мы оба действительно рады видеть тебя.

– Я знаю.

Хелен позволила ему, несмотря на всю разницу в званиях, помочь ей устроится за столом, затем обратилась к протянутому официантом меню. Сделав предварительный заказ на напитки и проводив того взглядом до дверей зала, она вновь сосредоточила своё внимание на Жерве.

– Я знаю, что вы рады видеть меня, – повторила она. – И догадываюсь кто именно порекомендовал тебе побеседовать со мной. И всё равно я не жду, что разговор пойдёт на пользу моему аппетиту.

– Если ты думаешь, что это была адмирал Золотой Пик, то ошибаешься, – сказал Жерве, но Хелен покачала головой.

– Даже не думала. Она довольно прямой человек, и, возникни у неё такое желание, она имеет возможность поговорить со мной об этом напрямую. Если на то пошло, она скорее всего бы организовала личную встречу через сэра Айварса. То же самое касается капитана Лектера. А вот в штабе адмирала Хумало со мной действительно лично никто не знаком и не имеет возможности получить ответы в случайном разговоре. Что оставляет нас с «обычными подозреваемыми», не правда ли?

– Что ж, ты права, – Жерве откинулся на спинку своего стула напротив неё. – Хотя, честно говоря, я думаю, что причиной того, что они попросили именно меня поговорить с тобой, стало желание не подвергать тебя лишнему стрессу. Неофициальное расследование, так сказать.

Хелен фыркнула. «Да, это многое объясняет», – предположила она. – «Приятно узнать, что кто-то побеспокоился о её чувствах».

– Ну что ж, тогда – сказала она, – как говорит герцогиня Харрингтон – давайте займёмся этим, – она натянуто улыбнулась. – Похоже определённые неназванные высокопоставленные лица хотели бы знать, считаю ли я, что есть какая-то доля правды в утверждениях о том, что мой отец и его психованные друзья-террористы ответственны за подрыв – вероятно, с ведома и при прямом попустительстве Звездной Империи – сложносоставного ядерного устройства в городе Зелёные Сосны. Следствием детонации которого стала серия ядерных взрывов, которые, по заявлениям мезанских властей, привели к гибели тысяч людей, и один из взрывов был произведён прямо среди переполненного по случаю выходного дня городского парка, испепелив при этом всех гуляющих там детей. Об этом пойдёт речь?

Жерве внутренне вздрогнул. Хелен Зилвицкая была одной из самых стойких личностей, которых он когда-либо встречал, и подобная язвительность совсем не была свойственно ей.

– Что-то в этом роде, – вздохнул он. – Конечно, не в такой формулировке. И я не думаю, что они – если бы их спросили – именно так описали бы произошедшее. Прежде всего, как я думаю, их интересуют твои догадки относительно того, почему мезанцы представили именно такую версию событий. Я имею ввиду заявления о том, что к взрывам причастен твой отец.

– По моему – это всё довольно очевидно! – Хелен, облокотившись на стол, наклонилась вперёд. – Когда мне было тринадцать, меня в Старом Чикаго похитили агенты «Рабсилы», и вот с тех пор папа стал занозой у них в заднице. Поверьте мне, не сердите моего папу – особенно таким образом. Плюс ко всему, именно тогда он познакомился с Кэти Монтень, а это, с точки зрения Мезы, делало и так плохую ситуацию ещё хуже. Потом было то дело на Факеле. Вы помните – тогда моя сестра стала королевой планеты населённой освобождёнными рабами, каждый из которых ненавидит Мезу и «Рабсилу» на – извини за формулировку – генетическом уровне? И если ещё где-то в галактике есть человек, репутацию которого они хотели бы очернить больше чем его, то я не знаю, кто это вообще может быть! И если вы имеете возможность возложить на Факел ответственность за нечто подобное, а затем заявить, что причастность папы означает, что за спинами исполнителей стоит Звёздная Империя, то, с их точки зрения, нет ничего лучше. Только посмотрите, как они используют эту историю, чтобы подорвать доверие к нашим заявлениям об их причастности к событиям здесь, в Секторе! Очевидно, мы придумали все эти отвратительные, лживые от начала и до конца заявления как очередной этап некого направленного против них вероломного плана! Разве тот факт, что мы позволяем террористам «Баллрума» использовать ядерное оружие против гражданского населения, не доказывает, что мы ловко прикрываемся ими с целью отвлечь внимание здравомыслящих солли от нашего собственного зловещего имперского заговора?

Гнев в её голосе не был направлен на Жерве, тот понимал это. Он не был даже направлен на «определённых неназванных высокопоставленных лиц», что попросили его провести эту беседу. Однако это был явный признак того, что она переживала сильнее – и сильнее гораздо – чем кто-либо подозревал судя лишь по её поведению. И это совсем не повышало его настроение и так не слишком радостное от того, что он вынужден был завести этот разговор.

– Я думаю, что они уже сами пришли к этим выводам, – сказал после недолгого молчания. – Но в первую очередь они хотят узнать, имеются ли у тебя какие-то идеи о том, что реально могло случиться там. Прежде всего такие, что могли бы объяснить, почему они сразу выдвинули версию о причастности твоего отца и «Баллрума» к взрывам.