— Улетать? — с негодованием обернулась к нему Надя. — Шкуру свою спасать? Как бы не спустили?

— Они непременно спустят, если вы попадетесь им в руки, — заверила Эльма. — Ведь вы для них «ненавистные предки», во всем виновные.

— Ты нас не пугай, внученька. Мы такого насмотрелись, что… Как бороться против атомного оружия, мы знаем, а вот против дубин противоядие еще искать надо.

— И найдем! — твердо заверила Надя.

— Жанна д’Арк, она знает, — усмехнулся Вязов.

Жена бросила на него быстрый взгляд.

— Жанна не Жанна, донкихоты не донкихоты, все мы пока слушать будем. Угостим друзей наших новых завтраком звездным, — предложил Бережной. — И проясним ситуацию.

Анд, знаток синей растительности, собрал нужные для костра сучья и с удивлением наблюдал, каким чудесным способом пришельцы подожгли его.

Все уселись у костра.

Со стороны озера раздался легкий всплеск.

— Это рыба, — сказала Эльма. — Мы хотели ее здесь ловить.

И обитатели Города Руин, изголодавшиеся за время бегства, отдали дань яствам, о которых лишь читали в Доме до неба. И уж никак не думали, что им придется их попробовать.

Бережной, да и все его соратники тепло наблюдали за своими гостями, или вернее, хозяевами.

— На Земле-матушке всегда принято было сперва накормить, а уж потом расспрашивать, — говорил командир, умиляясь аппетиту Анда.

И когда тот оторвался от самого вкусного, что когда-либо в жизни ел, Бережной наконец спросил:

— Так кто из вас, внучата наши, нам хотя бы основное расскажет?

Анд посмотрел на Эльму, та на него.

Тогда Анд вынул из кармана брюк тетрадь и переедал ее Бережному. У Эльмы даже глаза расширились от изумления.

— Я захватил ее из книгохранилища, не знаю зачем, — тихо сказал он.

Эльма кивнула.

Бережной взял тетрадь и внятно прочел:

— «ДНЕВНИК ДИКОГО ЧЕЛОВЕКА».

И, не раскрывая ее, внимательно посмотрел на Анда.

— Здесь если не все, то многое из того, что я мог бы рассказать.

Бережной откашлялся:

— Ну что ж. Зачитываю «обвинительное заключение», — с горькой улыбкой произнес он.

И стал читать.

Все жадно ловили каждое его слово, иногда переглядываясь.

Бережной кончил в полной тишине. Опять послышался плеск воды.

— Тяжкое обвинение, — заметил Крылов. — Убедительное.

— Вы наш главный философ, командир Крылов, — обратился к нему Галлей. — Объясните, как это могло случиться?

— Скажу кратко словами одного мыслителя: «Цивилизация — это непрестанное воспроизводство техники, знаний, ценностей культуры при непременном стремлении к высокой нравственности. При утрате любой из этих основ цивилизация обречена». Очевидно, так и произошло без нас на Земле.

— Мне, например, очевидно одно: не на ту планету мы попали, — заявил в ответ Галлей.

— Может быть, не ту планету мы искали, которой помогать надо. Со своей улетели, а она больше всего в помощи нуждалась, — со вздохом заключил Бережной. Обернувшись к Анду и обращаясь ко всем, добавил: — Но послушаем потомков наших дальних, диды их немыслимые.

— А мы с Андом вам все расскажем, — начала Эльма.

Эльма с Андом едва успевали отвечать на жадные вопросы живых своих пращуров.

— Что ж, — подвел наконец итог беседы Бережной. — Выходит, задача у нас прежняя. Добавилась лишь ответственность за наших современников, все здешние беды допустивших.

— Задача ясна. Решения не видно, — мрачно заметил Галлей.

— Не видно, если глаза закрыть! — вставила Надя, уложив мальчика себе на колени. — Спи, родной. Ночка скоро.

— А птички? — пролепетал Никитенок, засыпая. Надя стала напевать колыбельную.

Эльма настороженно вслушивалась в чарующий напев: она никогда не слышала таких песен.

— Придется искать контакт с обитателями ближнего города, — размышлял вслух Крылов.

— Надеетесь на теплую встречу? — усмехнулся Галлей.

— Мы хотели остаться здесь вдвоем с Андом, — сказала Эльма. — Теперь могли бы все вместе… — добавила она и, не договорив, схватила Анда за руку. — Смотри! — Ужас слышался в ее голосе.

Все посмотрели в сторону сельвы.

Из зарослей появлялись фигуры с дубинами. Впереди шествовал рослый мужчина с копной торчащих во все стороны волос на голове и всклокоченной бородой.

Еще издали он выкрикнул угрожающим голосом несколько лающих фраз.

— Что он говорит? — спросил Эльму Бережной.

— «Смерть пришельцам!» — пролепетала Эльма. — Он хочет разделаться с вами.

Бережной поднялся во весь свой рост и отважно шагнул навстречу вождю бурундцев, которого все-таки успел предупредить жрец-соглядатай.

— Милости просим к нашему костру, — пригласил звездонавт.

И вдруг Урун-Бурун, к удивлению Эльмы с Андом и пришельцев, залаял на древнекнижном языке, языке звездонавтов:

— Смерть ненавистным предкам! Обрекли нас, своих потомков, на одичание, лишив всех благ, которыми пользовались. Испортили свою планету. В назидание всем потомкам торчать будут ваши головы на шестах на площади Синей травы, где справедливый суд вынесет вам приговор, признав все ваши знания вредными.

— Зачем же лишать знаний потомков ваших и наших? Они смогут распорядиться ими более разумно. Об этом мы хотели бы сказать во время суда на названной вами площади.

— Нет вам оправдания! Семь шестов украсят древнюю площадь! — И уже спокойнее обратился к Анду:

— Юный бурундец может вести плененную им вешнянку к своей матери. Она ждет их.

Анд растерянно взглянул на Эльму. Вертикальная морщинка прорезала ее лоб меж бровей. Он прошептал:

— Должно быть, Урун-Бурун…

— Он поднимался в Дом до неба, — закончила Эльма. — Но почему он так благосклонен к тебе?

Послесловие к первой части

Они оба прочитали первую часть романа.

— Не может того быть, — назидательно сказал солидный, уверенный в себе седой читатель в строгих очках с золотой оправой и повторил: — Не может того быть, чтобы из десяти миллиардов человек, составлявших население планеты в XXI веке, к XXXI веку осталась лишь жалкая кучка дикарей!

Она была моложе, красивее, элегантнее, но не менее искушена в спорах, модно причесанная, чуть ехидная.

— А гибель человеческого вида из-за изменений условий существования на планете вы допускаете?

— Ну мало ли что может произойти с Землей! Космическая катастрофа, столкновение планет. Луна в свое время непонятно как удержалась на своей орбите, не врезалась в Землю. А не так давно малая планетка, величиной с хороший наш остров, мимо Земли промелькнула. И, говорят, еще вернется… Или, скажем, когда-нибудь Солнце погаснет или, наоборот, в «белого карлика» превратится, испепелив всю свою планетную систему. — И он выпустил клуб дыма. Она поморщилась:

— Значит, вы допускаете гибель человечества?

— Допускаю. Это может произойти и в результате ядерной войны. Поэтому такой войны нельзя допустить.

— А чем лучше (или хуже?) погасшего Солнца или столкновения планет смертоносная радиация, которая может возникнуть не только из-за ядерных бомб? Или отравление воды, воздуха, растительности? Исчезновение защитного слоя в атмосфере? Или, скажем, возникновение из-за уродливого развития цивилизации эпидемий, столь же неожиданных, как и неотвратимых?

— У вас бедствия сыпятся как из рога изобилия, — запротестовал он. — Придумать все можно. Надо провести грань между возможным и неизбежным.

— Вот видите! — обрадовалась она. — Выходит, вы допускаете не только увядание, но и полную гибель цивилизации. Так почему протестуете против показа горькой судьбы оставшейся его части?

— Не знаю, не знаю! — раздраженно ответил он. — Тому, что читаешь, не хочется верить.

— Хочется или не хочется? — наступала она.