Таким же быть в своих делах и в мощи,

Как и в желаньях?

Акт I, сцена 7.

Я кормила грудью

И знаю, как сладка любовь к младенцу;

Но я бы вырвала, склонясь над милым,

Сосок мой из его бескостных десен

И лоб ему разбила, если б я Клялась, как ты.

Макбет

А вдруг нам не удастся?

Леди Макбет

Нам? Натяни решимость на колки, И все удастся.

Акт I, сцена 7.

Кажется, леди Макбет получила то, к чему стремилась, но это не совсем так. Она совершает самоубийство, так как еще более одинока, чем Макбет, а одиночество ее более полное потому, что она связана с жертвой только через Макбета. Ей являются не призраки и привидения, а лишь образы случившегося. У нее остались только воспоминания. У нее, в отличие от Макбета, нет прямого пути к искуплению.

Обычно в трагедии человек добрый страдает из-за изъяна в своей природе — трагической вины. В "Макбете" все наоборот: страдания обусловлены ноткой добродетельности в характере убийцы. Макбет и леди Макбет хотят убить… не совершив злодейства. Ведьмы, символизирующие, подобно Яго, мир зла, могли бы испытывать и гораздо большие угрызения совести, но их страдания не очевидны — они получают удовольствие от того, что делают. Поступки Макбета, если в них нет ничего кроме зла, не должны были сопровождаться душевными терзаниями. Ричард III, в конце концов, не выдерживает груза своих преступлений, но большинству убийц не свойственно чувство раскаяния, ибо убийство — беспримесное зло. Макбет и леди Макбет — не абсолютные злодеи. Они хотели бы действовать как демоны, но не становиться ими, и в этом их погибель. Макбет говорит жене, что во время убийства Дункана слуги короля кричали во сне "Господи помилуй" и "Аминь", но:

Я не мог

Сказать: "Аминь", когда они сказали: "Помилуй Бог!"

Леди Макбет

Не вдумывайся в это.

Макбет

Что помешало мне сказать: "Аминь"? Я жаждал помолиться, но "аминь" Застряло в горле.

Леди Макбет

Так об этом думать

Нельзя; иначе — мы сойдем сума.

Акт II, сцена 2.

Леди Макбет говорит и о себе, хотя еще не знает этого, потому что у нее менее богатое воображение, чем у ее мужа.

Время, свобода воли и необходимость образуют вторую тему пьесы. Ведьмы предсказывают будущие события и, следовательно, увлекают Макбета на путь гибели. Следует различать античный и христианский подход к прорицательству. В античное время следовало совещаться с оракулом — цезари наложили запрет на прорицательство только лишь из соображений собственной политической безопасности. Учитывая, что все события совершаются по воле Зевса, нет никакой разницы между тем, что произойдет, и тем, что должно произойти. К Зевсу обращаются, чтобы узнать, постигнет ли неудача то или иное дело, и, если так, за него нельзя браться. Христианский взгляд на вещи состоит в том, что человек обладает свободой воли, иными словами, то, что произойдет, не равнозначно тому, что должно произойти. Бог дозволяет то, что Он запрещает, и Бог, находясь вне времени, предвидит будущие поступки человека не принуждая его совершать их. Представляется, что духи обладают схожими, хотя и менее развитыми способностями к предвидению. Согласно христианским воззрениям совещаться с оракулами запрещено. У человека, как у конечного существа, есть прошлое, в котором он может раскаиваться, настоящее, в котором он волен выбирать, и будущее, на которое он может надеяться. Бог предвидит будущее как часть опыта, но человек не способен воспринимать будущее иначе как возможность, зависящую от его собственного выбора. Последнее обратно знанию человеком зла, каковое он может получить только посредством опыта. Как следует из монолога Генриха IV о "книге судеб" ("Генрих IV", ч. II, III. 1), на будущее можно смотреть или как на море отчаяния, или как на производную выбора.

Ведьмы являются людям, которые, в каком-то смысле, их призывают. Они предсказывают Макбету, что ему суждено стать королем. Макбет может принять эту весть как предназначенье — "Раз мне сужден венец, то пусть судьба / Меня венчает, без моей подмоги" (i. 3). Он, однако, не делает этого и даже не спрашивает, как ему следует поступить. Макбет заключает:

Чудесный этот зов таить не может

Ни зла, ни блага.

<… >

зачем внушает

Такую мысль, что волосы встают,

И сердце, как сорвавшись, бьется в ребра,

Назло природе? Подлинные страхи

Слабей, чем ужасы воображенья:

Мне самый призрак этого убийства

Так потрясает строй души, что разум

Удушен грезами и поглощен Несуществующим.

Акт I, сцена 3.

Макбету кажется, будто он знает, как именно сбудется пророчество. Это вера в определенное свершение, но не безоговорочное принятие судьбы, ведь он не может думать о будущем с той определенностью, которая присуща прошлому. В пьесе содержится намек, что ведьмы пытались искусить и Банко, но тот не поддался искушению:

Благие силы,

Отвадьте от меня дурные мысли,

Которые приходят к нам во сне!

Акт II, сцена 1.

Позже, увидев призрак Банко, Макбет решает вновь обратиться к ведьмам. Он не обязан идти к ним, но испытывает побуждение слышать их:

Отправлюсь к вещим сестрам. Я велю им

Открыть мне больше; я желаю знать,

Любой ценой, все, что грозит мне вновь.

Меня преграды не смутят: я в кровь

Так далеко зашел, что повернуть

Уже не легче, чем продолжить путь.

Акт III, сцена 4.

Если будущее предопределено, преграды не смутили бы Макбета, но он не до конца верит в предопределенность.

Ведьмы призывают к Макбету четыре видения. Первое видение, "голова в шлеме" (оно, согласно первой ведьме, "знает все без слов" (IV. 1)), советует Макбету остерегаться Макдуфа. Второе, "окровавленный младенец", говорит, что Макбету не повредит "никто из тех, кто женщиной рожден" (IV. 1), но это, впрочем, не изменяет намерение Макбета расправиться с Макдуфом:

А все же, чтоб верней была порука,

Возьму с судьбы залог: ты жить не будешь;

И бледный страх я назову лжецом

И буду спать назло громам.

Акт IV, сцена 1.

Третье видение, "дитя в короне, с деревом в руке", предупреждает Макбета о том, что Бирнамский лес пойдет войной на Дунсинан, но это не страшит Макбета — он по-прежнему думает о Макдуфе. Наконец, перед Макбетом проходит вереница королей из потомства Банко. Когда, спустя несколько мгновений, ему сообщают, что Макдуф бежал в Англию, Макбет решает предать мечу жену и детей Макдуфа:

О время, ты меня опередило!

Как только дело отстает от воли,

Ее нагнать уже нельзя. Отныне

Да будет каждый плод моей души

Плодом руки. Чтоб мысль венчать делами,

Я мыслю так, и так я поступлю!

Акт IV, сцена 1.

Макбет пытается подчинить своей власти будущее. Он ни разу не спросил у ведьм, как ему поступить или как идти к цели.