– Понимаю. – Мадлен покачала головой. – Неужели ты думаешь, что в Монтедоре будет гражданская война?

– К сожалению, да, Мэдди. Именно об этом я сейчас и подумал.

– О Господи. – Мадлен, оступившись, чуть не упала в огромную лужу посреди дороги. Рэнсом вовремя успел протянуть ей руку. Мадлен, вдруг забыв о своей гордости, вообще обо всем на свете, порывисто прижалась к Рэнсому, обхватив его шею руками.

– Пока особых поводов для волнения у нас нет, – тихо произнес он. – Может, я ошибаюсь и никакой гражданской войной и не пахнет

– Нет, неправда, ты меня просто успокаиваешь.

– Верно, – вздохнул Рэнсом. – А когда завтра вся страна узнает, что этот негодяй Эскалант совершил государственный переворот, я боюсь даже предположить, что тут начнется. Конечно, сегуридоры очень сильны, но в государственной армии нет единства. Она может расколоться на отдельные группировки, и у дористов появится шанс прийти к власти.

– Но разве Эскалант этого не предвидел? – удивилась Мадлен.

Рэнсом покачал головой:

– По-моему, Эскалант всегда недооценивал силу и влияние дористов. Впрочем, здесь никто не знает, кто их поддерживает и кто за ними стоит. Видишь ли, мне казалось, что я довольно неплохо разбираюсь в том, что происходит в Монтедоре, но я и предположить не мог, что у дористов хватит сил и наглости атаковать городской штаб армии, как это случилось сегодня ночью в Дорагве. Ведь военная тревога, так нас с тобой выручившая, была вызвана исключительно нападением дористов.

– Значит, гражданская война, – повторила Мадлен, до смерти напуганная. Теперь их будущее представлялось ей еще более неопределенным, чем несколько часов назад, когда они томились в тюремной камере. Если в стране разразится война – а все к тому идет, – то никто не найдет их – ни «Марино секьюрити», ни ее отец, ни даже американский госдепартамент. Мадлен закрыла глаза и изо всех сил постаралась быть – или по крайней мере казаться – храброй.

– Ладно, – сказала она наконец Рэнсому. – Давай пойдем на юг, через Зеленые горы, к границе а Аргентиной.

– Да, – согласился Рэнсом. – Будем избегать больших дорог, не вступать в разговоры и вообще постараемся остаться незамеченными.

– А-га, – кивнула в темноте Мадлен.

– Нам осталось пройти еще несколько миль до перекрестка. Гутиерре сказал, что там надо свернуть на дорогу, ведущую на юг.

– Послушай, может…

– Что?

– Может, нам стоит попытаться завтра связаться со Штатами? – предложила Мадлен.

– По телефону?

– Да…

– Что ж, можно попробовать. Хотя даже если мы и дозвонимся домой, то помочь они нам смогут только после того, как мы уже выберемся из Монтедоры.

– А если связаться с американским посольством в Монтедоре? – снова предложила Мадлен.

– Ну, начнем с того, что американское посольство располагается в столице Монтедоры, куда нам нельзя: там Эскалант. Конечно, мы можем позвонить им и спрятаться в каком-нибудь укромном месте, в которое люди из посольства приедут за нами. Но видишь ли… Эскалант ненавидит американцев лютой ненавистью, и в посольстве нам будет не намного безопаснее, чем где-нибудь еще.

Да, не слишком радужная перспектива.

– Правда, – продолжил Рэнсом, – здесь должны быть люди из католических миссий, работники Международного Красного Креста, наблюдатели из Организации Объединенных Наций. Да вот только где их искать?

– А ты не спрашивал у сеньора Гутиерре?

– Спрашивал, – с грустью ответил Рэнсом. – Он только знает, что где-то в Дорагве есть католическая миссия, но где именно – понятия не имеет.

Мадлен молчала, пытаясь не выдать собственную тревогу и страх: у Рэнсома и без ее истерик хватает забот. Нет, она не будет распускаться. Рэнсом все же молодец – не стал ей врать, а честно рассказал все как есть. Она не может его подвести.

Так они шли в темноте – долго-долго – и чувствовали себя несчастными и потерянными, словно остались одни на всем белом свете.

Глава 15

Утром, при свете дня, Мадлен лишний раз убедилась, что выглядел Рэнсом ужасно: обросший щетиной, с синяком под глазом, с царапинами и ссадинами на лице. Ноги и руки Мадлен тоже болели – похоже, попала какая-то инфекция, что в жарком и влажном климате Монтедоры было неудивительно. Поэтому она, мысленно составляя список необходимых покупок, первым делом включила туда антисептики.

Глаза Рэнсома были красными и воспаленными от бессонной ночи, волосы – взъерошенными. Он едва слышно кряхтел – скорее всего у него сломаны ребра. Как же он занимался с ней любовью – да еще так страстно, неутомимо, после того как его избили чуть ли не до полусмерти?

Она подумала, что в список лекарств, которые необходимо купить, нужно непременно внести аспирин. И еще что-нибудь болеутоляющее. Пожалуй, с покупками у них проблем не будет, ведь они располагают довольно большой суммой денег. Только бы дойти наконец до какого-нибудь города. Будет ли только все то, о чем она мечтает, в продаже – вот в чем вопрос.

И самое главное – им нужна чистая вода, в закрытых бутылках, желательно негазированная. Хотя они пили и не много, но единственной бутылки, которую они захватили из Дорагвы, явно недостаточно. Конечно, пить из рек и колодцев нельзя ни в коем случае – не хватало еще дизентерию подцепить. А при такой жаре пить надо все время, иначе может наступить обезвоживание организма.

Мадлен казалось, что мотоцикл, на котором они ехали в сторону Зеленых гор, едет еле-еле. Прислушиваясь к неровному шуму его мотора, Мадлен волновалась, удастся ли им добраться до Аргентины или они умрут где-нибудь по дороге.

Когда наконец вдали показались очертания небольшого поселка, Рэнсом выключил двигатель и остановил мотоцикл.

– Нужно купить кое-что, – тотчас сказала ему Мадлен. – Антисептики, аспирин, бутылки с питьевой водой и для тебя…

– Мне ничего не нужно, – прервал Рэнсом.

– Ошибаешься, очень даже нужно, – возразила Мадлен. – Я уже не говорю о бензине для мотоцикла и каком-нибудь фонарике, чтобы ночью не шарахаться от каждого шороха, – тот фонарик, который ты прихватил из штаба армии в Дорагве, мы ведь потеряли. Перед рассветом здесь бывает довольно прохладно, поэтому необходимы теплые пончо. Не забудь, когда мы начнем подниматься в горы, будет все холоднее.

– Боже мой, слушая тебя, можно вообразить, что в этой захудалой деревушке есть супермаркет, – проворчал Рэнсом. – Ладно, миледи, что вы еще хотите купить?

– Какой-нибудь еды. Я проголодалась.

– Я тоже, – тяжело вздохнул Рэнсом.

– Ну тогда чего же мы ждем? Заводи машину, и вперед!

Рэнсом не спешил заводить мотоцикл. Он молча стоял и смотрел на городок вдали. Что-то в его позе насторожило Мадлен.

– Почему мы не едем? – спросила она его наконец.

– Не знаю, – честно признался Рэнсом и пожал плечами. – Городок выглядит слишком уж спокойным, а это не может не настораживать. Ладно, держись поближе ко мне, не вступай ни с кем в разговоры, будь умницей и не отходи ни на шаг от мотоцикла.

– Что-нибудь еще, сэр? – Мадлен усмехнулась.

Рэнсом ничего не ответил, а достал револьвер и проверил его. Когда он хотел спрятать его назад, Мадлен вдруг обратила внимание, что это было то самое оружие, на которое польстился капитан Морена и которое не выстрелило.

– Кстати, почему ты его не выбросишь? – спросила Рэнсома Мадлен.

– Револьвер? – удивился тот. – А почему я должен выбрасывать оружие, служащее мне верой и правдой?

– Он же не стреляет.

– Ошибаешься, стреляет, да еще как, – мягко возразил ей Рэнсом.

– Но ведь он не выстрелил у Морены, когда тот собирался убить тебя!

– Ну, еще не хватало, чтобы мое любимое запасное оружие в меня же и стреляло, – рассмеялся Рэнсом.

– Не понимаю…

Рэнсом указал ей на кольцо у себя на пальце – то самое, которое Мадлен впервые заметила у него на руке в аэропорту в Монтедоре.

– Кольцо? – удивленно спросила она его.

– Видишь ли, в револьвер вмонтировано специальное устройство, которое срабатывает только тогда, когда тот, кто хочет выстрелить из него, носит такое вот кольцо на пальце.