– По рукам? – услышала Мадлен голос Рэнсома.

Старик Гутиерре не соглашался – видимо, предложенная Рэнсомом сумма показалась ему слишком маленькой. Мадлен еще сильнее стиснула зубы – растащить бы этих двух «торговцев» в разные стороны! Тоже мне, нашли время коммерцией заниматься!

– Ну?! – нетерпеливо спросила она Рэнсома.

– Мы остановились на том, что платим ему сто долларов наличными и пятьсот долларов дорожными чеками. Давай расписывайся на чеках.

– Что?! – От удивления у Мадлен глаза полезли на лоб. – Ты платишь ему шестьсот долларов за старый мотоцикл? Да я на эти деньги могу себе обратный билет купить!

– Ну, в данный момент не можешь, – сухо напомнил ей Рэнсом. – И потом, старик совершенно прав: дорожные чеки в этой стране почти не обслуживаются, а принимая во внимание то, что творится сейчас в Монтедоре, он вряд ли сможет без проблем получить по ним наличные.

– Но… – начала было Мадлен, однако, вспомнив, как мало у них времени, махнула рукой, достала дорожные чеки и начала их подписывать.

– Напиши свои паспортные данные на обратной стороне, – предупредил Рэнсом. – Просто из осторожности.

– Хорошо, – кивнула Мадлен. – Ради Бога, скажи ему, чтобы шел побыстрее за своим мотоциклом и заправил его хорошенько. Пусть еще даст нам канистру бензина про запас. – Подняв голову и посмотрев на Рэнсома, Мадлен увидела, что тот смеется. – Я сказала что-то смешное?

– Смешное? Ничего. Просто ты с каждой минутой все больше и больше начинаешь походить на саму себя – леди Мадлен Баррингтон, современную акулу капитализма.

Одарив его холодным взглядом, Мадлен продолжила подписывать чеки. Сам же Рэнсом, взяв принесенную Мадлен одежду, пошел на кухню переодеться. Он вернулся через несколько минут в походных брюках цвета хаки, такой же рубашке, с револьвером сбоку. «Слава Богу, хоть галстук нацепить не догадался», – с иронией подумала Мадлен. Рэнсом предложил ей пойти переодеться, пока он займется погрузкой их немногих вещей на мотоцикл.

Торопливо умывшись, причесавшись и надев чистое белье, Мадлен почувствовала себя гораздо лучше. Спрятав волосы под легкой косынкой, она вышла к Рэнсому. Где-то вдали по-прежнему громыхали выстрелы, и снова она с трудом подавила в себе желание спрятаться куда-нибудь. Прямо перед гостиницей она увидела развалюху и от изумления замерла на месте:

– Ты отдал шестьсот долларов за это?

– Эта машина гораздо более прочная и надежная, чем может показаться с первого взгляда, – спокойно заметил Рэнсом.

– Шестьсот долларов! – сокрушалась Мадлен.

– Какие же вы, богачи, зануды! – вздохнул Рэнсом и, покачав головой, спросил у Мадлен даже с некоторым сочувствием: – Неужели деньги для тебя так важны?

– А ты как думаешь, Рэнсом?

– Ведь у нас не было времени торговаться!

– В следующий раз, когда нам надо будет что-нибудь купить, этим буду заниматься я!

– Ничего у тебя не выйдет, – хмыкнул Рэнсом в ответ. – Ты на своем испанском и двух слов связать не можешь.

– А твои деловые способности…

Рэнсом тяжело вздохнул:

– Слушай, давай оставим ссоры и споры на потом, идет? Не забывай, пожалуйста: сейчас главное для нас – убежать отсюда как можно скорее.

Мадлен молча забралась на жесткое и узкое сиденье мотоцикла позади Рэнсома. Этот допотопный мотоцикл явно предназначался для одного человека. На прощание сеньор Гутиерре поцеловал ей руку и пожелал благополучного путешествия. Мадлен решила, что он, пожалуй, не должен чувствовать себя виноватым в том, что всучил им за шестьсот долларов эдакую развалину. Ведь наличными он получил всего сто долларов, а столько этот мотоцикл стоил. К тому же старика могли подвергнуть допросу сегуридоры, известные своей беспощадностью. Конечно, он может обмануть их, заявив, к примеру, что американцы отняли у него мотоцикл, угрожая оружием. Но поверят ли те ему? А даже если и поверят, то не выместят ли солдаты свою злость на беззащитном хозяине гостиницы?

Мадлен пожала в ответ руку сеньору Гутиерре и искренне поблагодарила его. Потом она обняла Рэнсома за талию, и мотоцикл понесся по грязным и узким городским улочкам.

Довольно скоро они выехали из города по дороге, по которой въезжали в него на машине с Мигелем. Мадлен показалось, что все это было с ними давным-давно – столько событий произошло за это время. И снова ей было хорошо с Рэнсомом. Странно, подумалось ей, почему иногда человеку нужно оказаться лицом к лицу со смертью, для того чтобы сбросить с себя личину условностей?

А ведь их приключения, к сожалению, еще не закончились, думала она, когда мотоцикл въехал в самую гущу джунглей.

Они проехали минут двадцать и поняли, что никакой мотоцикл по такой дороге не пройдет. Поэтому им пришлось слезть и тащить его за собой – разумеется, этим занимался Рэнсом.

Вокруг не было никаких признаков человеческого жилья. Фару Рэнсом потушил – следовало экономить батареи, и Мадлен шагала в темноте вслед за ним, не имея ни малейшего представления о том, куда они направляются.

Ночные джунгли были полны шума и самых разнообразных звуков, большинство из которых Мадлен никогда не слышала прежде. Вскрики, шепот, стоны, ворчание, посвистывание – все это пугало ее.

– Ты что? – спросил Рэнсом, когда она прильнула к нему от страха.

– Нервы пошаливают, – призналась Мадлен.

– Ружье не потеряла, надеюсь?

– Нет, не потеряла… – Мадлен снова ощутила его свинцовую тяжесть.

Неожиданно что-то большое и темное подпрыгнуло в двух шагах от них, и Мадлен с Рэнсомом замерли на месте как вкопанные.

Через мгновение Рэнсом, облегченно вздохнув, пояснил:

– Все в порядке, идем дальше. Какой-то зверь.

– Наверное, слон [11]? – переводя дух, предположила Мадлен.

– Вряд ли. Крупные животные уже натерпелись от человека и теперь стараются держаться от него как можно дальше. До сих пор в Монтедоре нет ни одного заповедника, а браконьеров развелось пруд пруди. Поэтому крупные звери прячутся в горах или в непроходимых джунглях.

Прямо над ними послышалось обезьянье улюлюканье, и беглецы вздрогнули.

– Ты уверен, что нас никто не съест по дороге?

– Не беспокойся, – усмехнулся Рэнсом, – обезьяны никакого вреда не причинят.

Однако Мадлен показалось, что Рэнсом просто пытается ее успокоить, – ведь она с детства знала, сколько опасностей таят в себе тропические джунгли… Поэтому она решила сменить тему разговора:

– А куда мы направляемся?

– Ну… – Рэнсом тяжело вздохнул, и Мадлен поняла, что разговор будет не из легких. – Если бы мы хотели добраться до западной границы Монтедоры, нам пришлось бы идти через всю страну, а это, как ты сама понимаешь, далеко и опасно.

– Понятно, – кивнула Мадлен. – В столицу нам теперь тоже путь заказан: там ведь ситуация под контролем генерала Эскаланта, который жаждет схватить нас.

– Именно, – отозвался Рэнсом. – Столица нам сейчас и не нужна – ведь, даже если там еще летают самолеты, нам все равно никто не продаст билеты без документов, а показать свои паспорта – значит, выдать себя Эскаланту.

– Но ведь нам нужно будет в любом случае пересечь границу. Как же мы сделаем это без документов?

Рэнсом вздохнул:

– Попытаемся перейти через границу тайно и отдаться на милость жителей Бразилии…

– Это если мы пойдем на север, – уточнила Мадлен.

– …или Аргентины.

– А это к югу…

– А-га…

– Значит, независимо от того, в каком направлении мы пойдем, нам придется перебираться через горы.

– Лунные или Зеленые. Я предпочел бы идти на юг, – заявил Рэнсом.

– Значит, через Зеленые горы. Но там же полно бандитов.

– Ты права. Но Лунные горы – известное пристанище дористов, и еще вопрос, кто из них окажется опаснее для нас. До нынешнего государственного переворота в Лунных горах постоянно дежурили армейские патрули, а встречаться с ними, разумеется, нежелательно.