Долгое воздержание настолько его истощило, что здравый смысл наконец уступил зову плоти.
— Пиппин тут себе подружку завела, — многозначительно сказал Гарри и якобы в знак одобрения хлопнул барабанщицу по плечу.
— Не ври, Гарри! — дернула плечом Пиппин. — Никого я себе не завела. Я как раз рассказывала Венди, как мне одиноко с тех пор, как Натан умотал из Комптона.
Натан был одним из экспонатов ее мужской коллекции. Местные игроки в крикет вечно шутили, что физиономия у Натана как чайный поднос.
—Да ты вроде божилась, что оттрахала ту, из Ульверстоуна! — стараясь изобразить возмущение, воскликнул Гарри.
— Я не трахаюсь, — высокомерно ответила Пиппин. — Ты, может, и трахаешься, жеребцы твоего братца трахаются, а я… Я любовью занимаюсь.
Гарри глянул на Венди, чтобы проверить, не затошнило ли ее после этих слов так же, как его, но Венди пялилась на Пиппин во все глаза, будто никого интереснее в жизни не встречала.
— Концерт наш отменили, — объявил Гарри, пытаясь отвлечь Венди. — Приношу свои извинения. Ничего не поделаешь. — Он в упор посмотрел на Пиппин: — Венди хотела послушать мои песни.
— И твои барабаны, — поспешно добавила Венди, заметив гримасу на лице Пиппин. — Твои барабаны — просто кайф. Не знаю, что бы Гарри без тебя делал.
Дождь внезапно хлынул как из ведра. Стоя в дверном проеме, Гарри хмуро наблюдал, как люди с морковными пирогами на намокших бумажных тарелках шныряют в поисках укрытия.
— А знаете что? — предложила вдруг Венди. — Поехали кататься!
Она провела ладонью по накрученным волосам и вопросительно взглянула сначала на Гарри, который восторженно закивал головой, а затем на Пиппин, ответившую ей заговорщицкой улыбкой.
— У меня в машине полно кассет, — продолжала Венди. — Можем в Лилейную заводь махнуть…
И раздеться догола, мысленно продолжил за нее Гарри. Только тогда или он, или Пиппин. Никаких тройственных союзов. Он представил Пиппин в ее дурацком кепи плещущейся в воде, и его чуть не вывернуло.
Они двинулись к выходу. Пиппин задержалась у лотка домохозяек, чтобы купить пирожных и печенья.
— А я думал, у тебя аллергия на сахар, — ядовито сказал Гарри.
— Вафельки в шоколаде, глазированные лепешки с кокосом и пирожные «белое рождество»! — не обращая на него внимания, перечислила Пиппин. — Обожраться! В супермаркете такого не купишь.
— Интересно, как ты заговоришь, когда вся морда распухнет и дышать станет нечем, — пробурчал Гарри.
«Фольксваген» — жук был припаркован возле объявления «Здесь играет живая музыка». Гарри предположил, что еще десять минут назад это касалось их с Пиппин.
— Жаль, что им пришлось все отменить, — посочувствовала Венди.
Гарри тут же растаял. Он успел отвыкнуть от женского внимания — родная мать в счет не шла.
И вовсе Венди не чокнутая, решил он. А вся эта колдовская хрень — просто хобби, вроде вышивания крестиком.
— Ничего себе жучара! — Пиппин похлопала бывалого «жука» по капоту, окрашенному в зеленый цвет, подозрительно напоминающий краску для заборов. — Ты только глянь!
Она заглянула в салон — с зеркала свисал огромный зеленый шар на синем шнуре. Гарри заметил, что Пиппин не торопится забраться в машину, — видимо, ждет, когда он залезет на заднее сиденье, чтобы самой усесться рядом с Венди, мрачно догадался он. Самое неприятное, что, как истинный мужчина, он вынужден предоставить выбор места даме. Согнувшись в три погибели, Гарри протиснулся на заднее сиденье, чуть не набив себе шишку о второй шар, болтающийся на заднем стекле.
Гарри никак не мог отделаться от мысли, что все эти магические кристаллы и заклинания — полная фигня. В прошлую пятницу он проверил ее счет — осталось всего долларов тридцать. Хотя, с другой стороны, может, Венди Вагнер специализируется на сексуальных приворотах? Если так, то с Пиппин она явно добилась успехов. Да и с ним тоже, приходится признать. Конечно, если напрячься, можно подавить свои чувства в зародыше — после тридцати лет жизни на одной планете с существами, именуемыми «женщины», он этому научился. Просто Венди казалась такой легкой добычей, что отдать ее на растерзание Пиппин было все равно как если бы Черчилль сдал Англию Гитлеру.
Из двух «дворников» работал только один, зато магнитола, перемотанная изолентой, оказалась исправной. К своему удивлению, Гарри обнаружил даже встроенные динамики «Сони». И звук был, как ни странно, сносным — куда лучше робкого писка родительской магнитолы.
— Это кто? — спросила Пиппин, прислушиваясь к незнакомой песне.
— Брехт, — в один голос ответили Гарри и Венди.
Венди обернулась на довольного Гарри.
— «Песня Бильбао» Брехта, — расплылся в улыбке Гарри. — Первая песня «Блонди» на разогреве у «Разбивателей сердец»[24] на концерте в клубе Макс Канзас — Сити. На Дебби было платье «под зебру».
— Ага, ты тогда пешком под стол ходил, — съязвила Пиппин, раздосадованная тем, что Гарри ее обставил. — И вообще, что это за хрен такой — Брехт?
— Мне, положим, было уже все шесть, а если ты не знаешь, что это за хрен такой, то ликбезом я не занимаюсь.
Венди как ни в чем не бывало следила за дорогой. Мимо пронесся пикап, окатив стекла их машины грязной желтоватой водой.
— Показать тебе кое-что? — спросил Гарри, обращаясь к Венди.
— Что? — мурлыкнула она, обернувшись. Гарри расстегнул пиджак и с гордостью продемонстрировал пурпурный значок с надписью «Дебби Харри во плоти», приколотый к внутреннему карману.
— Вот это да! — выдохнула Венди и опять повернулась к рулю.
— А Кортни Лав[25] тебе нравится? — спросила Пиппин, одной рукой роясь в бардачке в поиске новых кассет, а другой отбивая такт по колену.
— Кортни Лав у Пиппин на все случаи жизни, — насмешливо фыркнул Гарри, но только он собрался опять заговорить о «Блонди», как Венди издала протяжный глубокий стон:
— Боже! Да я молюсь на нее!
Пиппин тут же вытащила кассету с «Песней Бильбао» Брехта и поставила вместо нее «Хоул»[26].
— Эрик Эрландсон, Патти Шемел и Мелисса Ауф дер Маур, — вздохнула Пиппин. — Лучший состав Кортни. Слушай, Гарри, — может, чему — нибудь научишься…
Со своего заднего сиденья Гарри наблюдал, как Венди яростно мотает головой под музыку.
— Ее хоть десять лет учи, как стать занудой, — не научишь, — заключила Пиппин.
Гарри в прострации уставился на мокрых коров. Интересно, где это она нахваталась такого? Уж не в его ли музыкальных журналах?
Дождь хлестал с такой силой, что казалось, несчастный «дворник» не выдержит напряжения. Тучи собирались все плотнее. В Лилейной заводи холод сегодня собачий, решил он. Не до купания. И вообще, пожалуй, он домой пойдет. Точно, это мысль. Сейчас попросит Венди, чтобы его высадила.
Тут Венди неожиданно обернулась и одарила его очаровательнейшей улыбкой:
— Но Дебби Харри ей, конечно, не переплюнуть.
А у нее ямочки на щеках, заметил Гарри. Раньше он был настолько поглощен ее ведьмовской сущностью, что как-то не обращал на это внимания.
— Ух ты, выходи за меня замуж! — выпалил он.
Какую-то долю секунды он почти хотел этого. По его шкале ценностей подобное заявление со стороны Венди стоило тысячу баллов.
— Не обращай внимания, это его коронный прием, — огрызнулась Пиппин, прибавляя громкость. — У тебя что-то на щеке, Венди, варенье, что ли…
Она лизнула палец и потерла щеку Венди. Гарри поморщился от отвращения. А это твой коронный прием, подумал он, — «варенье»! Но как истинному джентльмену, ему пришлось смолчать.
За окошком теперь мелькали понурые овцы. Глядя на них, Гарри в который раз решил, что куртуазность пора искоренять как вредное социальное явление. Ну сколько можно терпеть издевательства Пиппин и открывать в банке двери всем этим бабам с колясками? И откуда это только повелось? Жаль, не существует какого-нибудь драконовского неписаного закона для женщин, согласно которому они обязаны занимать худшие места в машине, открывать двери и уступать джентльменам место в автобусе. Да если бы и существовал, Пиппин на это было бы начхать. Гарри с отвращением посмотрел на ее кепи.