Но в своих последствиях эта мера оказалась направленной почти исключительно против славян. С датчанами Германия мало-помалу ужилась: голос кровного родства был сильнее политического соперничества, и Дания вступила в братство западных народов. С балтийскими славянами Германия ужиться не могла, и братства между ними никогда не настало. Для балтийских славян военное занятие Нордалбингии Германией было роковым событием. Немецкий народ, который в 804 году совершенно удалился было за Эльбу, теперь переступил снова эту природную грань и опять обосновался на пороге славянского Поморья, в соседстве бодричей; но то не были уже независимые саксы, разделенные на мелкие племена и волости, а правильно устроенное военное поселение, сторожевой отряд сильного, завоевательного государства. И с тех пор немцы уже не возвращались за Эльбу, а шли вперед шаг за шагом, захватывая земли соседей своих, пока не овладели, наконец, всем славянским берегом Балтийского моря. И тут они не остановились, а шли все дальше и дальше, и успокоились только, когда знамя, водруженное Карлом Великим в Гамбурге и на Эзесском поле, развевалось в Ревеле и Нарве. Нельзя сочувствовать этому подвигу, как всякому насилию и истреблению народностей, но нельзя отказать в справедливой дани удивления железной твердости и настойчивости средневековой Германии: в IX и Х вв. ни слова не говорилось по-немецки на всем берегу Балтийского моря, а в XIV немецкий язык был господствующим от Голштинии до Финского залива.
V. Последние войны Карла Великого с балтийскими славянами. — Немецкая военная линия на правом берегу Эльбы
Бодричи не противились утверждению немецкого владычества в отнятой у них Нордалбингии. Они еще благоговели перед императором. В 810 году Карл пришел с войском в землю саксов, чтобы открыть военные действия против датчан, разорявших берега Германии; тогда бодричи послали в его стан, расположенный у города Вердена на Везере, своих старшин, чтобы просить императора об утверждении у них великого князя, на место убитого Дражко. В этот сан возведен был какой-то Славомир. Почему бодричи выбрали его, неизвестно; мы знаем только, что он получил великокняжеское достоинство не по наследству, помимо прав сына Дражко, Чедрага. Утверждая у бодричей великого князя, Карл, конечно, требовал от них помощи для похода в Данию; но война не состоялась. Предприимчивый Годофрид был убит одним из своих слуг, а наследник его заключил мир с императором.
Между тем, велеты, постоянные враги немцев, напали на марку, основанную Карлом на границе их друзей и союзников, глинян и смольнян. Перебравшись через Эльбу, они, без сомнения, с помощью этих племен осадили крепость Hochbuoki (напротив Ленцена), охраняемую гарнизоном саксов, взяли и разрушили ее.
Первым делом Карла, после примирения с новым королем датским Геммингом, было отомстить славянам за этот урон и восстановить Полабскую украйну. Он послал войско в землю бодрицких племен, живших в непосредственном соседстве с маркой, именно глинян, о которых мы не раз встречали известие, и каких-то бытенцев, если мы только правильно читаем это имя, которое в современных немецких памятниках пишется Bethenzr, Betheniсi. Племя это было незначительно и вскоре исчезло, вместе со смольнянами, в более общем имени полабцев, которое придавалось славянам, жившим на берегу нижней Эльбы, в нынешнем Лауенбургском крае и близлежащей части Мекленбурга[108]. Земля глинян и бытенцев была опустошена, и после того немецкое войско занялось восстановлением крепости Hochbuoki (811 год).
В следующем году Карл снарядил армию против главных соперников Германии на Поморье, велетов. Три войска были одновременно направлены против них: одно пошло через землю бодричей, вероятно, из Нордалбингии, и, конечно, получило от бодричей подкрепление; два других войска двинулись из Полабской марки на север, навстречу первому отряду, шедшему с запада. Велеты запросили мира, дали немцам заложников и обещали покорность императору.
Усмирив таким образом ближайшие славянские племена, не опасаясь датчан, которые заняты были в то время внутренними раздорами, и опираясь на уже построенные укрепления, Карл довершил начатое дело: распространил и утвердил Залабскую марку. "Семь лет земля Нордалбингская была в плену", писал потом в одной грамоте его сын, император Людовик: плен этот был славянский; но (в 811 году) Карл поручил известному нам уже графу Эгберту устроить в ней защиту против язычников. Таким образом основана была военная линия северно-саксонская, отделявшая немецкий и славянский край в Нордалбингии. Сюда мало-помалу возвращались люди, недавно выселенные франкским завоевателем, и христианство начинало водворяться в этой стране. Я уже упомянул об основании церкви в Гамбурге и о предначертаниях Карла касательно учреждения там митрополии[109].
Немецкая военная линия в Нордалбингии соответствовала той цепи рвов и укреплений, которую датский король Годофрид еще в 808 году начал строить от Немецкого до Балтийского моря по реке Эгидоре, для ограждения с юга своих владений, и которая охранялась сторожевыми отрядами. Немецкая линия, как ее, по словам Адама Бременского, установил Карл и его преемники, начиналась у нижней Эльбы, именно от местности Мезенречье[110], т. е. Междуречье, несколько южнее нынешнего Лауенбурга, и шла на север к реке Delvunda (ныне Delvenau или Stecknitz)[111], потом к источникам р. Белины (теперь Bille), прямо на север к Виспирку (теперь Везенберг, на Травне, верстах в 10 на запад от Любека), потом на северо-запад, с некоторыми изгибами по речке Борзнику или Борзнице (теперь Bissenitz) и далее к Болелонкам (теперь Blunk) и, наконец, по течению реки Свентины к Кильскому заливу. При Карле линия эта шла несколько западнее; мы знаем, что она подвинута была до Стекницы в 822 году; прежде, вероятно, р. Былина, впадающая в Эльбу близ Гамбурга, составляла границу. Точно так же и на северной стороне линию, кажется, подвинули от верхнего течения Эгидоры или Эйдера к параллельной с ним Свентине. На запад от Белины, верхнего течения Эгидоры и черты, между ними проведенной, нет ни одного славянского местного названия; очевидно, что там была искони земля немецкая, и что славяне, получив этот край на короткое время от Карла Великого, не успели основаться в нем. В полосе (верст от 5 до 15 шириной) между этой предполагаемой первоначальной границей немцев и военной линией, описанной Адамом Бременским, мы находим несколько славянских имен среди множества немецких. Славянские имена расположены там, можно сказать, тремя кучками: на юге, близ Эльбы, между Былиной и Стекницей, в середине, близ р. Травны, и на севере близ Кильского залива, между Эгидорой и Свентиной[112]. Очевидно, что тут немцы захватили в свою украйну ближайшие участки славянской земли. Это произошло вскоре после основания Нордалбингской линии Карлом Великим, как видно из слов летописца, который говорит: "В 822 году Саксы, по приказанию императора (Людовика), построили за Эльбою крепость на месте, называемом Delbende (у Адама Бременского Delvunde, теперь Delvenau), выгнав оттуда Славян, которые прежде занимали это место, и поставили там, против их набегов, сторожевой отряд Саксов".
Последние два года царствования Карла (813–814) прошли мирно в этой стороне. Славяне ничего не предпринимали. Биограф великого императора, Эйнгард, писал с самодовольством, что все варварские народы от Дуная до Вислы и Балтийского моря, "почти сходные по языку, но весьма разнообразные нравами и образом жизни", были "до такой степени укрощены Карлом, что признали себя его данниками; что кроме Велетов, (лабских) Сербов, Бодричей и Чехов, с которыми он воевал, все прочие, гораздо многочисленнейшие, добровольно поддались ему". В этих хвастливых словах мы слышим отголосок мнений, господствовавших при дворе западного императора. Успех немецкого оружия у пограничных племен славянских, которых не поддержали их восточные братья, ляхи, на Одре и Висле, казался ручательством в покорности остального славянского мира; в Риме и Ахене видели уже осуществление идеальной задачи воссозданной империи, видели уже на деле владычество римско-германского христианства над славянским варварством.
108
В IX и Х вв. имя полабцев вовсе не встречается; в XI в., напротив, имена смольнян в бытенцев не упоминаются в исчислении славянских племен на Эльбе, а полабцы являются в тех местах, где мы во время Карла Великого находим эти племена. Вероятно, смольняне, бытенцы и, может быть, еще другие мелкие ветви, имена которых не дошли до нас, слились, с течением времени, в одно племя и приняли тогда название полабцев. О бытенцах упоминает безымянный баварский географ, писавший в конце IX в. Шафарик читает это имя Bethenici, Bethenzr — ветники, и прибавляет: "Дитмар под именем Ветников приводит особый род вооруженной городской стражи… Название ветник, множеств. ветники, вернее всего можно производить от корня вет, откуда вета, повет, витати, или от ветити, заветити, немецкое hagen, как бы охранители, защитники. Следовательно, неизвестно, кто такие были эти ветники, особенная ли ветвь народа, или же только отдельное сословие обитателей. Жилищ их до сих пор надлежаще определить нельзя". Можно согласиться, что мышненские (мейсенские) ветники были сословием служилых людей, как и говорит Титмар, и что имя их происходило от указанного Шафариком корня. Но что есть общего между ними и племенем Bethenici, Bethenzr, с которым Карл Великий вел войну на нижней Эльбе, кроме сходства имен, и то отличающихся начальными буквами б и в, которые у немцев редко смешивались. Я сказал, что племя Bethenici является в местах, где впоследствии мы встречаем полабцев: именно там была целая волость, называвшаяся terra Boitin (в принадлежащем Ольденбургу Любекском герцогстве на северо-восток от Ратцебурга, и, кроме того, южнее, в том же крае полабцев, у самой Лабы, находится старинный город Бойценбург, имя которого имеет очевидно не немецкое начало, несмотря на приставку бург. Boitin, Boitzen-burg по всей вероятности звучали по-славянски Бытно или Бытен (подобные имена распространены в Ляшских землях, напр. Бытонь, Бытынь в Польше, Бытом в Силезии, Бытов в Померании) и отсюда племя называлось бытенцы, у немцев Bethenici, Bethenzr.
109
Современные летописцы не упоминают об этих распоряжениях Карла; но на них ясно указывает грамота императора Людовика гамбургской митрополии от 13 мая 834 года; со свидетельством этой грамоты сходно предание, записанное Адамом Бременским (жившим во второй половине XI века) о начале христианства в Нордалбингии. Ни Адам Бременский, ни грамота императора Людовика не определяют года основания нордалбингской военной линии и гамбургской церкви. В грамоте сказано только, что до того времени Нордалбингия семь лет находилась в руках варваров: стало быть, учреждения эти относились бы к 811 году, так как в 804 году эта земля отдана была Карлом славянам. К 811 году мы и относим окончательное устройство в ней военной украины немецкой; но из других обстоятельств видно, что постепенное водворение там власти германского императора началось уже с войны 808 года.
110
Трудно определить в точности, как звучали у славян эти имена, обезображенные немецко-латинским правописанием. Адам Бременский говорит: ab Albiae ripa orientali usque ad rivulum quem Slavi Mescenreiza vocant. Что Mescenreiza значит Междуречье — не может быть сомнения; я предполагаю, что первую часть слова (mescen) т. е. между, следует читать мезен (с носовым н), ибо старо-славянскому жд, польскому дз в речи балтийских славян, как видно из других примеров и из теперешнего языка померанских словинцев, соответствовало з, а присутствие носового звука (мезен) законно при существовании в старо-слав. формы междж, в польск. miеdzy (где носовая перешла неорганически из второго слога в первый). Но убедившись в том, что Меsсеnreiza есть Мезенречье, мы спросим: каким образом ручей (rivulus) мог называться Междуречьем? По всей вероятности, Адам Бременский ошибся и принял за славянское название пограничного ручья имя местности, в которой протекал этот ручей. Местность эта, как видно из дальнейшего направления границы, была, вероятно, островок ниже Лауенбурга, образуемый Эльбой и рекой Belvenau, впадающей в нее тут двумя, довольно широко расходящимися, рукавами, действительное междуречье. В имени Bulilunkin, очевидно, вторая половина есть то же слово, что польск. laka (луг), очень часто встречаемое в местных названиях на славянском Поморье; первая часть, buli, всего лучше подходит к слав. боле, хотя такое сочетание довольно необычно.
111
Река Delvunda, у Эйнгарда Delbende, теперь Delvenau, впадает, как замечено, у Лауенбурга в Эльбу и составляет ныне границу между Голштейн-Лауенбургским владением датского короля и Мекленбургом. Она соединена каналом с р. Stecknitz, впадающей в Траве у Любека, вследствие чего и на нее переносится теперь название Stecknitz.
112
Вот эти имена, которые мы нашли на подробной карте Голштинии: на севере, между нижним Эйдером и Свентиной: Ргееtz (Поречье), Barkau (Борково), Warnau (Варново), Loptin (Лопатино), Stolpe (Столп); в середине, по обеим сторонам Травы: Wensin, Ronnau, Rissen, Mozen, Buhlau (по-славянски мы этих имен не пишем, потому что трудно определить в точности их славянскую форму, хотя происхождение из славянского языка кажется несомненным; Leezen (Лешно?), Tralau, Nutschau; Vinzier, Grabau (Грабово), Ваrnitz (Барница), Politz (Полица); на юге, между Белиной и Стекницей: Trittau, Lanken (Ланки, т. е. Лаки, луга), Kankelow (Каколево), Pampau (Папово), Grabau (Грабово), Nussau, Potran, Witzetze (Высецы: это же имя встречается и в Древанской земле), Wangelau (Ваглево или Ваглово), Collow, Gulzow, Krukow (Kруково), Lutau (Лютово), Basedow, и, быть может, некоторые другие.