бродушного юмора и ядовитой сатиры. Даже Евдокия Кукшииа, изображаемая на фоне этих человеческих диковинок, охарактеризована не только как нигилистка, но и как помещица, умеющая по — маниловски находить экзотическое в самых обыкновенных явлениях («Я сама имением управляю, и, представьте, у меня староста Ерофей — удивительный тип, точно Патфайндер Купера…» (231).

Влияние Гоголя («Мертвые души», «Ревизор») сказалось не только на критическом начале в «Отцах и детях». В главах романа, посвященных старикам Базаровым, чувствуется близость к манере «Старосветских помещиков». Мать Базарова — это как бы новый вариант Пульхерии Ивановны, переживший свою эпоху. «Арина Власьевна, — отмечает Тургенев, — была настоящая русская дворяночка прежнего времени; ей бы следовало жить лет за двести, в старомосковские времена…» (285). Любуясь наивной патриархальностью Арины Власьевны, Тургенев, как и Гоголь, сожалеет о том, что «подобные женщины теперь уже переводятся. Бог знает — следует ли радоваться этому!» (287).

Гоголевская традиция при создании центральных романов Тургенева не сыграла такой важной роли, как традиция пушкинско — лермонтовская, тем не менее ее нельзя не учитывать при выяснении «родословной» тургеневского романа.

15 июня 1861 года, т. е. за полтора месяца до окончания романа «Отцы и дети», Тургенев писал: «…со времен древней трагедии мы уже знаем, что настоящие столкновения те, в которых обе стороны до известной степени правы».[751] Сказано это в связи с обострением отношений между Россией и Польшей, однако непосредственная хронологическая близость этого высказывания к периоду работы над романом позволяет усматривать в нем не только сугубо политический смысл и значение, но и характерное свидетельство творческих раздумий писателя. Основной художественный принцип построения античной трагедии («обе стороны до известной степени правы») был соблюден Тургеневым при изображении в «Отцах и детях» идейной распри двух поклений. В романе Тургенев стремится воздать должное каждой из враждующих сторон. Несмотря на свой либерализм, тянувший его в лагерь Кирсановых, Тургенев хотя и «до известной степени», но всё же признал права разночинцев — демократов- Базаровых на ломку существующего строя. Проявлению этой способности писателя помогли его талант, ум и гражданское благородство.

Главные герои центральных романов Тургенева — Инсаров и Базаров — погибают, потому что исторические условия болгарской и русской действительности 60–х годов еще не давали широкого простора для претворения на практике стремлений к национальному освобождению и демократическим преобразованиям. Тургенев подчеркивает, что его герои живут для того, чтобы бороться, но побеждать им еще рано. Рано потому, что в истории не только Болгарии и России, но и всего человеческого общества еще преобладают факты не побед, а поражений передовых людей в борьбе за лучшее будущее. Отсюда ореол трагической обреченности вокруг Инсарова и Базарова.

Почти одновременно с романом «Накануне» Тургенев опубликовал свою речь «Гамлет и Дон — Кихот», которую можно рассматривать как своеобразное теоретическое обоснование некоторых характерных особенностей художественных образов Инсарова и Базарова. Связь речи «Гамлет и Дон — Кихот» с актуальной для русских условий проблемой о новых и «лишних людях», а через эту проблему — с романом «Накануне», не раз отмечалась в литературе о Тургеневе. Разумеется, это верно. Следует, однако, добавить, что, в связи с той же проблемой, эта речь в гораздо большей степени тяготеет к «Отцам и детям», нежели к «Накануне». Дон — Кихот в представлении Тургенева это прежде всего человек, живущий «для истребления зла, для противодействия враждебным человечеству силам — волшебникам, великанам — т. е. притеснителям» (XI, 171). Свое отношение к деятелям дон — кихотского типа, т. е. к людям, исполненным веры в свое дело, не останавливающимся на полпути к цели, Тургенев выразил с достаточной определенностью. «Мы сами на своем веку, в наших странствованиях, — писал он, — видали людей, умирающих за столь же мало существующую Дульцинею… Мы видели их, и когда переведутся такие люди, пускай закроется навсегда книга истории! в ней нечего будет читать» (177). Инсаров в изображении Тургенева в полной мере обладает этим качеством Дон — Кихота.

Основные идеи речи «Гамлет и Дон — Кихот» еще резче сказались на разработке характера Базарова. Анализируя в своей речи характеры Дон- Кихота и Гамлета, Тургенев подчеркивает принципиальное различие этих двух человечских типов. Умный скептик Гамлет «не будет сражаться с ветряными мельницами, он не верит в великанов… но он бы и не напал на них, если бы они точно существовали» (174). Тем не менее, преклоняясь перед Дон — Кихотом, Тургенев не осуждает и Гамлета, так как видит в нем лицо, выражающее трагическую сторону жизни: «… для дела нужна мысль; но мысль и воля разъединились и с каждым днем разъединяются более… Невольно рождаются вопросы: неужели же надо быть сумасшедшим, — пишет Тургенев, — чтобы верить в истину? и неужели же ум, овладевший собою, по тому самому лишается всей своей силы?» (179). Типы Гамлета и Дон — Кихота, в понимании Тургенева, не только противостоят друг другу, но и представляют собою две крайности единой человеческой природы. «Жизнь, — говорит Тургенев по этому поводу, — есть не что иное, как вечное примирение и вечная борьба двух непрестанно разъединенных и непрестанно сливающихся начал» (180).

Именно об этом диалектическом противоречии и заходит речь в «Отцах и детях» во многих случаях, когда Тургенев заставляет Базарова обращаться к решению сложных вопросов жизни. В художественной трактовке Тургенева Базаров — Дон — Кихот, но обладающий способностью к трагической рефлексии, развившийся интеллектуально до такой степени, что становится подобен Гамлету, не теряя при этом главного донкихотского свойства — служения людям. Базаров представляется себе- жалким атомом, беспомощной песчинкой в огромном океане «вечности», которой до него нет дела, и всё же он стремится к служению людям, хочет «хоть ругать их, да возиться с ними» (III, 292). Синтетическое сочетание в характере Базарова двух «противоположных» начал: эгоизма, причем эгоизма временами в очень широком, философском смысле этого- слова (бунт личности против «законов вечности»), и стремления к общественному служению, — такова одна из характерных черт психологии этого тургеневского героя, в образе которого размышления романиста над- новым общественным типом, созданным русской жизнью 60–х годов, соединились с философско — историческими раздумьями и анализом наиболее глубоких и обобщающих, «вечных» образов предшествующей мировой литературы.

«Отцы и дети» вызвали споры среди представителей передового лагеря 60–х годов. Реакционная критика и публицистика во главе с издателем «Русского вестника» М. Н. Катковым стремилась воспользоваться романом в борьбе с революционно — демократическим движением. Ухватившись за брошенное тургеневским героем слово «нигилизм» реакция иревратила его в политический лозунг дня, доказывая, что в этом определении выражена тургеневская оценка молодого поколения и всей идеологии разночинно — демократической интеллигенции 60–х годов.

В подобных условиях редакция «Современника» отнеслась к роману враждебно, что получило отражение в тогдашних отзывах о романе Н. Г. Чернышевского, М. Е. Салтыкова и в особенности в статье М. А. Антоновича «Асмодей нашего времени» (1862), где «Отцы и дети» рассматривались как клевета на молодое поколение. Отрицательную оценку романа, данную Антоновичем, подхватила «Искра». Иначе отнесся к роману Д. И. Писарев, который в статьях «Базаров» (1862) и «Реалисты» (1864), напечатанных в «Русском слове», дал положительную трактовку романа, высоко оценив правдивое изображение многих черт мыслящего «реалиста» — демократа 60–х годов в образе Базарова

Отрицательное отношение редакции «Современника» к роману объясняется расхождением между нею и Тургеневым в понимании основных черт психологии молодого поколения. Вульгарно — материалистическая. окраска взглядов Базарова, его пессимистические раздумья, трагическое положение тургеневского героя в романе — всё это делало образ Базарова неприемлемым для руководителей «Современника», стремившихся в обстановке революционной ситуации начала 60–х годов поднять крестьянство на борьбу с самодержавием, готовивших революционную молодежь к роли руководителей этой борьбы.