Отец стал ругать его за учиненное святотатство, но Аврам, усмехнувшись, заявил, что Фарре, как никому другому, известно – ибо именно он лепил эти фигурки, – что это всего лишь глина, а никакие не боги.

Однако затем, опомнившись, Аврам попросил у отца прощения за то, что испортил плоды его труда, и, очистив мастерскую от обломков, даже принялся замешивать глину, чтобы помочь отцу вылепить новые фигурки.

– Шамас, ты должен запоминать то, чему тебя учит Илия, ибо это поможет тебе в будущем познать истину. Настанет день, когда ты сам сможешь отделить зерна от плевел. А пока что не пренебрегай никакими знаниями.

– На днях я заговорил о Нем, и Илия сильно разозлился. Он сказал мне, что я не должен гневить Иштар, Исина, Иннаму.

– А зачем ты заговорил о Нем?

– Потому что я все время думаю о том, что ты мне рассказывал. Видишь ли, я не верю, что статуя Иштар вмещает какой-то божественный дух. А Его невозможно увидеть – стало быть, он наверняка существует.

Аврама удивила логика рассуждений мальчика: он верил в то, чего не видел, причем именно потому, что не видел. Однако Аврам понимал, насколько значимы для этого мальчика его слова, ведь, учитывая преклонный возраст Фарры, Аврам был фактически главой всего рода, и его слово имело силу закона.

– Учись, Шамас, учись. Ступай к своему учителю и дай мне возможность подумать.

– А Он с тобой разговаривает?

– Мне кажется, да.

– Он разговаривает с тобой при помощи слов? Так же, как разговариваю с тобой я?

– Нет, совсем по-другому, однако я слышу его так же отчетливо, как если бы я разговаривал с тобой. Но не следует говорить об этом никому.

– Я буду держать это в секрете.

– Это вовсе не секрет, но жизнь требует от нас умения быть осторожными. А теперь ступай и больше не зли Илию.

Мальчик поднялся с камня и ласково погладил белую козочку, которая, не обращая внимания на то, что происходит вокруг нее, безмятежно пощипывала травку.

Слегка прикусив губу, а затем улыбнувшись, Шамас обратился к Авраму с просьбой:

– Мне хотелось бы, чтобы ты рассказал, как Он придумал нас и почему Он это сделал, я запишу твой рассказ костяной палочкой для письма, которую мне подарил отец. Я использую ее только тогда, когда учитель велит мне записать что-то очень важное… А заодно и попрактикуюсь…

Аврам пристально посмотрел на Шамаса, ничего ему не отвечая. Этому мальчику было всего лишь десять лет. Сумеет ли он понять Бога? Ведь сделать это не так-то просто даже взрослому человеку. Подумав, Аврам принял решение.

– Я расскажу тебе то, о чем ты просишь. Ты запишешь все это на глиняных табличках и затем будешь их бережно хранить. Но ты не станешь говорить об их содержании другим людям до тех пор, пока я тебе этого не разрешу. О них может знать твой отец, а также твоя мать – но больше никто. Однако у меня есть одно условие: впредь ты должен выполнять все, что требует от тебя учитель. Не спорь с ним, а слушай его и запоминай все, что он говорит.

Мальчик радостно кивнул и побежал прочь. Илия опять будет сердиться на него за опоздание, но это уже было неважно Аврам раскроет ему секреты своего Бога – Бога, который был не просто куском глины.

Илия состроил недовольную гримасу, когда увидел вошедшего Шамаса, вспотевшего и запыхавшегося от бега.

– Я поговорю с твоим отцом! – пригрозил писец.

Затем он продолжил урок. Он пытался научить ребятишек пользоваться счетными таблицами, а также – что было еще важнее – научить их понимать магию чисел и математических знаков, с помощью которых определяются даже десятые доли целого.

Шамас скользил палочкой для письма по глиняной табличке, записывая объяснения Илии, чтобы позднее прочесть их своему отцу и ничего не понимающей в математике матери.

– Отец, ты не мог бы дать мне несколько чистых глиняных табличек? – спросил Шамас.

Отец Шамаса Ядин, удивившись просьбе сына, оторвал взгляд от таблички, которую держал в руках. Он как раз записывал результаты своих наблюдений за небом, которые вел уже много лет. Из восьми своих отпрысков Шамаса он любил больше всех, однако этот ребенок вызывал у него определенное беспокойство из-за чрезмерно пытливого ума. Дядя Шамаса Аврам тоже неоднократно говорил, что это очень умный мальчик.

– Илия дал тебе домашнее задание?

– Нет, дело не в этом. Дядя Аврам расскажет мне, как и почему Бог создал мир.

– А-а!

– Он мне сказал, что я могу сообщить тебе об этом.

– Вот как!

– Отец, ты мне позволишь записать то, что он будет мне рассказывать?

Отец Шамаса вздохнул. Он понимал, что бессмысленно пытаться запретить Шамасу слушать рассказы Аврама о Боге. Его сын испытывал сильную привязанность к этому своему родственнику, который был человеком чистосердечным и слишком умным для того, чтобы слепо верить, что кусок глины может быть богом. Ядин и сам в это не верил, но предпочитал помалкивать, хотя и пытался разобраться в окружающем мире и понять, почему день сменяет ночь, а ночь – день, и куда течет вода, и какую толщину имеет земля… Аврам верил в Бога, который есть начало и конец всего сущего, и ему хотелось, чтобы и Шамас познал этого Бога, а не принимал на веру то, что кусок глины может быть наделен божественной властью.

– Ты говорил об этом Илии?

– Нет. Да и зачем это делать? Так ты мне позволишь, отец?

– Да. Записывай то, что тебе будет рассказывать Аврам.

– Я буду хранить эти таблички у себя.

– Ты не отнесешь их в хранилище глиняных табличек?

– Нет, отец, Илия не поймет то, о чем мне расскажет Аврам.

– Ты уверен в этом? – насмешливо спросил отец. – Илия – умный человек, хотя ему и недостает терпения, необходимого при обучении детей. Не забывай, что Илия умен, Шамас, и относись к нему с уважением.

– Я отношусь к нему с уважением, отец. Однако Аврам мне сказал, что только он решает, кому и что можно рассказать о Боге.

– Поступай так, как тебе велит Аврам.

– Спасибо, отец. Я попрошу маму, чтобы она приглядывала за этими табличками и никому не позволяла их трогать.

Вскочив на ноги, мальчик выбежал из дома и отправился на поиски матери. Затем он накопает глины в небольшом карьере, где и его отец берет глину для табличек. Ему не терпелось побыстрее начать эту работу. На следующий день он снова пойдет к Авраму. Тот обычно уходил пасти коз еще до рассвета, потому что, как он объяснял, это самое лучшее время для размышлений.

Шамас очень не любил вставать в такую рань, однако он решил сделать это ради того, чтобы послушать повествование Аврама.

Мальчик сгорал от нетерпения: он был уверен, что его дядя вот-вот откроет ему величайшие тайны. В последнее время он частенько не мог заснуть ночью, размышляя над тем, откуда появился первый мужчина и откуда взялась первая женщина, а также первая курица и первая корова. А еще ему хотелось узнать кто первый придумал, как печь хлеб, и каким образом писцы постигли магию чисел. Он отчаянно пытался найти ответы на эти вопросы, пока, наконец, не засыпал – изнуренный и разочарованный тем, что эти тайны так ему и не открылись.

Мужчины сидели возле дома Фарры, который был уже древним стариком, и терпеливо ждали. Он велел им собраться у своего дома. По правде говоря, к ним хотел обратиться Аврам, однако формально главой рода по-прежнему был его отец, Фарра, а потому именно его Аврам попросил созвать всех мужчин рода.

– Нам нужно покинуть Ур, – сказал собравшимся Фарра. – Мой сын Аврам объяснит вам, почему. Иди сюда, Нахор, сядь рядом со мной, пока будет говорить твой брат.

Аврам, встав перед собравшимися, переводил взгляд с одного лица на другое, и все разговоры постепенно стихли. Затем Аврам взволнованно возвестил о том, что Фарра поведет свой род в Ханаан – землю, указанную им Богом, чтобы они там жили и чтобы там у них рождались дети и дети их детей. Нужно было подготовиться к этому путешествию, и как только все будут готовы, род двинется в путь.