Интересно, что в качестве жертвы богам в табличках упоминается ячмень. В то же время Гомер сообщает, что коней ахейцы кормили пшеницей. Так он пишет о конях Диомеда, которые стояли, «пшеницу жуя, по сладости равную меду». Конечно, Диомед был не последним из ахейцев и, надо думать, своих боевых коней кормил прилично. Но шумеры и египтяне в такой ситуации, скорее всего, сэкономили бы и накормили животных, даже и царских, ячменем. В Греции такой разницы между злаками не было, более того, пшеницы ахейцы выращивали даже больше, чем ячменя, и она не считалась элитной пищей. Поэтому в качестве фуража могли использовать и то, и другое. Когда Телемах, сопровождаемый сыном Нестора, Писистратом, прибыл в Спарту, слуги царя, заботясь конях гостей, «полбу засыпали в ясли и к ней ячменю подмешали». Судя по всему, пшеница, полба и ячмень не слишком различались по стоимости и доступности. Упоминает Гомер и рацион коней, принадлежащих троянцам: «Белый ячмень поедая и полбу, стояли их кони». Надо думать, у жителей Трои, да еще на десятом году войны, с разносолами дела обстояли неважно и коней они кормили тем, что подешевле. Впрочем, в условиях десятилетней войны, в течение которой ахейцы разграбили все окрестности Троады, жителям Илиона было не до выбора фуража - удивительно, откуда они его вообще брали. Тем не менее ячмень и полба были для них в равной мере доступны.

Финиковые пальмы ни на Крите, ни тем более в материковой Греции и на прилежащих островах практически не выращивались - не подходил климат. Самыми распространенными плодовыми деревьями крито-микенского мира были смоква и олива. Известно, что пилосский царь Энхелиавон владел садами, где росла тысяча смоковниц. В одной из кносских табличек упомянуты 1770 смоковниц. В другой говорится об урожае смокв с некоего участка, который составил 7200 литров...

На Крите выращивали маслины двух сортов. Рекордный урожай маслин на юге Крита, в Давосе, составил 8460 литров. Их ели, но прежде всего из них делали масло. В Микенах в так называемом «Доме маслоторговца» археологи нашли тридцать запечатанных амфор, в которых когда-то находилось оливковое масло, подготовленное к продаже; общий объем его только в этой лавке приближался к двумстам литрам... В пилосском дворце имелись такие запасы масла, что для их хранения было выделено четыре кладовки. В них стояли многочисленные, до семнадцати штук, пифосы, каждый высотой более метра. Одни кладовки предназначались для длительного хранения, в других масло разливали и держали под рукой для подачи на кухню и к столу. Масло разного качества разливалось в разные сосуды: для царя и его семьи - в красивые расписные амфоры и кувшины, для служащих дворца - в посуду попроще. Здесь же сохранились таблички, на которых велся учет отпущенного масла. Ассортимент фруктов, которые подавались к столу ахейцев, был невелик. Одиссей, рассказывая о том, какие соблазны мучили в Аиде злосчастного Тантала, упоминает

Сочные груши, плоды блестящие яблонь, гранаты,

Сладкие фиги смоковниц и ягоды маслин роскошных.

Этим исчерпывался фруктово-пыточный арсенал ахейского мира. Можно, конечно, допустить, что для терзаемого вечным голодом Тантала и этого было вполне достаточно, поскольку

Только, однако, плоды рукою схватить он пытался,

Все их ветер мгновенно подбрасывал к тучам тенистым.

Но когда Одиссей рассказывает своим слушателям о замечательном саде царя Алкиноя, он повторяет все ту же формулу:

Множество в этом саду деревьев росло плодоносных –

Груш, гранатных деревьев, с плодами блестящими яблонь,

Сладкие фиги дающих смоковниц и маслин роскошных.

Дальше этого ассортимента фантазия греков в те времена не шла. Впрочем, Одиссей упомянул еще «виноградник богатый» и «огородные грядки со всякою овощью пышной». Из винограда, по свидетельству Одиссея, делали не только вино, но и изюм.

Несмотря на то что на Крите существовал культ быка и именно быка воспевают многочисленные фрески Кносса, большим поголовьем этих животных островитяне похвастаться не могли. И во всяком случае, животное это представляло для критян более культовый, чем гастрономический интерес. Кроме того, быков использовали в качестве тягловых животных. Сохранилась кносская табличка, в которой упомянуты восемьдесят рабочих быков. Еще в одной табличке упомянуты 12 быков и 144 теленка неизвестного назначения. А вот овцы на том же Крите исчислялись тысячами, о них повествует каждая четвертая табличка; сохранились документы, где упоминаются по 13 300 и 11 900 овец. Всего в кносских табличках учтено около ста тысяч овец. Для сравнения можно сказать, что в 1974 году их поголовье на острове составляло около четырехсот тысяч.

В «Одиссее» раб Евмей детально описывает состав стад, принадлежащих царю острова Итака:

На материк ты пойдешь - по двенадцать его там коровьих

Можешь стад увидать, свиных, овечьих и козьих.

Их и чужие пасут и рабы самого господина.

А на Итаке-в конце ее самом - пасется вразброску

Козьих одиннадцать стад под надзором мужей превосходных.

Сам Евмей ведал на Итаке царскими свиньями. В его хозяйстве имелось «двенадцать закут», в каждой из которых «по пятьдесят запиралось привыкших по грязи валяться маток свиных». Кроме того, снаружи обитали еще триста шестьдесят кабанов. Видимо, на самой Итаке предпочтение отдавали свиньям и козам, а на близлежащей части материка неплохо паслись и быки, и овцы.

В табличках Пилоса овцы упоминаются реже: документы содержат сведения приблизительно о десяти тысячах овец и двух тысячах коз. А о количестве пилосских быков можно судить по документу, в котором говорится, что налог бычьими кожами с подведомственной городу территории однажды составил 234 кожи. Не известно, какой процент имущества отбирали сборщики налога, во всяком случае, количество убитых за год быков должно было значительно превышать эту цифру.

Интересно, что и Гомер, описывая в «Одиссее» визит Телемаха в Пилос, рассказывает, как жители города приносили жертву Посейдону именно быками, не забывая при этом и сами отведать говядины. Всего, по сообщению великого аэда, в тот день на морском берегу возле Пилоса был съеден 81 черный бык. Такое совмещенное с пиром крупное жертвоприношение называлось «гекатомба» (от слова «гекатон» - сотня). Подразумевалось, что в жертву приносилось сто животных, но, вообще говоря, за точной численностью никто не гнался - просто быков или баранов должно было быть достаточно много.

В «Илиаде» Гомер подробно расписывает процедуру гекатомбы, которую ахейцы принесли Аполлону на острове Хриса после того, как вернули старому жрецу его злополучную дочь Хрисеиду, захваченную в плен во время набега:

Стали ахейцы молиться, осыпали зернами жертвы,

Шеи им подняли вверх, закололи и кожи содрали,

Вырезав бедра затем, обрезанным жиром в два слоя

Их обернули и мяса кусочки на них положили.

Сжег их старик на дровах, багряным вином окропляя.

Юноши, около стоя, в руках пятизубцы держали.

Бедра предавши огню и отведавши потрохов жертвы,

Прочее всё, на куски разделив, вертелами проткнули,

Сжарили их на огне осторожно и с вертелов сняли.

Кончив работу, они приступили к богатому пиру.

Все пировали, и не было в равном пиру обделенных.

После того, как питьем и едой утолили желанье,

Юноши, вливши в кратеры напиток до самого верху,

Всем по кубкам разлили, свершив перед тем возлиянье.

Пеньем весь день ублажали ахейские юноши бога.

В честь Аполлона пэан прекрасный они распевали,

Славя его, Дальновержца. И он веселился, внимая.

Вина в крито-микенском мире пили много. У Гомера в «Илиаде» и «Одиссее» вино упомянуто более ста раз (для сравнения: молоко - менее десяти). Причем пили его даже совсем маленькие дети. Феникс, воспитавший Ахиллеса, говорит своему бывшему питомцу:

Часто случалось и так, что хитон на груди ты мне пачкал,

С губ своих проливая вино по неловкости детской.

Андромаха после смерти Гектора переживает, что их сына Астианакта в домах его сверстников не будут угощать вином: