— Нельзя подобным образом вмешиваться в местные дела. Ты совершишь ошибку, и нас убьют. — Он остановился перед к'эрему. — Посмотри, как твои действия оскорбили Салуу-хир-лека. Я знаком с нийюанскими выражениями и реакциями достаточно для того, чтобы понять, что все эти события превратили его из друга в того, кто не будет грустить по поводу нашего исчезновения.

Слушая человека, Скви развалилась на одной из узких обитых лавок, представлявших собой нийюанский вариант удобной кушетки. Свободно распластав вокруг себя щупальца, сама она, как всегда, оставалась в самом центре этой тягучей массы.

— Что я собираюсь сделать, Маркус, так это доставить нас домой. Ты же по-прежнему хочешь добраться до дома, разве не так?

Он ничего не ответил.

— Что касается оскорблений амбициозного генерала Салуу-хир-лека, я не могу эффективно функционировать, если вынуждена впустую тратить время, озадачиваясь возможными личными разочарованиями представителей местной доминантной жизненной формы.

Поблизости Джордж проводил разведку носом на участке с растительностью особенно пружинистого вида, впитывая и запоминая запахи для дальнейшего применения. Он бросил короткий взгляд на Уокера:

— Ты уверен, Марк, что именно Салуу-хир-лек чувствует себя оскорблённым?

Уокер сдвинул брови, глядя на занятого пса:

— Не улавливаю твою мысль, Джордж.

— С тех пор как нам нанесла визит наша тощая и миловидная незаурядная ответственная за наше тут пребывание, прошло некоторое время, не так ли? Возможно, ты беспокоишься, что мы своими действиями как-то оскорбили её? — Он оскалил зубы. — Возможно, ты по ней немножко скучаешь?

— Вийв-пим — наш самый инициативный и знающий проводник на Нийю, — зло выпалил Уокер. — Она — наша связь с этим миром и этой культурой с тех самых пор, как мы покинули Серематен. Мне её не хватает именно поэтому, да.

— Угу. — Слегка склонив голову направо, пёс уселся и принялся чесать за ухом. — Скажи мне кое-что, Марк. Когда целуешь её, ощущение такое, что язык затягивает в шланг пылесоса?

Разъярённый Уокер стал гоняться за Джорджем вокруг громоздкой нийюанской мебели, а проворный пёс играл с ним, оставаясь вне досягаемости. Секви'аранака'на'сенему изо всех сил игнорировала обоих, обдумывая ближайшее будущее. Несмотря на неотступное убеждение, что заниматься этим — напрасная потеря времени, она по-прежнему была намерена приложить максимум усилий, чтобы спасти их обоих, а заодно и огромного версификатора, который в настоящий момент крепко спал в другом конце большой комнаты.

Как же она скучала по разумности К'эрема! По дому, по своему виду, по каждому отдельному его представителю, безоговорочно уверенному в том, что он или она является верхом эволюции. Она скучала по умиротворяющему одиночеству её собственной, заботливо благоустроенной резиденции, по возможности общаться с другими, равными ей по уму (конечно, на безопасном расстоянии), по возможности вести утончённую интеллектуальную беседу. Ни одного такого здесь не найти. Здесь она всегда вынужденно была учителем и никогда — учеником.

Несмотря на всё это, несмотря на присущие им от природы физические и умственные недостатки, за которые они не были ответственны, ей весьма нравились её приятели. Браук, всегда страстно желающий и готовый рассказывать пламенные саги о своём мире любому, кто будет слушать. Если б только он мог вовремя замолчать. Маленькое четвероногое, Джордж, чей хвост, казалось, никогда не переставал шевелиться и был близок к тому, чтобы пребывать в вечном движении, чего Скви не наблюдала ни у одного разумного существа, обладающего подобным дополнением. Даже Уокер, всегда неуверенный в себе, но не боявшийся делать всё, что было необходимо, чтобы улучшить их положение.

Ей было интересно, нравилась ли она на самом деле хоть кому-нибудь из них, или они притворялись, чтобы её высший разум продолжал концентрироваться на поиске их пути домой. Не то чтобы это имело какое-то значение. Ни одному к'эрему для поддержания самооценки не требовалось полагаться на одобрение представителей низших форм жизни.

Впрочем, сомнительно, чтобы какой-нибудь мирный, одинокий к'эрему прежде оказывался в подобном положении. К собственному смущению, она обнаружила, что ей не всё равно, нравится она своим приятелям или нет. Щупальца-усики Скви ещё плотнее обернулись вокруг её тела. Несомненно, время и соответствующие раздумья прогонят прочь неестественное желание обращать внимание на то, что думает о ней эта пёстрая кучка низших существ.

Когда человек, выбившись из сил после погони за его меньшим, но более шустрым приятелем, наконец остановился, она встала перед ним.

— Какая разница тебе, Маркус, или любому из нас, вмешиваемся ли мы в местные дела или нет? Наши хозяева — варвары, которые лишь замаскировались под цивилизованных. — Щупальца поднялись и затрепетали, описав в воздухе чёткий узор. — Они убивают друг друга под предлогом ограничения самих себя. Тот факт, что они запрещают использование современного оружия в этих кровавых ритуальных боях между отдельными племенами, указывает лишь на то, что они заинтересованы в сохранении своего вида, но не в его совершенствовании. И потом, эти непристойные вездесущие медиа со своими репортажами. Ни одна другая, хоть в малой степени цивилизованная раса из мне известных не рассматривает военные действия внутри вида как предлог для грубого и тупого развлечения.

Хотя ссора с Джорджем была забыта, Уокер выглядел неловко.

— А эта сторона — рассматривает, — проворчал он с тревогой. — Кроме того, не ограничивает использование оружия до совсем архаичного. — Ему не пришлось конкретизировать.

Скви выпустила через свой трубчатый рот череду маленьких пузырьков.

— Я это подозревала.

Он ожидал неизбежного обвинительного акта, словесной резни, абсолютно блестящего нового сарказма. Когда ничего не последовало, он моргнул и уставился на неё сверху вниз:

— Это всё? Больше нечего сказать?

Щупальца сократились и сплелись, как у актинии, готовящейся к бою за денежный приз.

— Что я могу добавить, чтобы приукрасить гнетущую реальность твоего вида? Если твоя культура не так уж не похожа на культуру ниййюю, тогда мне не следует объяснять, отчего я не чувствую никакого раскаяния при манипулировании последними. В том, чтобы убивать себе подобных, не может быть красоты, не может быть развлечения, не может быть удовлетворения. Это отвратительно. Всем разумным видам следовало избавиться от такой гнусности. Однако в отдалённых, недосягаемых местах она продолжает существовать.

Он поймал себя на том, что молча кивнул.

— Ты права, Скви. У меня нет права критиковать твои действия здесь. Я так понимаю, к'эрему не воюют друг с другом?

— Только отточенными фразами и колкими словами. Они ранят достаточно глубоко.

Узел красно-коричневых колец упал с кушетки. Она проскользила мимо него, остановившись у прозрачной стены. Подоспел Джордж, чтобы присоединиться к Скви в созерцании оживлённой метрополии с её гаванью, которая простиралась внизу. Последовала тишина, которую нарушали только звуки едва слышного шёпота комнатного регенератора воздуха и более громкие — храпа дремлющего туукали.

— Если удача на нашей стороне, нам не придётся долгое время заботиться о проблемах этого заблудшего мира и его склонного к спорам народца.

Уокер взглянул на неё с удивлением:

— Ты что-то слышала!

Верхняя часть тела Скви выгнулась назад, и блестящие, как металл, глаза уставились на него.

— Изучать — значит внимательно прислушиваться и отыскивать источники. Крошечные возможности для этого кроются в любом обществе, даже если его большая часть занята такой напрасной деятельностью, как ведение войны. Всё, что я хочу сказать, — в ближайшем будущем может произойти событие или два, благоприятствующие её окончанию, что в наших интересах. Когда это случится, нам придётся действовать сообща, единогласно. — Она выпрямилась во все четыре фута. — Я имею в виду свой голос, конечно, но я уверена, что вы оба уже это понимаете.