Еще чуть-чуть…
Дичь поступила глупо: она отпустила руку спасителя…
Очнись.
Я с трудом открыл глаза. Бабочка, испуская красное сияние, вновь порхала вокруг меня. Ноги увязали в сыром мясе, а руки по локоть застревали в кожаных трубах. Я вернулся в свое первоначальное тело. Хотелось закричать от досады.
Ничего не получилось! Голоса загнали меня обратно.
Это не мы.
А кто?
Демоны и бесы. Вельзевул, Мамон, Ваал, Вассаго, Марбас, Аамон, Саллос.
Хватит водить меня за нос! Вы и есть демоны!
Неправда. Мы — друзья.
Я тяжело вздохнул. В темнице было душно, стены, казалось, надвигались на меня со всех сторон. Воды бы…
Почему ты молчишь?
Я всё равно сбегу.
Не получится. Демоны следят. Мы помогаем. Мы должны рассказать о твоей семье.
Лучше расскажите, где мое настоящее тело. Физическое. Материальное. Понимаете?
Я напрягся, готовясь к новой волне образов.
Понимаем. Ты заразился в лесу.
Я не это спрашивал!
Вместе с женой и дочерью ты поехал к озеру. Собирался ночевать в лесу в палатке. Говорил семье, что это незабываемо, красиво и романтично.
Отвечайте на мои вопросы!
Хорошо. Ты помнишь тот летний день?
Идите к черту, ублюдки!
Наступила пауза, а потом в голове послышался скрежет. Или звук, напоминающий работу электродрели.
Я подождал, пока мне не ответят.
Мы хотим помочь.
Я позволяю себе улыбнуться. Они принимают меня за дурака! Смешно.
Сосредоточься. Иначе ты не выйдешь из этого тела.
Мне наплевать! Начхать. Насрать. Все равно. Понимаете?
Я, передернув плечами, попытался высвободиться из кожаных труб, однако опять ничего не получилось. С отвращением взглянул на стены, перепачканные слизью и кровью.
Мне не видать свободы, как своих ушей. Буду вечно гнить в этой сырой тюрьме своего тела.
Вспомни тот летний вечер. Дорога на озеро, лес. Ты специально поехал поздно вечером, чтобы насладиться тишиной. Солнце пекло так сильно, что вода даже ночью была теплой как парное молоко. Помнишь, как в машине играла веселая музыка, как жена рядом с тобой подпевала радио, как дочь смеялась и прыгала на сиденье?
Этого не было.
Хорошенько напряги память, Александр. Не сдавайся так быстро. В багажнике у тебя лежала свернутая палатка, на заднем сиденье — пакеты с едой, шампуры и мангал. Ты постоянно поглядывал за дочкой, чтобы она не лезла в пакеты.
В затылке больно стрельнуло.
Мне наплевать!
Когда вы приехали к озеру, солнце только-только коснулось верхушек деревьев. Тебе несказанно повезло: на подъездной дорожке перед шлагбаумом стояла всего одна машина. Скорее всего, думал ты, ночью никого не будет на пляже. До озера можно добраться только на автомобиле. А час уже поздний. Вряд ли кто-то еще приедет на ночевку.
Заткнитесь!
Я ощутил, как на затылке волосы встают дыбом.
Если бы только можно было не слушать голоса.
Если бы только я смог перекинуться в другое тело.
Огонь…
Пожалуйста, не спеши! Мы — друзья. Мы должны рассказать. Дай нам время.
Зазвенело в ушах от ударов сердца. Я почувствовал вкус крови на губах.
Пока ты ставил палатку возле озера, жена и дочь купались. Их смех успокаивал тебя. Казалось, нет ничего лучше на свете, как слышать брызги воды да веселое женское визжанье. Толстый мужчина, приехавший на озеро, вскоре уехал. И ты с семьей остался один.
Я с силой сжал зубы.
К тому времени, как ты развел костер, стемнело. Помнишь ли ты танец язычков пламени на поленьях?
Я кивнул.
Огонь…
Пришлось с силой прикусить губы, чтобы заставить себя слушать голоса.
Шашлыки готовились на мангале, шипя жиром и разнося одурманивающий запах мяса. Дочка и жена накупались и теперь уплетали бутерброды с колбасой. Ты же жевал вареное яйцо, запивая холодным пивом из контейнера.
Хватит!
Я прошу!
Воцарилась тишина, которая мне не понравилась, — она была полна неопределенной угрозы.
Я с облегчением закрыл глаза.
Хоть бы минуту покоя…
Почему ты боишься воспоминаний?
Я тяжело вздохнул.
Ничего я не боюсь. Отстаньте от меня. Пожалуйста. Прошу.
Мы должны рассказать. Слушай.
Помнишь, что в тот вечер ты ни разу не искупался. Почему? Боишься воды? Нет. Причина куда серьезнее. Ты с самого начала приезда на озеро почувствовал себя некомфортно. Словно кто-то из леса следил за тобой. Однако ты подавлял страх. Только юнцы пугаются скрипа веток. Правда же?
Глупый, глупый Александр…
Ты только после того, как жена и дочь легли спать, понял, что происходит нечто странное. Звуки, доносящиеся из леса, были уродливыми, низкими, словно их изрыгали тысячи змей. Ты старался унять колючий озноб, но ничего не получалось. Тебя охватывала нараставшая паника.
Нестерпимое страдание выжгло мои внутренности, и я дико закричал.
Прекратите!
Ты смотрел на костер, боясь взглянуть на лес, взглянуть на озеро. Шипенье змей, хруст веток и уханье филинов сводили с ума. Тревожные вопросы продолжали мучительно бередить душу. Откуда этот глубинный страх? Почему жена и дочь не проснулись от звуков? Неужели всё это галлюцинации?
Ты пялился на огонь костра. Красными и черными бликами играло пламя на камнях. Тебе не давала покоя затаившаяся в глубине сознания мысль о близкой смерти.
Демоны следили. Демоны ждали.
И когда ты взглянул на пятак Луны, они вселились в тебя.
Бедный, бедный Александр.
Помнишь ту внезапно наступившую тишину? Ни скрипа дерева, ни оглушительного стука крови в висках. Это было как нагретая солнцем озерная вода после трудного дня.
Ты заплакал. Подумал, что тебе всё привиделось. Зря. Очень зря.
Я смотрел на бабочку. Из меня словно вытащили хребет. Не хотелось ни дышать, ни думать, ни сопротивляться. Я — мертвец.
Мы друзья. Мы не демоны.
А кто вы?
Помощники. Хотим вытащить тебя отсюда.
Вранье. Вы и есть демоны. Я устал! Уйдите!
Я не мог пошевелиться, не мог даже закричать. Онемение разлилось по телу.
Как звали мою жену? Диана, Анна, Маша, Лиза?
Ольга.
Я закрыл глаза.
Ольга.
Красиво звучит.
А какое имя было у дочери?
Вероника.
Я попытался вспомнить их лица, однако ничего не получилось.
Дай себе время. Память вернется. Мы обещаем.
Я сделал глубокий вдох.
Глупо доверять голосам.
Мы друзья. Мы не умеем врать.
Я выдавил улыбку. Мышцы лица плохо слушались.
Пошли к чертям собачьим, ублюдки.
Мы забыли ответить на твой вопрос. Ты можешь вернуться в свое настоящее тело. Выход внутри тебя.
Я встрепенулся. Возможно, шанс выбраться еще есть…
Поглощение произошло быстро и безболезненно. Легион рассчитывал на то, что дичь будет сопротивляться из последних сил, но ошибся. Тварь словно желала умереть. Она не молила о пощаде, не пыталась извергнуть из себя зеленый огонь. Бес, обитавший в ней, столь искусно запудрил мозги жертве, что та погибла без колебаний. Тем лучше.
Легион бросил взгляд на верхушку человеко-дерева. Необходимо было двигаться быстрее, если он хотел поглотить оставшиеся осколки «Я» в срок. Еще одного перерождения он не выдержит. Только при мысли, что придется вновь отдавать бесам собственное сознание, Легион вздрогнул. Ну уж нет! В этот раз поглощение ждет всех тварей.
Не хватало трех жертв для создания нового «Я». Одна дичь с бесформенным лицом ползала по ветвям на этом уровне пирамиды. А где остальные две?
Костяные отростки человеко-дерева впивались в плоть Одноликого. Возможно, твари прятались под его кожей? Если так, то беглецы умнее остальных собратьев, а значит — опаснее. Есть вероятность, что эти двое убегают вместе.
Охота ожидалась интересной и долгой.
Легион вскарабкался на вершину человеко-дерева и оглядел одну из ветвей. Та словно копье впивалась в бледную кожу Одноликого. С недовольным видом Легион засунул руку в плоть Лица. К своему удивлению за ней он почувствовал не мясо и липкую кровь, а холодную поверхность костяного отростка. В ране Одноликого находился туннель.