— Ты как? Живой?

— Относительно, — честно ответил Вадим; руки его были в крови, но, слава богу, до горла Мальчик не дотянулся.

— Встать сможешь? — Я взяла его под локоть: — Давай, потихоньку…

Он вздохнул и встал на колени.

— А теперь давай поднимайся… — Я потянула его вверх.

Очень медленно Вадим встал и повис на моем плече.

— Мальчик, Мальчик, — позвала я пса.

— Оставь его, пусть эта тварь сгорит живьем, — прошипел Вадим.

— Не могу, — ответила я, — мне его жалко. Он же не виноват, что хозяин — такая редкая сволочь.

Пес почуял мое настроение, перестал скулить, метаться по комнате и пристроился рядом с моей левой ногой, как по команде «рядом».

— Пошли, — Вадим сделал шаг и чуть не упал.

Я закинула его руку себе на плечо и буквально потащила к выходу. Когда мы оказались в коридоре, я прислонила Вадима к стене, на мгновение забежала обратно в комнату, бросила пистолет в камин, после чего быстро выскочила и захлопнула за собой дверь. Почти сразу же тонкими струйками из-под нее стал просачиваться дым. Ничего, хоть ненадолго, но дверь задержит огонь.

Ингу с Булатом и телом Добрыни нам удалось догнать только на первом этаже, у входной двери. Булат дергал ручку, но дверь не открывалась.

— Ничего не получится, — объяснила напуганная Инга, — она открывается не ключом, а магнитной картой.

— Где карта? — Булат быстрыми, профессиональными движениями начал обшаривать Добрынины карманы, а я подумала, кто же он на самом деле.

Карточки нигде не оказалось. Неожиданно я вспомнила, куда Добрыня сунул карточку, после того как открыл дверь.

— Она в пиджаке осталась!

Мы переглянулись. Возвращаться в гостиную было чистым самоубийством.

— И смысла нет, — произнес Булат. — Даже если карточка там, она давно вышла из строя. Температура слишком высокая.

Он отошел на пару шагов, разбежался и попытался выбить дверь плечом.

— Не выйдет, — всхлипнула Инга. — Эту дверь делали по спецзаказу. Она пуленепробиваемая, высадить ее невозможно — там какие-то хитрые распоры стоят.

— Где аварийный выход? — перебил ее Булат. — Раз здесь такая дверь, то обязательно должен быть аварийный выход. Иначе пожарные не приняли бы дом.

— У кого другого, может, и не приняли бы, а у Коша запросто. Нет здесь аварийного выхода.

Пока они спорили, холл довольно быстро наполнялся дымом. Лежащий на полу Добрыня неожиданно покраснел и закашлялся. С одной стороны, это было хорошо — впервые с той минуты, как Ингин каблук врезался ему в висок, он проявил хоть какую-то активность. С другой стороны, краснота и кашель могли свидетельствовать, что Добрыня надышался угарного газа. И если мы в ближайшие минуты не предпримем конструктивных действий, то он имеет все шансы уже сегодня отправиться на встречу с Создателем. Я подумала о дяде Никите и вклинилась в разговор:

— Ребята, мне кажется, что стоять здесь дальше бессмысленно. Через дверь нам не выйти. Давайте попробуем вернуться наверх и выбраться через окно…

— С ума сошла, — огрызнулся Вадим.

Он стоял, прислонившись к стене, и пытался вытереть кровь на руках. Но усилия его были тщетны: у Мальчика оказались слишком длинные зубы. Запах свежей крови и дыма волновал Султана, он продолжал сидеть у меня на голове и орать дурным голосом. Мальчик тоже держался рядом со мной. Наверное, потому, что я была единственной из присутствующих, кто его не боялся. Удивительно, ведь я как раз была и единственной, кто видел его «в деле».

— У тебя есть другие варианты? — кротко спросила я, зная, что именно такой тон доводит его до бешенства.

Других вариантов у него не было, но признавать мою правоту Вадиму тоже не хотелось. Он отвернулся и что-то буркнул себе под нос. И тут у меня объявился неожиданный защитник. Мальчик зарычал и сделал шаг в сторону Вадима. Я вспомнила голову Феди, продавившую крыло моей машины, быстро нагнулась и схватила пса за ошейник.

— Надо было его в комнате запереть, — ненавидяще прошипел Вадим и на всякий случай отодвинулся подальше.

Дыма было уже так много, что щипало глаза, воздух стал сухим и горячим. Добрыню начало рвать. Булат перевернул его на бок, чтобы он не захлебнулся. Инга закашлялась, а потом быстро закрыла ладонью рот, подавляя рвоту.

Дело, как любят писать в приключенческих романах, принимало скверный оборот.

— Что ты предлагаешь? — спросил Булат.

— Ты сам идти сможешь? — повернулась я к Вадиму. — Я не могу больше тебя тащить: Инга, того гляди, свалится, Добрыня еле живой.

— Смогу, — буркнул он.

Тут Ингу, как она ни сдерживалась, все же вырвало, Вадим брезгливо оттопырил нижнюю губу. «Настоящая любовь» не выдержала столкновения с суровой правдой жизни. Принцессы не какают, «девушки мечты» не блюют около стенки. Я мысленно поздравила себя с тем, что Вадим меня бросил. Нельзя всю жизнь выглядеть как девушка с глянцевой обложки. И если рядом с тобой мужчина, который отказывается это понимать, ваши отношения не имеют перспективы.

Я осторожно сняла с головы Султана и протянула его Инге:

— Возьми, пожалуйста, а то нам Добрыню тащить на себе.

Она коротко кивнула и отважно взяла в руки скандального кота. Как ни странно, он затих. Я потрогала волосы — кровь. Вот зараза, когтями расцарапал.

— Пошли наверх, в ту комнату, куда меня отводил Кош.

— Точно! — возбужденно воскликнула Инга. — Там рядом с окном водосточная труба… Гениально!

— Значит, так, — скомандовал Булат, наклонившись над Добрыней, — ты за руки, я за ноги.

И мы пошли или, скорее, побрели вверх по лестнице. Возглавляла процессию Инга с Султаном на руках, следом плелся Вадим, поминутно оглядываясь на трусящего сзади Мальчика, замыкали шествие мы с Булатом и Добрыней. Мой недруг детства выглядел совсем фигово, но грудная клетка его слегка поднималась, значит, дышит и еще жив.

Когда мы полчаса назад этим же маршрутом шли с Кошем, дорога до нужной комнаты заняла не более минуты. Сейчас же коридор казался бесконечным, и создавалось впечатление, что все двери таинственным образом исчезли (за пеленой дыма их невозможно было разглядеть).

— Похоже, мы идем в направлении гостиной, — поделился со мной своими соображениями Булат.

Я молча кивнула, стараясь не говорить, дышать неглубоко и через раз.

— Давай минутку отдохнем, — взмолилась я наконец, и мы опустили Добрыню на пол.

— Где они? — удивился Булат, не обнаружив впереди ни Инги, ни Вадима.

«Они нас бросили, — устало подумала я. — Знали, куда идти, и ушли. А нас бросили».

Где-то совсем рядом раздался шум. Гудение пламени скрадывало большую часть звуков, но из того, что можно было расслышать, легко вычленялись грозное рычание и крик.

Подволакивая правую ногу, рядом с Булатом возник Вадим, за ним Инга; последним появился гордый собой Мальчик Он подошел ко мне и ткнулся носом в ногу, ожидая одобрения.

Я робко погладила чудовище по голове и сказала:

— Молодец, хороший пес.

— Это он, — Инга показала пальцем на Вадима. — Я не хотела, а он сказал, что нечего вас ждать. Якобы без вас мы успеем выбраться и вызвать подмогу…

— Хватит болтать. — Появившаяся было у меня симпатия к этой особе растаяла, как снег на солнцепеке. — Где комната?

— Здесь, — виновато ответила она, шагнула в дым, я рванулась за ней и чуть не получила в лоб открываемой дверью.

Здесь дыма было намного меньше, можно было хоть что-то разглядеть. Я с удовольствием отметила, что брошенный мной в стену «доктор Крюгер», похоже, приказал долго жить — от него явно отлетела парочка деталей.

— Воздуха! — прохрипел Вадим и закашлялся.

Инга пулей подлетела к окну и открыла его.

— Мы сейчас войдем, а ты сразу дверь закрывай, а то огонь сюда перекинется, — крикнул Инге Булат, подхватывая Добрыню под мышки. Я вцепилась в щиколотки моего ста-poro недруга. Мальчик решил, что его вклад в дело нашего спасения недостаточен, и начал путаться под ногами. Пришлось довольно невежливо отпихнуть его в сторону.