Всю дорогу в машине и потом, когда они вошли в ресторан, листали меню, Кэрол болтала с ним о всяких пустяках. Бросая одну за другой ничего не значащие реплики, она со страхом ожидала, что он вот-вот заметит клокочущий в ее душе ужас. Что он сделает, если догадается об ее истинных намерениях?
Смакуя, Фрэнк маленькими глотками отпивал вино из бокала. На стол еще ничего не подавали.
— Ты знаешь, а ведь это прекрасная Идея! Здесь гораздо приятнее, чем в городе!
— И это говоришь ты! — весело отозвалась Кэрол. — Человек, который не допускает даже мысли о том, что можно жить где-нибудь за чертой города?
— Нет. Ну, это совсем не то, если тебе приходится жить за городом! — криво усмехнувшись, сказал Фрэнк. — Это местечко выглядит куда привлекательнее, когда приезжаешь сюда на пару часов.
Он начал рассматривать зал, в котором они сидели: от деревянных столов, казалось, веяло древностью, на каждом — деревянная салфетница с росписью ручной работы, кремоватого цвета стены, лилии и веточки вереска в вазах…
— Посмотри, как здесь здорово! — не удержался он.
— Да, замечательно! — ответила Кэрол. «Ты — урод!» — так хотелось ей добавить… Она едва слушала его разглагольствования о том, как прекрасно оформлен зал, и позже, — когда принесли ужин, — о политике, о спрингстинском концертном зале, где он недавно побывал. Почти ничего не оседало в ее памяти, но она вдруг поймала себя на мысли о том, что кивает и поддакивает именно тогда, когда это необходимо. С трудом вспоминая, что он говорил минуту назад, она даже пыталась поддержать разговор, чтобы красноречие его не иссякло.
— …даже для Тома.
Произнесенное вслух имя ее брата вывело Кэрол из забытья.
— Да, конечно, — автоматически сказала она.
— Все в «Медитроне» только об этом и говорят. Есть хоть какая-нибудь надежда, что полиция оставит его в покое?
«Ах! Все же сорвался! Интересуешься!»
— Он все еще под подозрением, — сказала Кэрол, стараясь быть разговорчивой, в надежде выудить у него хоть какую-нибудь информацию. — Адвокат говорит, что полиция будет держать его на примете пока… пока не произойдет еще одно преступление и у Томми не будет железного алиби.
Они помолчали. Кэрол почувствовала, что силы покидают ее, просачиваясь вовне, как песок из верхней колбы в нижнюю в песочных часах. Неужели она не выстоит до конца?
«Приготовься», — сердце ее бешено заколотилось. Потом медленно и спокойно она поднесла салфетку к губам и отодвинула стул назад.
— Здесь что-то очень жарко, — сказала Кэрол, вставая, — мне нужно привести себя в порядок.
Пора! Медленно, очень медленно, все время приказывая себе не суетиться, встала позади стула, сделала вид, что задумалась, уставясь в пол…
«Интересно… — вполголоса она изобразила легкий испуг… — Да куда же она подевалась? — приподняла край скатерти, заглянула под стол. — Нет, и там ее нет! — Подумала, сосредоточилась. Снова перебрала все в памяти… Нет».
— Ты не помнишь, я пришла с сумочкой?
— Я не заметил.
— О, черт! Я сейчас вернусь.
Она выпрямилась, поставила стул на место, к столу, и направилась к выходу. «Заметит или не заметит её сумочку под столом?» Шаг, второй, третий… Она вздрогнула, услышав его голос.
— Машина закрыта, а ключи у меня, — сказал он ей вдогонку. — Я сам схожу. — Фрэнк встал.
— Не надо. Что ты как маленький! Дай мне ключи, я и так хотела выйти подышать воздухом.
Он пошарил руками по карманам пиджака, достал ключи и протянул ей маленький серебряный брелок в виде полукольца с крохотными ушками с обоих концов.
«А сейчас улыбнись ему!» — приказала она себе.
— Спасибо. Я сейчас вернусь.
Она повернулась и, делая вид, что торопиться ей некуда, направилась к выходу.
«Отлично сработано!» — похвалила сама себя, выскользнув из зала. Особенно ей понравилось то, что она не попросила ключи, а сразу пошла к машине. Так что все выглядело естественно — никакой фальши.
Даже уже на улице она, боясь, что Фрэнк наблюдает за ней, стоя у двери, ни единым жестом не выдала своего нетерпения; и лишь свернув за угол, рванулась быстрым шагом, почти бегом, к машине с номером 378 ESG. Открывая дверь, она подумала, что цифры не сходятся с теми, которые назвала Лиза Бернбаум. «Хотя, — подумала Кэрол, — если цифру 3 принять за восьмерку, то…» Она села в машину и принялась тщательно осматривать салон. Открыла бардачок и достала из него целую стопку карт — нью-йоркская, Нью-Джерси, Коннектикут. Кэрол разложила их на водительском сиденье и стала просматривать одну за другой: все были новые, — бумага еще поскрипывала; пометок не было никаких!
«Да, — подумала Кэрол. — Так всегда делают, чтобы не оставлять улик».
Она встала на колени и заглянула под передние кресла: под водительским стояла коробка с теннисными мячами, под соседним — только скребок для очистки снега. «Бесполезно, — думала Кэрол, выходя из машины и закрывая дверь на ключ. — Просто бесполезно!» Она рванулась к багажнику. Подняла крышку — автоматически загорелась лампочка. Там, в освещенной нише Кэрол увидела три белых тросточки с заостренными концами — с такими обычно ходят слепые! На самом дне лежала циновка в каких-то пятнах. Она наклонилась ниже, чтобы рассмотреть: серые волокна свалялись и расплющились, а грязное пятно окрашивало их в темно-красный цвет. Мурашки пробежали по коже, казалось, медленно, клетка за клеткой каменеет тело. «Да не стой же ты здесь! Уходи!» — застучало в висках.
Она захлопнула крышку. Раздавшийся при этом звук, похожий на хлопок выстрела, вихрем сметающего бегуна с линии старта, заставил Кэрол броситься к ресторану с такой скоростью, на которую она только была способна.
Направляясь через зал к своему месту, она почувствовала, что силы оставляют ее, ноги подкашиваются. В полном изнеможении она плюхнулась на свое место.
Фрэнк улыбнулся:
— Ну что, нашла свою сумочку?
— Да, — ответила она. — Там, где я ее оставляла.
Официантка подкатила к их столику тележку с десертом.
Кэрол содрогнулась: везде была кровь — и в бутылке с пепси-кольной этикеткой, и в розетке с клубничным вареньем.
— Что будете заказывать?
— Мне, пожалуйста, горячий шоколад. — Кэрол решила не подавать вида, что у нее пропал аппетит.
Фрэнк взял себе пирожное с лесным орехом. Когда официантка ушла, Кэрол уткнулась в свою тарелку и не поднимала глаз. Ничто на свете не могло заставить ее есть.
— Что с тобой? — спросил Фрэнк. — Ты побледнела.
— У меня какая-то слабость; здесь так душно!
— Кажется, не так уж и душно.
— У меня еще сегодня утром горло побаливало. Может, я грипп где подхватила.
Она потрогала рукой лоб — он был влажный. Фрэнк вел себя как настоящий джентльмен. Когда она попросила отвезти ее домой, он тут же расплатился с официанткой и принес из гардероба пальто. Всю обратную дорогу Кэрол постоянно думала о том, что видела в багажнике у Фрэнка. Сейчас она действительно ощущала то болезненное состояние, которое разыгрывала в ресторане: она чувствовала себя такой разбитой и усталой, что, пожалуй, вздремнула бы, если бы ехала в машине с кем угодно, только не с Фрэнком. Собрав последние силы, она боролась со сном.
Они вошли в холл дома, где жила Кэрол. Он крепко держал ее под руку, будто она была инвалидом и не могла ходить. Уже у лифта она обернулась к нему:
— Спасибо, Фрэнк. Все было замечательно. Я сейчас поднимусь к себе и лягу в постель.
— Давай я приготовлю тебе чаю.
— Нет. Что ты. Я сейчас сразу лягу. Потому что, если у меня грипп…
Фрэнк сделал шаг назад.
— Да что все это значит? — Он был раздражен. — Ты просто потешаешься надо мной. Мы третий раз встречаемся, и каждый раз это заканчивается тем, что ты меня прогоняешь. В первый раз ты была расстроена тем, что натворил этот Миллер, потом ты очень устала после работы, и сейчас, наконец, этот грипп. Я уже начинаю подозревать, что ты позвонила не только для того, чтобы извиниться; за всем этим кроется что-то странное. Может, это и глупо, но я чувствую себя… обманутым. Такое впечатление, что со мною играют как с куклой.