— Благодарю вас, мадам.

Беседа была окончена. Уже представляли следующего, и Эме отошла в сторону.

— Он точь-в-точь как на монетах, — тихо сказала девушка герцогу. — Он хороший и добрый.

— Вы настроены весьма благожелательно, — заметил герцог. — Не думаю, что кто-нибудь решится возразить вам.

— Не знаю почему, но я уверена, что некоторые не очень любят его.

— А королева? Что вы думаете о ней? — с любопытством спросил герцог.

— Ее величество — самая чудесная женщина, какую я когда-либо встречала, — медленно проговорила девушка. — Но что-то с нею не так. За ее спиной будто тень, и это пугает меня.

— Не понимаю, что вы хотите сказать, — заметила Изабелла.

— Я и сама не очень понимаю. Знаю только, что за ней — темнота, что-то... страшное. О! — Она вдруг вся сжалась и подошла к герцогу поближе.

Мелинкорт тоже заметил приближение де Шартра, который ловко лавировал в толпе придворных, официальных лиц и высокородных дам, которые стремились поговорить с англичанами, которых так мило приняла королевская чета.

— Добрый вечер, Мелинкорт, — громко поздоровался де Шартр. — Приятно снова видеть вас. Весьма сожалею, что вы не смогли задержаться подольше у меня в замке по пути в Париж.

— Поломка кареты вынудила меня свернуть с дороги, — ответил герцог, — но я и не предполагал, что это произошло вблизи замка вашего высочества.

Все стоявшие неподалеку прекрасно поняли смысл сказанного.

— Мы еще встретимся, обязательно встретимся, — с перекошенным злобой лицом прошипел де Шартр.

— Конечно, встретимся, ведь Париж не так велик.

Герцог де Шартр резко повернулся на каблуках и пошел было прочь, но внезапно обернулся.

— По рукам ходит презабавный пасквиль на ваш счет, — сказал он. — Не читали?

Герцог невозмутимо взял щепотку табаку.

— Я никогда не читаю пасквили, — устало ответил он, — как, впрочем, и не пишу их.

Из толпы донеслись смешки. Мало кто из завсегдатаев придворных балов и приемов испытывал симпатию к де Шартру, но, к сожалению, в интеллектуальный поединок с ним никто вступать не решался. Сейчас придворные плотным кольцом окружили герцога, стремясь засвидетельствовать свое почтение человеку, который не побоялся вступить в бой с одним из самых опасных людей Франции.

Но в этот момент герцог заметил, как в Зеркальную галерею вошел человек с красивым правильным лицом, внушительной фигурой и галантными манерами. Его красная шапочка выделялась ярким пятном на фоне шелка и кружев.

— Его высокопреосвященство кардинал де Роан, — произнес чей-то голос. — Он верит во что угодно и в кого угодно, кроме, пожалуй, Бога.

Губы герцога непроизвольно сложились в циничную улыбку. Вместе с Изабеллой и Эме он направился к толпе, окружившей кардинала. Эме дрожала от страха, руки у нее похолодели. Она была готова повернуться и убежать туда, где ждала их карета. Но она не смела. Мелинкорт остановился и заговорил с графом де Верженном, министром иностранных дел, с которым ужинал накануне.

Граф де Верженн, сделав шаг в сторону кардинала, произнес:

— Ваше высокопреосвященство, позвольте представить вам герцога Мелинкорта. — На лице кардинала де Роана появилась улыбка, слишком дружелюбная, чтобы быть естественной.

— Мой дорогой герцог, какая честь для меня. Я слышал о вашем приезде в Париж и намеревался нанести вам визит при первой же возможности. Ваше путешествие было приятным? Путь по морю, надеюсь, не доставил хлопот?

— Была небольшая качка, — ответил герцог, — но мы, англичане, привычны к этому. Позвольте представить вам, ваше высокопреосвященство, мою кузину, леди Изабеллу Беррингтон, и мою воспитанницу, мисс Корт.

Обе дамы присели в реверансе. Кардинал улыбнулся очаровательной Изабелле, затем его взгляд упал на Эме.

— Не знал, что вместе с вами путешествует ваша подопечная, — сказал он с явным раздражением, поскольку ему не доложили об этом.

— Мисс Корт не путешествовала со мной, — ответил герцог.

— Это ваш дебют? — обратился кардинал к Эме.

— Да, ваше высокопреосвященство.

Эме с трудом сдерживала дрожь, но кардинал сказал несколько слов Изабелле и пошел дальше, здороваясь и обмениваясь любезностями со знакомыми. Среди них был высокий, жутковатого вида человек. На лице его выдавался крючковатый нос, а маленькие глазки почти скрывались под кустистыми бровями.

— Кто это? — спросил герцог Изабеллу.

— Вы, конечно, слышали о нем. Это граф де Фремон, ужасный человек, хотя его жену все обожают. Говорят, он вершит внешнюю политику Франции. Полагаю, сам король боится его, и не он один.

Герцог с интересом разглядывал графа де Фремона, но их снова окружила толпа желающих засвидетельствовать свое почтение Мелинкорту и сказать комплименты леди Беррингтон и Эме.

Когда начались танцы, Эме немедленно окружили молодые люди. Но к четырем часам утра Эме созналась, что устала и у нее болят ноги. Изабелла тоже зевала, прикрывая рот ручкой в белой перчатке. Королева покинула бал полчаса назад, зная, что никто не посмеет удалиться раньше нее. С ее уходом весь блеск и роскошь словно потускнели. Гости сразу стали казаться усталыми и измученными.

Изабелла, герцог и Эме наконец добрались до кареты.

— Было так чудесно, чудесно! — воскликнула Эме.

— Детка, вы добились успеха, — сказала Изабелла, — и хотя я должна бы ревновать, но я не ревную вас.

— Но почему вы должны ревновать?

— Потому что впервые в жизни рядом со мной оказалась женщина красивее, чем я. Видимо, я старею, раз меня это не расстраивает. Невероятно, не так ли, Себастьян?

— А почему это должно вас расстраивать? Мне пришлось танцевать с глупыми молодыми людьми, а я так хотела потанцевать с месье.

— Я слишком стар для танцев, — сказал герцог. — А глупые молодые люди, как вы изволили выразиться, гораздо больше подходят вам по возрасту. Как они вам понравились?

— Они говорят такие глупости! Брат короля, граф д'Артуа, все время повторял, что у меня глаза, как звезды. Ну не глупое ли сравнение? Звезды лучистые, а глаза у меня круглые!

— Вы так и сказали ему? — спросила Изабелла.

— Да. А он ответил, что я злая, и наговорил еще много глупостей.

Изабелла заливисто рассмеялась.

— Она сказала это графу д'Артуа! О Себастьян! Хотела бы я видеть выражение его лица в тот момент! Ведь он считает себя великим похитителем дамских сердец.

— Мне он показался смешным. Не люблю мальчиков.

— Мальчиков! Подумать только! — воскликнула Изабелла. — Графу д'Артуа двадцать семь, а вам — семнадцать. Это вполне подходящая разница в возрасте.

— Подходящая — для чего? — спросила Эме.

— Для замужества, конечно!

Лицо Эме выразило тревогу, даже страх. Она бросила отчаянный взгляд на герцога.

— Но вы же не хотите... вы же не думаете... — пролепетала она.

— Нет, конечно, — поспешил ответить герцог. — Никто не собирается выдавать вас замуж насильно. В Англии люди женятся по любви, а не по расчету, как во Франции.

Эме тихонько вздохнула.

— А я вдруг испугалась. Леди Изабелла очень добра, и я очень благодарна ей, но она так быстро все делает, что мне показалось на миг, что она выдаст меня замуж, прежде чем я сама пойму это. Если так случится, то лучше мне вернуться в монастырь. Ни за что не пойду ни за кого из этих глупых мальчишек.

— Себастьян, не поощряйте ребенка к неуважительным высказываниям в адрес Франции, — строго произнесла Изабелла, но смех душил ее.

— Я испытываю уважение только к месье, — ответила Эме. — Я видела, что многие смотрели на месье с восхищением, а одна дама сказала: «Моя дорогая, вот это настоящий мужчина! Жаль, что я слишком стара!» — Эме замолчала на секунду, а потом спросила: — Что она имела в виду, говоря «слишком стара»? Слишком стара, чтобы выйти замуж за вас?