— Да. — Жена вошла в комнату и села на постель.

— Ты слышала об этой... истории, — сказал он и подумал: «Она явилась, чтобы поиздеваться надо мной. Это вполне понятно. Она моя жена, но я никогда ее не любил и открыто это показывал. Ну, а она... она всегда отдавала предпочтение своим зверюшкам». Герцогиня кивнула.

— Да, я слышала, — сказала она. — И думаю, что в такие минуты мы должны быть под одной крышей.

— Что? — вскричал Фредерик.

— О да, — подтвердила жена. — Поэтому я и приехала в Лондон.

— Но ты же ненавидишь Лондон!

— Да, я предпочитаю жить в деревне.

— А как же твои собаки, кошки, птицы и обезьяны? Ты же их так любишь.

— О них позаботятся. Я им сейчас не нужна.

— А мне... нужна.

— В подобные минуты жена должна быть с мужем... должна показать, что верит в его невиновность. Они должны быть вместе. В другие времена — ради Бога, пусть каждый живет своей жизнью... но в минуты невзгоды надо быть вместе.

Фредерик посмотрел на жену затуманившимся от слез взором. Он был сентиментален, как принц Уэльский, и его глубоко тронуло, что из окружающих она была единственной, кто захотел оказать ему поддержку.

Дело закончилось тем, что двумястами семьюдесятью восемью голосами против ста девяноста шести Фредерик был признан невиновным в коррупции.

Расхаживая по гостиной Касл-Хилл, Эдвард с ликованием выслушал вердикт парламента.

— Ему придется уйти с поста главнокомандующего, — сказал он Джули. — Это слишком большой позор, когда человек причастен к столь грязной истории.

— Даже если доказана его невиновность?

— Моя дорогая Джули, сто девяносто шесть человек считают его виновным. Нет, ему придется подать в отставку.

— И тебя назначат на его место? — спросила Джули. Фред мрачно поджал губы.

— Кто знает? Может быть, им уже надоели герцоги королевской крови. Фредерик опозорил не только себя, но и всю нашу семью.

— Не расстраивайся, — попыталась утешить его Джули. — Когда-нибудь тебя оценят по достоинству.

— Ладно, — с удовлетворением изрек Эдуард, — хотя бы Фредерик получил по заслугам. Думаю, теперь отец не называет его «Надеждой парламента». Что же касается Георга, то он постоянно становится объектом насмешек, волочась за женой Хертфорда.

— Какая жалость, Эдуард, что ты не старший сын! Но с другой стороны, тогда бы тебя женили на принцессе Каролине.

— Избави Бог! — вскричал Эдуард. — В моей жизни есть только одна женщина: это ты, Джули.

Джули это знала и была довольна.

— Я рада, что у них хотя бы один ребенок родился. А то бы нас не оставили в покое, — сказала она.

— Да... Ох, уж эта девчонка! Настоящий сорванец! Ее неплохо было бы хоть немного приучить к дисциплине.

— Бедняжка Шарлотта, — вздохнула добросердечная Джули. — Не забывай, каково ей приходится с таким отцом... и с такой матерью. Они ведь так враждуют!

— Мадемуазель Шарлотту, по-моему, это не тревожит. Я слышал, она с каждым днем все больше задирает нос и ведет себя так, будто уже стала королевой Англии.

— Бедняжка! Это такая тяжелая ноша.

Вскоре пришли известия о том, что Фредерик, герцог Йорк, отказался от поста главнокомандующего.

— Операция завершена, — пробормотал герцог Кент.

Однако герцог оказался не прав: разгорелся другой скандал. Мэри-Энн было обещано вознаграждение, но... увы... Полковник Вардл заплатить ей не мог, равно как и майор Додд, прекрасно знавший, что хозяин его находится в стесненных обстоятельствах. Даже такой приверженец строгой дисциплины, как Эдуард, привык жить не по средствам.

Мэри-Энн была в ярости. Ей же пришлось выйти из своего укрытия, а следовательно, кредиторы моментально поняли, где ее искать. Кроме того, Мэри-Энн потратилась на свой гардероб, дабы достойно выступить в Палате общин — и действительно, выступила она прекрасно, этого никто не мог отрицать. И вдруг теперь ее обманули! Ей не дождаться обещанных пяти тысяч фунтов.

Первой мыслью Мэри-Энн было сообщить принцу Уэльскому, что она располагает сведениями, которые могут его заинтересовать. Любовь принца Уэльского к хорошеньким женщинам была всем известна, и если он готов волочиться за ледышкой Хертфорд и в то же время жить с Марией Фитцгерберт, которая уже совсем старуха, даже зубы потеряла — ведь ее зубы наверняка вставные, — неужели его не заинтересует Мэри-Энн? Ну, хоть немножко?

Однако у принца Уэльского не было ни малейшего желания впутываться в эту историю: он и без того был слишком поглощен романом с леди Хертфорд и слишком переживал из-за ухудшения отношений с Марией. Принц послал к Мэри-Энн своего человека, и когда тот доложил, что плутовка намерена рассказать о вражде его братьев, решил не иметь с ней ничего общего.

Мэри-Энн в отчаянии написала и напечатала книгу, которую назвала «Два враждующих герцога». В ней рассказывалось о взаимоотношениях герцога Йорка и герцога Кента. Трения между братьями, явившиеся подоплекой расследования, вызвали огромный интерес у читателей, и книга продавалась бойко. Это дало Мэри-Энн возможность немного утихомирить кредиторов. Ей понравилось писать сенсационные и прибыльные книги, поэтому вскоре она написала вторую — «Вражда герцогов, Или кто остался в дураках?» В этом опусе Мэри-Энн нападала на полковника Вардла, описывая его участие в процессе, и в результате Вардл подал на нее в суд за клевету.

Мэри-Энн охотно появилась в суде снова; снискав такой успех в роли свидетельницы по делу герцога Йорка, она не сомневалась, что ей удастся выиграть процесс против Вардла. И оказалась права: ее признали невиновной.

Однако денежные затруднения Мэри-Энн продолжались. Она прекрасно понимала, что ее главный козырь — это письма, которые она столь бережно хранила. И вот Мэри-Энн объявила о своем намерении опубликовать эти письма...

Фредерик, разочарованный и возмущенный тем, что его «милый ангел», «дорогая, сладчайшая крошка» написала такие низости и проявила свою истинную алчную сущность, лишил ее пенсиона. Его повсюду видели с герцогиней, которая оставила ради Фреда своих любимых зверюшек. Теперь он и герцогиня были лучшими друзьями и общались с явным наслаждением. Правда, любовниками они так и не стали. Зачем требовать друг от друга слишком многого? Однако принц высоко ценил преданность Фредерики и думал, что никогда не забудет, как она пришла ему на помощь в трудную минуту. Они всегда, до конца своих дней, будут добрыми друзьями и он будет ей благодарен! И чем больше он преисполнялся благодарности к Фредерике, тем больше презирал Мэри-Энн.

Услышав же о том; что она намерена опубликовать его письма, герцог тут же пошел к Фредерике и рассказал ей.

— Это будет еще больший позор, чем раньше, — захныкал он. — Я там написал столько глупостей! Вся страна будет надо мной смеяться. Я головы не смогу поднять.

Но Фредерика его утешила.

— Ерунда. Высокопоставленные мужчины и раньше писали всякие глупости. Тут можно сделать только одно... и я советую поступить именно так, поскольку это наилучший выход и для тебя, и для той подлой женщины. Она именно этого и добивается. Надо купить у нее письма.

Фредерика оказалась права. Письма были куплены за семь тысяч фунтов, и кроме того, Мэри-Энн получила обратно свои четыреста фунтов годовых.

Она расплатилась с долгами и решила, что пора приискивать своим дочерям хороших женихов. Фредерика вернулась к милым зверюшкам; герцог Кентский делился с Джули де Сен-Лоран своими надеждами на будущее и надеялся, что судьба вознаградит его, подарив ему пост, которого брат лишился (не без его помощи). Каково же было разочарование бедного Эдуарда, когда на пост главнокомандующего назначили сэра Дэвида Дундаса! По словам Джули, утешением Эдуарду должно было служить то, что он честно выполнил свой долг. И в общем-то, подобные мысли были приятны. Джули, как всегда, немного успокоила Эдуарда. Что же касается герцога Йорка, то он завел новую любовницу и постарался примириться с потерей поста главнокомандующего.