Вскоре после свадьбы Дэйли Райдер поделился с ней, что вынужден уступить кому-нибудь свой пай в театре Смок-Али.

— Что это значит? — спросила Дороти. — Тот, кто купит его, станет конкурентом Кроу-Стрит?

— Именно так. Но мне нечем платить ренту, чтобы помешать этому.

— А где взять зрителей на два театра? Вы сами знаете, как нелегко заполнить и один.

— Именно этого я и боюсь. У меня долгов на тысячи фунтов, и кредиторы согласны подождать с уплатой, если я продам свой пай. У меня нет другого выхода. Может быть, там в здании будет не театр, а что-нибудь другое. Поверьте мне, если я освобожусь от Смок-Али, это здорово облегчит мне душу и... карман.

Сделка состоялась, и Райдер вздохнул с облегчением — впервые за долгое время. Ричард Дэйли прогуливался по театру с видом премьера и владельца труппы. Было совершенно очевидно, что он в восторге от своей женитьбы. Дороти узнала новость от Райдера:

— Как вы думаете, кто купил мой пай в Смок-Али? Ричард Дэйли! И он собирается открыть там театр.

Каждый вечер в партере Кроу-Стрит сидел молодой военный. В Дублине было много военных, регулярно посещавших театр, но в этом было какое-то определенное упорство, и труппа вскоре окрестила его поклонником мисс Фрэнсис. Он был очень юн, привлекателен, но невероятно серьезен — было совершенно очевидно, что он влюблен. За кулисы Дороти приносили цветы и подарки, и, наконец, она согласилась принять его. Она была тронута его наивностью, в первый же вечер он предложил ей стать его женой.

Вскоре Дороти пригласила его домой, где Грейс принялась внимательно его изучать. Дороти забавлялась этим, потому что мамина заветная мечта — видеть ее замужем — постепенно превращалась в навязчивую идею.

— Сейчас у тебя все в порядке, — повторяла она, — но никогда не забывай, что жизнь артистки полна превратностей. Публика может так же быстро низвергнуть тебя, как и вознесла. Посмотри, что значат для миссис Листер собственные деньги.

— Она купила на них Ричарда Дэйли, — пошутила Дороти.

— Я вовсе так не думаю. Без сомнения, он промотает ее состояние.

— Нет. Для этого они оба слишком деловые люди.

— Дороти, и ты должна научиться быть деловой женщиной.

— Прекрасно. Я непременно начну брать уроки.

— Лучше всего богатый муж, который будет заботиться о тебе, — твердо сказала Грейс. — Мы должны узнать побольше об этом Шарле Доуэне.

Бедный Шарль! Он был так молод и так влюблен! Она была уверена, что брак с ним будет вполне счастливым. Он никогда не станет вмешиваться в ее карьеру, и будет очень приятно иметь постоянного поклонника. Она вынуждена была признать, что не слишком влюблена в юношу, хоть я не вполне равнодушна к нему, и чем больше она сравнивала его с Ричардом Дэйли, тем больше любила. Хотя было не вполне понятно, почему она сравнивает Шарля именно с этим человеком. Важным было то, что он станет послушным мужем и у них будут дети. Она неожиданно открыла в себе огромное желание иметь детей. Нельзя сказать, что она любила детей вообще, просто она очень хотела иметь своих собственных. И один из самых сильных страхов, владевших Грейс, заключался в том, чтобы Дороти не повторила ее собственной участи, — не завела детей прежде, чем выйдет замуж.

Грейс навела справки. Корнет второго кавалерийского полка. Корнет! Знает ли Дороти, сколько им платят? Молодой человек принадлежит к хорошей семье, его отец — настоятель собора в Лейгли, но Грейс знала, как такие семьи смотрят на браки сыновей с актрисами. Требовалась большая осторожность. Именно Грейс разузнала, что доход семьи и жалование молодого человека мизерны; семья, хоть и принадлежит к аристократии, совсем не богата, и молодая пара не может рассчитывать на ее поддержку.

— Я буду продолжать выступать, — сказала Дороти, — и мы будем жить не хуже, чем сейчас.

— У тебя уже есть семья, которую ты вынуждена содержать. Что же будет, когда появится и своя собственная? Нет, моя дорогая, я не вижу ничего впереди, кроме тяжелого труда. Подумай об этом хорошенько. К счастью, ты не очень влюблена в молодого человека.

Нет, согласилась Дороти, что верно, то верно. И не должна молодая актриса, делающая карьеру, выходить замуж за безденежного юношу только потому, что она хочет иметь собственных законных детей. Эстер поддержала Грейс, а так как Шарль был слишком робок, чтобы настаивать, а Дороти практична, она мягко сказала ему, что не может принять его предложение.

Юный Шарль был в отчаянии, и, когда труппа отправилась на гастроли в Уотерфорд, он воспользовался разрешением сопровождать их в надежде, что Дороти изменит свое решение. Но она была тверда, и ее непреклонность была поддержана и тем обстоятельством, что Райдер, дела которого в связи с открытием Смок-Али пошли гораздо хуже, был вынужден урезать жалование.

— Плохи дела, — сказал он мрачно. — Мы играем перед пустым залом. Большинство наших зрителей ходит в Смок-Али.

Райдер с завистью воспринял то, что Дэйли оказался удачливым дельцом и — с деньгами жены за спиной — опасным конкурентом.

Совершенно ясно, что это было не подходящее время для бедной актрисы с семьей на руках для того, чтобы согласиться выйти замуж за молодого человека, ничего не имеющего за душой, кроме мизерного жалования корнета кавалерийского полка. Дороти была непреклонна, и смирившийся с отказом Шарль начал смотреть по сторонам в поисках другой невесты.

Снова уменьшилось жалование. Дороти заволновалась. Грейс сказала:

— Не представляю себе, что мы будем делать. Публика каждый вечер предпочитает Смок-Али. Нечто подобное случалось и раньше: публике нужно что-то новенькое. Говорят, Дэйли пригласил Джона Кембла.

— Неужели он сможет платить ему? — удивилась Эстер.

— Дэйли поступил мудро, — ответила Грейс. — Он женился на женщине, которая может не только привлечь публику на свои собственные выступления, но и оплатить выступления других артистов. Он очень умный джентльмен. Он пойдет в гору, и чем выше будет подниматься он, тем ниже будет падать Том Райдер.

— Очень мрачная перспектива, — согласилась с ней Дороти. Она ненавидела игру перед полупустым залом так же, как и маленькое жалование, но не было никакого смысла жаловаться Тому Райдеру, поскольку он ничем не мог помочь.

Во время этого разговора появился посыльный с письмом для мисс Дороти Фрэнсис. Грейс, узнав откуда появился гонец, едва сдерживала свое волнение. Дороти открыла письмо и прочла, что Ричард Дэйли имеет честь пригласить мисс Дороти Фрэнсис к себе в театр сегодня, во второй половине дня, поскольку он намерен сделать ей интересное предложение.

Грейс и Эстер не могли скрыть своего восторга, в котором была изрядная доля облегчения: появился выход из их затруднительного финансового положения, ибо они не сомневались, что означало это письмо: в Кроу-Стрит оставалась последняя приманка — Дороти Фрэнсис — и Дэйли хотел увести ее в свой театр. Дороти колебалась, а мать и сестра смотрели на нее с удивлением.

— Ты не знаешь, что это значит? — спросила Эстер.

— Конечно, знаю.

— Так чего же ты ждешь?

— Я стала актрисой благодаря Тому Райдеру.

— Он первый велел бы тебе идти. Кроме того, мы не можем прожить на то, что он тебе платит.

— И потом...

— Ради Бога, что значит «потом»?

— Какие роли я получу, ведь в труппе играет миссис Дэйли?

— Глупости, они заняты бизнесом. Они готовы отдать ее роли актрисам, которых хочет видеть публика. Ты должна пойти и поговорить с ним.

— Сначала я увижусь с Томом.

Грейс закатила глаза, выражая полное недоумение. Иногда она думала, что Дороти живет больше сердцем, чем головой, но Эстер не сомневалась, что сестра сделает правильный выбор, потому что она превыше всего ставит интересы семьи.

Том Райдер грустно смотрел на Дороти.

— Вам надо идти, Дороти, — сказал он. — Если и дальше дела пойдут так же, Кроу-Стрит придется закрыть. Я ведь говорил вам, что в Дублине нет места для двух театров, правда?

— Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали.