Вопрос Эдди был не совсем риторическим. Никки видела: он хочет, чтобы она подумала сама. Она едва заметно пожала плечами — достаточно для того, чтобы признать, что все могло быть и так просто. Однако она знала, что детективу следует идти вслед за уликами, а не притягивать их за уши, — возможно, именно эта заповедь не давала ее капитану уснуть по ночам несколько лет после закрытия дела.
— Как он был убит? — спросила она.
— Один выстрел в голову.
— Куда именно, в лицо? Или казнь — в затылок?
— В висок, — объяснил Хоторн.
— Допустим, он подъехал к дилеру, а тот, увидев дорогую машину, решил, что у паренька куча денег, и выстрелил… сюда? — Она ткнула пальцем в левый висок Рука.
— Понимаешь, именно на этом мы и споткнулись с самого начала. — Эдди приставил палец к своему правому виску. — Выстрел был произведен со стороны пассажирского сиденья.
Мысленно Хит перенеслась на несколько лет назад: вместе с Монтрозом и Хоторном она осматривала место преступления, размышляя над первой странностью.
— Вы уверены, что его застрелили именно в машине?
— Без сомнения. Водительское кресло было в мозгах и осколках стекла.
— Значит, стекло было поднято? — Это была странность номер два; не слишком существенная, просто… несоответствие, и все. — А окно со стороны пассажирского сиденья, оно было открыто или закрыто?
Эдди, задумавшись, поднял глаза к небу.
— Закрыто, да, точно, закрыто.
— Следовательно, убийца, скорее всего, сидел рядом с ним в машине, — заключила Хит.
— Отстреливался от погони, — вставил Рук, но, увидев их лица, скрестил руки на груди и пробормотал: — Я весь внимание.
Никки продолжила:
— И никаких отпечатков, как я понимаю?
— Отпечатков было множество, только толку от них никакого. Приятели, с которыми он шатался по клубам и вечеринкам, несколько подружек и еще кучка неизвестных. — То есть людей, которых никогда не задерживала полиция. — У всех, кого мы смогли установить по отпечаткам, было алиби, — предупредил Хоторн следующий вопрос Никки.
— Было еще что-нибудь необычное насчет трупа? Следы избиения? — Никки хотела выяснить, известно ли Эдди об электрических ожогах.
— Избиения — нет, но на запястьях остались полосы, словно он был связан.
— Может, это были наручники?
Он задумался.
— Честно говоря, мы тогда не подумали о наручниках, однако кое-что интересное все-таки нашли. Мы, разумеется, осмотрели соседние здания и наткнулись на пустой склад в каком-то одноэтажном сарае — бывшем заводе. Там была старая вывеска о том, что они вроде производили униформу и рабочую одежду для служащих отелей и строителей. Двери были открыты, внутри совершенно ничего; только посередине, на бетонном полу, лежала деревянная конструкция.
Хит с Руком обменялись взглядами, и Никки попросила:
— Опишите ее, Эдди.
— Нет ничего проще: нечто вроде грубо сколоченного поддона, только вместо дна у него были две доски в виде большой буквы X; вся штука была длиной чуть больше двух метров и шириной метр. И самое главное — в каждом углу были ремни.
— Чтобы привязать к раме человека, — сказала Хит.
— Ага, но только импровизированные. По-моему, это были такие ремни с крючками, с помощью которых обычно прикрепляют лодки к багажнику на крыше машины. Ну, разумеется, в этот момент мы с Розом окончательно отбросили версию о покупке наркотиков. Кто-то притащил парня в бывший склад и привязал к раме. — Лицо его исказилось, как будто перед его глазами внезапно возникла некая жуткая картина. — Кроме отметин на запястьях и щиколотках убитого, на теле еще обнаружили какие-то красные пятна, как от солнечных ожогов. Только они были сосредоточены в определенных местах: на груди, на ногах, на… в… в паху… — Эдди поморщился и пробормотал: — Ну, ты поняла где. Мы с Чарльзом работали изо всех сил, но, учитывая связи парня с наркоторговцами и прочие нехорошие истории, в которые он постоянно ввязывался, это так и осталось неудачной сделкой с дилером.
— А как же пытки? — удивился Рук. — Это же сюда не вписывается.
— О да. — Хоторн кивнул. — Судмедэксперты сказали, что его пытали электричеством, с помощью какой-то штуки, называемой миостимулятором. Это добавляло правдоподобия теории насчет наркотиков; якобы Хаддлстон не просто проезжал мимо и решил приобрести дозу, а покупал эту дрянь у какого-то продавца регулярно, задолжал денег, и тот решил пытать беднягу и убить в качестве примера другим должникам или для того, чтобы просто повысить свой статус.
— Я вас ни в чем не обвиняю, Эдди, а только спрашиваю, чтобы понять, что же так тяготило капитана Монтроза, — мягко произнесла Никки. — И вы не стали копать дальше?
— Хотели, но родители Хаддлстона упросили начальство закрыть дело. Вполне естественно, им и без того многое пришлось пережить, и поэтому сверху нам дали указание поторапливаться. А потом Чарльз получил повышение и Двадцатый участок, и все закончилось.
Хит протянула старому полицейскому снимок Серхио Торреса.
— Этот парень, скорее всего, в то время торговал дурью на улицах в Бронксе, к северу от Сто шестнадцатой. Он вам не попадался?
Эдди внимательно изучил фото и сказал:
— Нет, но это вовсе не означает, что его там не было. Я же работал в отделе убийств, а не наркотиков.
— Кстати, о наркотиках, а вот этот человек вам не знаком? Он как раз там раньше и работал.
Эдди взял фотографию Стелджесса и воскликнул:
— Бешеный Пес!
— Что вы о нем знаете?
— Полный отморозок — это все, что тебе нужно знать. Он работал под прикрытием, но все были в курсе, что он связался с подонками, принимал наркотики. Стал таким же, как они, — это было видно сразу. — Он вернул фото Никки. — Слышал, его вышвырнули. Скатертью дорога.
— Хорошо сказано, — заметил Рук.
Убрав снимки, Хит произнесла:
— И последний вопрос, если я вас еще не утомила, Эдди. Кто тогда был главным дилером?
— Ты про наркотики? На севере и в Бронксе? — Он хмыкнул. — Один человек — Алехандро Мартинес.
В самолете Никки сказала Руку:
— Это была хорошая мысль — насчет Эдди.
— Никаких проблем. Ты же знаешь, что моя специальность — журналистские расследования.
— Вот как? И насколько я понимаю, у тебя не одна, а даже две Пулицеровские премии? — И она ткнула ему пальцем в ребра.
— Неужели я так часто говорю об этом?
— Вообще-то, да. Может, если бы ты носил медали на груди, это не так бросалось бы в глаза. — Она рассмеялась и добавила: — Но ты умело пользуешься своими талантами. Даже если мы пока не получили ответов на все вопросы, мы точно узнали одну вещь.
— Если красишь волосы в черный, то держись подальше от прямых солнечных лучей?
— Совершенно верно. — Затем ее лицо стало серьезным. — По крайней мере, теперь мы знаем, что капитан Монтроз занимался старым расследованием, а не…
— Не был замешан в убийстве?
— Я так и предполагала. Теперь, когда мы поговорили с Эдди, я знаю это наверняка. Поэтому спасибо вам, мистер Лауреат, за две вещи: идею и билет на самолет.
Повернувшись к Никки, Рук ответил:
— Не понимаю, кого ты пытаешься обелить, Монтроза или себя, но знаю одно: я с тобой заодно и в том и в другом.
Когда они вышли из самолета, оказалось, что у Хит накопилось множество голосовых сообщений от Каньеро.
— Что у вас там, Мигель? — спросила она, пока они с Руком стояли в очереди на такси.
— Где ты? Я слышу самолеты.
— В аэропорту. Мы с Руком только что вернулись из Флориды. — Она не удержалась и добавила: — Летали на ланч.
— Черт возьми, а у нас здесь мороз трещит. Что бы такое сделать, чтобы меня тоже отстранили?
— О да, — усмехнулась Хит, — это лучшая неделя в моей жизни.
— Итак, у Стелджесса действительно обнаружился старый футляр от наручников, но на нем нет соответствующих царапин. То же с вещами Монтроза. А теперь насчет капитана. Мы с Тарреллом отправились в отдел экспертизы и лично задали все вопросы по поводу его пистолета. У него был полный магазин, не хватало только одного патрона. — Облегчение, испытанное Никки после разговора с Эдди Хоторном, куда-то исчезло, и его место заняла глубокая печаль. Рук угадал настроение Никки и беззвучно произнес «что?», но она отмахнулась от него. Каньеро продолжил: — Но слушай дальше. Я проверил запасной магазин у него на поясе и обнаружил кое-что интересное.