Листаю рыхлую тетрадь – могилу для былых любовей.
Косит рассвет из-под надбровий, и для винтажных послесловий приятней часа не сыскать: льёт дождь, ни капли не жалея. На соснах ёжатся чижи, промок до шкворней чёрный джип, и дворник, нашенский таджик, скребёт озябшую аллею.
 
А мне легко – я не болею… никем, ничем и ни о чём.
 
Былое мятым мотыльком пылит ещё в листах тетради, но не взлетит. И бога ради – прошло и поросло быльём. Я стала стылее и злее, и щит мой – ироничный флёр. Смотрю на многое сквозь пальцы, все эти "коти", "лапы", "зайцы" отосланы взашей страдальцам, под сень секвой и сикомор.
Давно не греет милый вздор – ну чем не точка в монологе?
В изгнании ночные боги, ряды подрощенных цыплят скосил беспечный недогляд, но всюду жизнь, раз на востоке взошёл солярный луидор.
 
…А ты, читающий меж строк, и вы, читающие слепо, и я – под всё видавшим небом – лишь персоналии вертепа Того, Кто сроду одинок…