Единственная возможность помешать царю — это организация крупного военного конфликта, на который он надеется, когда понадобится, склонить повелителей Османской империи. Под грохот пушек на европейском континенте Англия спокойно сможет заняться дальнейшей колонизацией Юго-Восточной Азии.

В дверь стучат.

Появляется слуга в красной ливрее и докладывает:

— Маркиз Солсбери и сэр Джозеф Хукер!

В комнату входят оба посетителя. Дизраэли поднимается и идет им навстречу. Он здоровается с Хукером, которого ему представил маркиз, и после первых же слов ученого просит:

— Меня очень интересует ботанический сад в Кью, и я был бы весьма признателен вам, сэр Джозеф, если бы вы рассказали мне, как там идут дела.

Все садятся. Хукер начинает.

— Мне доверительно сообщили, милорд, что вы знакомы в общих чертах с планом, к которому я вернулся после пятилетнего перерыва и который благодаря вашей благосклонной поддержке и содействию нескольких достойных джентльменов в значительной мере уже осуществлен.

Дизраэли кивает.

— Успех второго этапа операции, — продолжает Хукер, — то есть внедрение бразильского каучукового дерева в Юго-Восточной Азии, зависит от того, удастся ли получить в ботаническом саду в Кью достаточное количество саженцев из добытых семян. Эта проблема теперь решена. Достаточное число семян дало всходы!

— Следовательно, можно надеяться, что удастся и все остальное?

— Последнюю опасность представляет перевозка, которую придется перенести саженцам. Мы постараемся произвести ее с максимальной осторожностью.

После минутного молчания Дизраэли говорит:

— Что ж, это добрая весть.

Хукер продолжает:

— Нужно организовать первую большую плантацию гевеи. Мне удалось заинтересовать этим делом одного лондонского коммерсанта, мистера Джорджа Даллье. Он ведет переговоры о покупке обширных участков на Малакке и ждет момента, когда мы сможем предоставить в его распоряжение первые годные для посадки молодые деревья.

— Будем надеяться, что мы встретим такое же понимание и со стороны плантаторов на Борнео и в Ассаме, — говорит маркиз с легким сомнением в голосе.

Дизраэли уточняет:

— Ваша задача, дорогой друг, убедить их в плодотворности проекта.

— Безусловно.

— Между прочим, я располагаю достоверными сведениями о том, что голландцы предпринимают в Нидерландской Индии серьезные шаги, чтобы организовать добычу плантационного каучука.

— Они не смогут конкурировать с нами, сэр.

— Никоим образом. Индийская смоковница отнюдь не поможет им в этом, — дополняет Хукер.

Он обращается к Дизраэли.

— Разрешите, милорд, закончить мое сообщение. В настоящее время мы ведем приготовления к отправке саженцев на Цейлон быстроходным пакетботом. Там их высадят в питомнике, а затем, когда они достаточно окрепнут, переправят в те районы наших колоний, где условия благоприятны для разведения гевеи. Мистер Викхэм, оказавший столь ценные услуги при реализации плана, берет на себя руководство по уходу за саженцами на Цейлоне.

— Что он собой представляет, этот Генри Викхэм?

— Очень способный человек, пользующийся нашим полным доверием.

Дизраэли пристально смотрит на своих собеседников.

— Очень важно, — произносит он наконец, — чтобы мистер Викхэм хорошо понял, что происходит. Англия прокладывает новую дорогу для своей экономики, и мы вовсе, как бы поудачнее выразить эту мысль, мы вовсе не заинтересованы, чтобы общественность знала, откуда берутся камни для этой дороги. Пусть мистер Викхэм не забывает об этом, — заканчивает он, едва заметно улыбнувшись, — если он, как я надеюсь, собирается помочь нам подвести под эту дорогу солидное основание!

Маркиз и Хукер поднимаются. Дизраэли провожает их к дверям.

Добрых полчаса он расхаживает потом по своему кабинету.

Наконец снова садится за стол и углубляется в переписку с правительством Турции.

Втайне от всех готовился к приему гевеи профессор Крэбри, директор ботанического сада в Хенератгоде на Цейлоне.

Втайне от всех выкопали из обеих теплиц саженцы, перевезли их из Кью на Темзу и разместили в специально оборудованном «тропическом зале» на пароходе «Герцог Девонширский».

Генри Викхэм поднялся на борт корабля. Втайне от всех «Герцог Девонширский» вышел в ночь с 6 на 7 августа из лондонского порта.

21

Судно выходит из Па-де-Кале в Ла-Манш. По левому борту проплывают и исчезают во мраке огни парохода, следующего из Шербура.

На палубе тихо.

К исходу сырого туманного утра перед кораблем открывается темно-синий простор Атлантического океана. «Герцог Девонширский» огибает скалистые берега Бретани и ложится на юго-западный курс, прямо на северную оконечность Пиренейского полуострова.

В просторном «тропическом зале», оборудованном на нижней палубе, Генри Викхэм наблюдает за растениями, пересаженными в железные ящики с землей. Он следит, чтобы поддерживалась нужная влажность земли. Ежечасно проверяет по градуснику температуру в зале.

Ночи теплые и наполнены гулом и тяжелыми вздохами машин парохода. За горизонтом скрывается мыс Финистерре. «Герцог Девонширский» проходит мимо города Опорто, мимо залитой солнцем бухты Авейру, мимо устья Тежу и лиссабонского порта и, достигнув мыса Сан-Висенти, поворачивает на юго-восток, в Кадисский залив.

Упрямому ветру удается иной раз взволновать море, но к рассвету, когда Генри Викхэм выглядывает из иллюминатора своей каюты, перед ним обычно снова расстилается неподвижная гладь.

Из воды встают красные скалы Гибралтара. «Герцог Девонширский» входит через пролив в Средиземное море и, не останавливаясь, следует дальше на восток, вдоль побережья Алжира, минуя мыс Кап-Блан и мыс Бон.

Вдали показываются горы Сицилии.

Генри Викхэм, нахмурившись, расхаживает по «тропическому залу». Несмотря на все меры предосторожности, за последние дни погибло несколько саженцев. Он озабоченно заглядывает в ящики: не появились ли и на других ростках болезненно-желтые пятна.

В Порт-Саиде пароход пополняет запасы угля. Генри Викхэм составляет донесение о ходе плавания, адресует его в Кью, Джозефу Хукеру, и посылает матроса с письмом на почту. Снова наведывается в «тропический зал» и приходит в полное расстройство, обследовав своих питомцев: еще несколько растений зачахло.

На следующее утро «Герцог Девонширский» входит в Суэцкий канал. Он медленно ползет между берегами, на которых раскинулись одинокие деревни и поля. Наконец взорам путешественников открывается белая песчаная пустыня. Кое-где между невысокими дюнами поблескивает вода, и время от времени показывается зеленый оазис. А потом вокруг разливается накаленное солнцем необозримое песчаное море, и плавание становится однообразно спокойным.

Вечером судно выходит из порта Суэц, забитого арабскими парусниками и пароходами. Пять бесконечно долгих суток тянется путь по Красному морю.

21 августа корабль снова берет курс на восток. Утренняя заря одела в пурпур Аденский залив.

В «тропическом зале» на нижней палубе Викхэм вырывает из сырой земли сто семьдесят четвертый засохший саженец.

Четыре дня спустя помощник штурмана говорит своему начальнику, показывая на темно-синюю водную гладь, открывающуюся перед ними:

— Коварная бестия этот Индийский океан, сэр!

Горизонт тонет в дымке. Небо пронизано белыми перьями облаков и залито солнцем. Лишь к вечеру с северо-востока надвигаются темные тучи, они растут на глазах, громоздятся друг на друга и быстро застилают все небо.

«Герцог Девонширский» сворачивает к югу, чтобы не встретить шторм бортом. Рядом с рулевым к штурвалу становятся два дюжих матроса. Два других по приказу капитана спускаются на нижнюю палубу, чтобы помочь Викхэму закрепить веревками и ремнями ящики с растениями. Не успели они закончить работу, как «тропический зал» вдруг озаряется огненной вспышкой. Раздается страшный удар грома.