Стерлинг не усмотрел в этом ничего неразумного, наоборот, его привела в восторг мысль, что Оуэн такой педантичный, такой неумолимый. Боже, да – он определённо готов стать таким, каким Оуэн захочет его видеть.
– В то же время, если ты все делаешь правильно – а я пыталась! – он теряет к тебе интерес. Ему стало скучно со мной. Со мной, – Кэрол недоумённо покачала головой. – Секс был замечательным, и Оуэн действительно хорошво всем остальном – ты понимаешь, о чем я. Порка и…
– Да, я понял, – поспешно перебил ее Стерлинг. Народу в кафе было мало, и в относительной тишине их разговор могли услышать.
– Он оченьхорош в этом, – мечтательно продолжила Кэрол, – но… ему тяжело угодить. Та сессия в клубе... всё закончилось из-за такой глупой ерунды. Ну просто глупейшей. Оуэн любит говорить, ему интересно знать, почему что-то сработало, а что-то нет, а я не могу так. Во всяком случае, не так, как он того хочет. И еще я часто опаздывала. Он просто не понимает, что я не из тех людей, которые живут по графику. Я вольный человек. Смотри! – она театрально выбросила вперед обе руки, чуть не задев чашку с кофе, демонстрируя тонкие запястья с бренчащими друг о друга серебряными браслетами. – Никаких часов!
Да, да, это отличное доказательство. Стерлинг изменил мнение о ней с «самовлюбленной чудачки» на «потенциально сумасшедшую чудачку», а потом спрятал усмешку, когда у «вольного человека» зазвонил мобильный.
– Прости, – сказала Кэрол. – Подожди. – Она ответила на звонок, понизив голос. Стерлинг вежливо отвел от нее глаза и, обратив внимание на стеклянную витрину с пирожными, заметил, что та заляпана отпечатками пальцев тыкавших в нее посетителей. – Хорошо. Да. Да. Я знаю… ты тоже. Хорошо, пока. – Кэрол снова посмотрела на Стерлинга. – Прости… это был мой астролог.
– О! – Почему-то его это ни капли не удивило. Что было действительно удивительным, так это что Оуэн, казавшийся Стрелингу человеком практичным и отнюдь не склонным к витанию в облаках, провел с этой женщиной столько времени. – Так, значит, Оуэн не любил, когда ты опаздывала?
Кэрол надула губки. Стерлинг был уверен, что ей пришлось потренироваться у зеркала, чтобы лицо при этом выражало такую смесь печального уныния и упрека.
– Он говорил, что тем самым я выказываю неуважение к нему, к тому, что мы делаем, и к его времени.
Стерлинг заметил, что ее голос неуловимо изменился и догадался, что она в точности повторила слова Оуэна. Они прозвучали очень знакомо.
– Говорил, что не начнет сессию, если раздражен, а со мной, похоже, он может испытывать только это чувство. – Она снова покачала головой. – Я не настолькоопаздывала.
Стерлинг вдруг вспомнил, что очень частоопаздывал на лекции Оуэна, иногда ненамеренно, если утром происходило что-нибудь непредвиденное, как, например сгоревшие тосты или отсутствие чистых трусов, но по большей части специально, чтобы добиться от профессора пронизывающего взгляда и нескольких брошенных ему едких, хлестких слов. Тогда он убеждал себя, что ему просто нравится бесить профессора Сойера – высокомерный засранец всегда требовал сдавать вовремя все работы – но теперь, оглядываясь назад, задумался, не ждал ли он от Оуэна чего-то большего уже в то время?
Чтобы Оуэн вытянул руку, сказал: «Достаточно!» и заставилего вести себя надлежащим образом.
Если все те опоздания приведут к тому, что Оуэн откажется…
Боже, он надеялся, что этого не случится.
– Что еще он не любит? – спросил Стерлинг.
– О, много чего. – Кэрол помахала рукой, и ее браслеты тихо звякнули. – Разговоры, например. И это просто смешно, потому что нормальные люди обычно говорят, так ведь? Он меня этим ужасно озадачивал! То он хотел, чтобы я говорила, то не хотел, и я никак не могла понять, когда можно говорить, а когда нет.
– Это действительно сбивает с толку, – дипломатично ответил Стерлинг, хотя подумал, что Кэрол, вероятно, просто оказалась не достаточно смышлёной. Ясно – значит, Оуэн любит, когда при определенных обстоятельствах ты держишь рот закрытым. Для Стерлинга это будет непростой задачкой, но он сможет научиться.
Стерлинг знал, что умен. Он может научиться всему.
Кэрол одарила его на удивление проницательным взглядом.
– Что бы я ни сказала, это не будет иметь для тебя никакого значения, да? Ты все еще хочешь его.
– А ты– нет? – Стерлинг скорчил гримасу. – Не стоит отвечать. Я и так знаю ответ. Да, я хочу его – больше, чем чего-либо. И я так легко не сдамся. Когда я чего-то хочу…
– Думаешь, сможешь заставить Оуэна сделать что-то, чего он сам не хочет? Оуэна? – Кэрол покачала головой. – Нет. Ты сможешь добиться своего и стать его сабом только в том случае, если заставишь увидеть в себе вызов, а сейчас, когда ты совсем новичок, ты больше смахиваешь на неприятную и рутинную обязанность. – Она подняла чашку и сделала большой глоток кофе. – Прошло много времени с тех пор, как он тренировал новичка.
– Дай угадаю, – сказал Стерлинг. – Майкла.
– Верно. Все после него знали, что делают, и не нуждались в обучении с нуля. – Кэрол посмотрела на него взглядом, который, очевидно, стоило расценивать как заботливый, но больше похожий на снисходительный. – Сколько тебяпридется обучать?
– Не так долго, как ты думаешь, – ответил Стерлинг. – Я уже много всего прочитал. И я быстро учусь.
– Для таких вещей нужны не заумные книжки, – заметила Кэрол. – Дорогуша, в школе я тоже училась на одни пятерки, но дело совсем не в этом. Поверь мне на слово – либо у тебя есть для этого задатки, либо нет. Я видела много людей, которые думали, что сессии – это что-то вроде извращенных оргий, что главное тут – секс. Но это не так. Тут все гораздо сложнее.
Стерлинг открыл рот, чтобы спросить ее, что она имеет в виду. Он не мог до конца доверять ее суждениям, но, несмотря на это, ему стало невероятно любопытно. Он почувствовал легкое возбуждение от простого разговора с ней – и оно не имело никакого отношения к Кэрол, а было вызвано темой этого разговора. Он уже начал задавать вопрос, когда дверь распахнулась, и в кафе зашла галдящая и смеющаяся группа подростков с болтающимися за спиной рюкзаками.
– Черт, – пробормотал он, вставая. – Прости… подожди, ладно? Я сейчас вернусь. Только обслужу ребят.
И хотя парни знали, чего хотят – большинство из них бывало в кафе пару раз в неделю, – выполнение заказов всё равно заняло немало времени, особенно, когда ребята начали просить добавки из сиропов и взбитых сливок. Когда последний подросток расплатился и отошел от прилавка, Стерлинг машинально бросил взгляд на столик, за которым сидела Кэрол, но тот оказался пуст.
Похоже, Стерлинг опять был предоставлен самому себе.
В следующий раз Оуэн уже в буквальном смысле слова наткнулся на Стерлинга. Сойер искал в университетской библиотеке книгу, которая совершенно точно должна была там быть, но никак не мог ее найти. Наконец, положив на полку ключи, он встал на колени, и заглянул на нижний ряд. Он прошелся пальцами по корешкам, чтобы удостовериться, что не пропустит нужную ему книгу. Вотона. Вытащив находку, он встал, нахмурившись от того, как при этом хрустнули суставы, и направился к лифту.
Пройдя два ряда полок, Сойер вспомнил про ключи. Чертыхнувшись, он развернулся и пошел обратно. Обогнув полку, он со всего маху врезался в кого-то.
– Боже, простите, – извинился он, найдя равновесие и помогая устоять на ногах другому человеку. – Вы… ох, это ты!
– А я, значит, не заслуживаю извинений? – ухмыльнувшись, спросил Стерлинг, не став отстраняться, когда Оуэн отпустил его.
– Ты преследуешь меня, – ответил Оуэн.
Стерлинг покачал головой.
– Мне больше нравится слово «сопровождаю», звучит не так извращенно.
– Но раздражает не меньше, – заметил Оуэн, приподняв брови. – Я сейчас почтижалею, что ты не мой, чтобы я мог с тобой разобраться. Обещаю, вскоре ты очень пожалеешь о своем поведении.