Франк. Да.

Мадам Лемаршан. Ну так?

Франк. Ну так?

Мадам Лемаршан. Посмотрим, Франк. Хильда сама мне все расскажет. В конце концов, вы всего лишь мужчина. Посмотрим. Со мной Хильда заговорит. Мне доверится, и я дам ей по этому поводу советы. Двух детей для супружеской пары более чем достаточно. Известно ли вам, Франк, как можно намучиться из-за детей, когда живешь в постоянной нужде, когда не хватает места, когда накапливаются долги. А усталость? Вы ежемесячно должны платить за квартиру почти три тысячи франков, не так ли? Огромная сумма. На лесопилке вы зарабатываете семь тысяч. Дети пожирают вашу энергию и подтачивают молодое здоровье, Франк. Вы смехотворно заартачились из-за моего безобидного, доброжелательного вопроса. Предупреждаю: даже и не пытайтесь отвечать мне молчанием. Франк, присылайте Хильду завтра же. Хильду. И всегда отвечайте, когда я задаю вам вопрос, так, как от вас ожидают. Вот я, разве я не отвечаю на ваши вопросы? А теперь, мне нужна Хильда. Относитесь ко мне сочувственно и любезно, господин Мейер, я вам приказываю. Ну а об этом я вас прошу: вы должны видеть во мне прежде всего друга. Мне нужна Хильда. Итак, я жду Хильду завтра в девять.

Франк. Мне нужно ее спросить.

Мадам Лемаршан. Что вы хотите спросить у нее, Франк?

Франк. Хильда же дома, да.

Мадам Лемаршан. Значит, она узнает, что я хочу получить ее как можно скорее, а как можно скорее это ведь завтра, не так ли. Я возьму Хильду, только если она придет завтра же. У меня в списке есть и другие имена. Работа нужна уйме женщин. И что может делать Хильда? До того как выйти за вас замуж, Франк, Хильда несколько месяцев работала по полдня официанткой. Что может быть для нее лучше, нежели работа в уютном, светлом доме в подчинении у хозяйки, готовой ее любить и никогда не допускающей грубости? Хильда будет немного занята по хозяйству, а также займется тремя моими детьми. Боже мой, чего, собственно, вы в вашем положении можете требовать от Хильды?

Франк. Нужно все организовать.

Мадам Лемаршан. Да, Франк, вы об этом уже говорили. Вы склонны повторяться. Поэтому повторю и я: с завтрашнего дня заботу о ваших малышах возьмет на себя муниципальный детский сад, так что вам останется только отводить их туда утром и забирать вечером. Активны ли вы политически, Франк?

Франк. Нет.

Мадам Лемаршан. А Хильда, у нее есть определенные убеждения?

Франк. У Хильды? Нет.

Мадам Лемаршан. Я постараюсь подковать Хильду в вопросах политики. Господин Лемаршан и я поддерживаем сейчас Радикальную партию. Важно, чтобы Хильда была политически образованной. В наши дни, Франк, прислуга должна включаться в политическую деятельность, поскольку для нее не может больше быть и речи о дальнейшем подчинении эксплуатации. Для Хильды не может быть и речи о том, чтобы мириться с плохим обращением.

Франк. Ну да.

Мадам Лемаршан. Хильда должна защищать себя, заставить уважать свои права. Я сама встану на защиту Хильды, что бы ни случилось. Но ведь Хильда моя домработница и, стало быть, мне подчинена. Стану ли я поэтому ее обманывать или принуждать, Франк?

Франк. Нет.

Мадам Лемаршан. Хильде выпадет удача служить у людей с левыми убеждениями. Мы, как и все, используем слуг, но никогда не забываем подтягивать их словом до нашего уровня. Я не забуду, что Хильда стала моей служанкой по воле случая, а не от природы. Только обстоятельства виной тому, что Хильда будет мне подчиняться, а не мной командовать. Превратности жизни, только и всего, ибо Хильда была рождена, чтобы прислуживать, не более чем я сама. Я же левая хозяйка, гуманная, ненавязчивая, покладистая. И предлагаю место Хильде. Хильда, Хильда! Я разговариваю с вами, Франк, но нужна мне Хильда. Завтра же — пусть в этом она подчинится. Но пусть хорошенько уяснит: я буду добра с ней, так добра, как только можно быть с тем, кто, не надо об этом забывать, несмотря ни на что, будет искать способы, чтобы вас слегка объегорить, напарить, увильнуть от работы. Разве не такою же была бы и я сама, если бы мне пришлось прислуживать? Честно говоря, Франк, став прислугой, приобретаешь особый, присущий этому состоянию склад, становишься немного лжецом, обманщиком, притворщиком, как ребенок, да, становишься как бы ребенком перед своим работодателем, которого изо всех сил стремишься обмануть в мелочах, да, Франк, ради простого удовольствия уверовать в свою свободу. Я знаю все это. Ну и что? Я уже люблю Хильду такою, какая она есть, такою, какой она придет ко мне завтра. Лишь бы она была такая красивая, как рассказывают, Франк. Вас что-то беспокоит? Хильда. Завтра же поговорю с Хильдой. Мне безотлагательно нужна женщина. Под невыносимым гнетом домашних хлопот я чувствую себя такой одинокой.

Франк. А остальное?

Мадам Лемаршан. Да?

Франк. Хильда спросит, что за это причитается.

Мадам Лемаршан. Хильда спросит именно об этом? Это единственное, что ее интересует?

Франк. Мы хотим знать, чтобы решить.

Мадам Лемаршан. Совершенно уверена, что Хильда об этом ничего не спросит, и думаю, что вы, Франк, рассказываете сказки, утверждая, что Хильда захочет знать, сколько ей будут платить. Только в этом городишке по меньшей мере два десятка женщин сказали бы «да», не задав ни единого вопроса, причем вовсе не потому, что испытывают ко мне, Франк, какое-то особое доверие, просто они не рискнули бы меня разочаровать, вынуждая говорить о деньгах. Они сказали бы: да, приду завтра, ни о чем не спрашивая. Хильда тоже придет завтра или не придет никогда. Хильда сможет это понять, Франк?

Франк. Да.

Мадам Лемаршан. Хильда.

Франк. Да.

Мадам Лемаршан. Я собираюсь платить Хильде пятьдесят франков в час, Франк. Я задекларирую половину тех часов, которые она будет действительно задействована, а деньги за незадекларированное время буду отдавать лично вам. Каждый из нас от этого выиграет. Вот так я поступаю. В противном случае мне бы просто не хватило средств, чтобы нанять женщину на весь день. Не подумайте, что я богата. Богатых больше не бывает. Мы в такой же опасности, как и вы. Мы ловчим, у нас свои уловки, чтобы удержаться на поверхности. Я революционерка со стажем, Франк.

Франк. Да?

Мадам Лемаршан. До того как выйти замуж, я выступала бок о бок с достаточно одиозными личностями, готовыми, чтобы изменить мир сообразно своим идеям, буквально на все. Вот почему я хочу пробудить в Хильде политическую сознательность. Но со вчерашнего дня само имя «Хильда» поджаривает меня на медленном огне.

Франк. Пятьдесят франков в час за троих детей, хозяйство, посуду.

Мадам Лемаршан. Да-да, за все это. К чему подробности? Хильда сама все увидит. Мне уже невтерпеж, Франк, что я не знаю Хильды, ее лица, фигуры. Я — рабыня этого имени и вообще этих женщин. Будет так жестоко, если Хильда меня разочарует.

Франк. Пятьдесят франков. Это кажется справедливым.

Мадам Лемаршан. Ничего лучше Хильда в нашем городишке не найдет.

Франк. Хильда придет к вам завтра.

Мадам Лемаршан. Я бы потребовала чтобы она пришла сразу, если бы у вас не было этих чертовых детей. А что вы, Франк, собственно, вместе с Хильдой думали? Что я буду платить мало? Что у вас будет возможность отказаться? Дамы в нашем городишке обычно платят за час сорок пять франков. Это нормально. Но мне нужна Хильда, и в этом моя слабость. Итак, договорились, пятьдесят. Но Хильда будет совсем моею, Франк. За эту ставку Хильда будет мне полностью предана. Прошу вас, поймите оба это хорошенько. Впрочем, это всего лишь справедливо, чтобы за пятьдесят франков в час женщина не имела права на протесты. Мои работницы никогда не жалуются, Франк. На что им жаловаться, да и куда? Я мила. Я люблю своих домработниц. Насколько такое возможно, стараюсь возвысить их по своему образу, образ моих горничных, Франк, до образа начальницы, которой я вынуждена быть. Наши образы на равной высоте, и я это только приветствую. Вот почему я хочу, чтобы их облик был прекрасен, ведь он — отражение моего. Франк, меня не обманули, уверяя в красоте Хильды?