Варвары ахнули, очарованные разворачивающимся действом.

Из растопыренных пальцев королевы выросли длинные серебряные когти. Они замерцали, генерируя маленькие синие молнии. Если бы кто-то сравнил их с разрядами хомункулюсов, то не нашел бы никакой разницы. Молнии трещали, искрились, сталкивались между собой. Между широко разведенных ладоней ведьмы они сплелись в тугой комок. Энергетический шар вертелся с бешеной скоростью, создавая все новые всплески колдовства. Он увеличивался, словно вдыхая воздух, наливался цветом и ужасающей мощью.

Королева подняла сияющий шар над головой и обрушила его вниз, на площадь. Симиминийцы в ужасе закричали. На улочках и среди каменных кроватей на какие-то мгновения опустился настоящий хаос. Люди бежали не видя дороги, бились друг о друга, падали. Самых слабых затоптали в первое же мгновение.

А заклинание ужа распростерло смертоносные щупальца над толпой. Змеящиеся молнии ударили разом, в один миг. Сверкающий дождь длинными энергетическими зигзагами упал на варваров. Тонкие паутинки разрядов одновременно ударили по беспорядочно колеблющимся шапкам-махукам. Раздался страшный крик, орал каждый из многих тысяч несчастных симиминийцев. Головы лопались будто переспелые персики, из глаз и ушей брызгала кровь.

Умерли все. В одно мановение ресницы королевы. Колдунья невозмутимо возвышалась на каменном балконе дворца и смотрела вниз, на творение своей мерзкой душонки. Трешка молчал, но мелкое постукивание зубов сообщали о его отношении к массовому убийству.

В грязи валялись тысячи людей, еще несколько секунд назад живых и невредимых. Кровь залила ближайшие улицы. Где-то за гранью восприятия заголосили женщины, заплакали дети. Мертвую тишину прорезали плач и рыдание - родные оплакивали погибших воинов.

- Так будет в каждом городе, - сухо сообщила леди Хатли, оборачиваясь к Толстяку. - Так будет с каждым, кто не посмеет подчиниться мне.

Как скажешь, оборотень едва пошевелил онемевшими губами. Он яро сожалел, что отказался от сумасшедшего предложения ведьмы.

"Она не может нести Веру в народ… - метались беспорядочные мысли кабана. - Она - чудовище… Самое страшное, что только может произойти в этом мире… Вот это я попал…"

Единственным выходом ему казалось сбросить королеву вниз, на трупы ее подчиненных. Но оборотень оставался оборотнем. Свиньи, несмотря на грязь и наплевательское отношение к делу, очень верны своим половинам. Занявшись любовью со страшной женщиной Трешка обрек себя на мучения и разочарование в вере.

"Я не могу убить ту, с кем делил ложе, - он думал об этом и страшился своих мыслей. Я не сброшу ее…"

На площади уже поднимались воскрешенные хомункулюсы. Толпа смотрела вверх и видела обожаемую королеву. Толпа изнывала от желания исполнить любой приказ.

- Слушаю тебя, моя повелительница! - разом сказали десятки и сотни мертвых глоток.

- Уже лучше, не правда ли? - с улыбкой произнесла Хатланиэлла. - Повелительница - гораздо лучше, чем какая-то там жена Большого рункура.

Женщина вновь подняла руки над головой и приказала. В разорванных одеждах, вся в синяках и ссадинах, она тем не менее выглядела божественно. Точеная фигура, подтянутый животы, крутые бедра. И грудь, жарко вздымающаяся над головами тысяч мужчин. Хомункулюсы подпитывали королеву энергией, к тому же где-то недалеко находился Круг Сильных. Такого прилива сил леди Хатли не испытывала никогда в жизни.

"А ведь их будет больше! - ликовала она. - Еще больше трупов. Больше власти и возможностей!"

- Мы идем, чтобы убить ведьму! - закричала Хатланиэлла. - Мы идем к Пустой горе. Идите, рабы!

- Я иду, моя повелительница, - сказал каждый из симиминийцев.

И войско двинулось, бряцая лабрисами и мечами. Поднялось облако пыли, высоко взлетели капельки грязи. Ворота Велунграда широко открылись, исторгая бесконечную змею огромной армии заколдованных мертвецов.

- Мы не идем за ними? - поинтересовался Трешка.

- Нет, мы идем кушать! - ухмыльнулась ведьма. - Мы догоним наших мальчиков, когда прибудет Круг. С помощью Сильных я без труда создам Прокол и проделаю короткое путешествие до самого склона Пустой горы. А пока тебя ожидает обильная пирушка с невероятным количеством блюд и бочонков пива. Тебе ведь надо покушать перед тем, как обращаться в Огнедыха?

Толстяк припомнил, что рассказывал женщине о необходимости увеличения массы тела перед териантропией в дракона. Вздохнув, он направился следом за Хатланиэллой в направлении кладовых.

Через пять часов к полуразрушенной стене Велунграда подкатился изрядно потрепанный Круг. Покрытые пылью, грязью и прочей гадостью хомункулюсы устало ввалились на площадь. Вращение закончилось, но магическая фигура не распалась.

- Ну что такое? - плаксивым голосом вопросил управитель королевских конюшен. - Почему мы еще вверх тормашками?

- Леди Хатли тут, - продудел разбитым носом епископ Шрухан. - Чтоб ей пусто было, подлюке…

- О, - обрадовался королевский советник. - Неужели даже фанатичный святоша теперь недоволен знакомством с нашей милой дамой?

- Закрой рот, - огрызнулся епископ. - И так у тебя половина зубов повывалилась по дороге. Не потерял бы остатки.

- Молчу, - Мельпон хотел миролюбиво взмахнуть руками, но ограничивался движением бровей.

- Королева внутри, - сказал кто-то. - Катимся в замок и закончим, наконец, этот проклятый ритуал.

Колдовское кольцо подкатилось к каменной крепости рункура. Кое-как перебралось через высокие ступени и притормозило у входа. Здоровенный портал ворот, сквозь который легко проезжали конные воины, оказался маловат для Круга.

- Ну и как нам теперь? - саркастично поинтересовался рыцарь Герт. - Неужто скрутимся в трубочку?

Шрухан молчал, злобно поглядывая на широко распахнутые створки ворот. По его мысленной команде Круг покачнулся и с треском влепился о стену. Из маленьких бойниц над воротами порскнули облачка пыли и сухой извести.

- А-а-а-а! Мне снова нос сломали! - запричитал кто-то из хомункулюсов. На каменные плиты перед замком обильно закапала почерневшая от грязи кровь.

- Давай еще, - вздохнул епископ и снова бросил свой отряд на штурм.

Если бы о стены крепости долбились обычные двадцать девять человек, он бы даже не шевельнулся. Но хомункулюсы обладали куда более крепкими телами. Вместе с королевским поваром, которого они подобрали по дороге, любовники Хатланиэллы упрямо грохались головами о молчаливый камень. Стены вибрировали, и противно зудели. На окнах качались выделанные бычьи кишки - варвары не пользовались стеклом. Но если бы в каменных рамах крепились любые стеклянные элементы, то сейчас они посыпались бы с грохотом вниз. Крепость мелко тряслась, в ее стены ударялись созданные мертвецами молнии. Но ворота никак не желали увеличиваться. Хомункулюсы по-прежнему не могли попасть внутрь.

Интересно, чем бы окончилось это противостояние мертвой плоти и камня. Развалилась бы стена, или треснули двадцать девять лбов? Неизвестно. Потому что на шум из подвала выбралась королева. Следом за ней, едва протиснувшись сквозь круглый проход погреба, вылез изрядно растолстевший кабан.

- Явились? - леди Хатли властно посмотрела на своих подопечных и уперла руки в боки.

- Явились, госпожа, - Шрухан говорил сквозь боль и старался не замечать струившейся по подбородку крови. - Мы любим тебя, госпожа.

- Вижу, любовь к тебе до добра не доводит, - пошутил Трешка. После обильной трапезы с последующим уничтожением годовых запасов столицы, Толстяк пребывал при изрядно приподнятом настроении. Он благодушно взирал на искалеченных любовников Хатланиэллы и невольно проводил параллели между собой и этими голодранцами.

- Цыц! - приказала королева. Оборотень посчитал разумным заткнуться и больше не шутить.

- Слушаем тебя, госпожа, - сказал кто-то из Круга. - Только выпусти нас из этой демонской фигуры.

- Отпущу, - пообещала Хатланиэлла и с удивлением услышала двадцать девять облегченных вздохов. - Но после того как мы убьем мою мать…