Хотя все это – дело прошлое. Сейчас Андрей изменился. Что-то с ним произошло, он был не похож на того, уверенного в себе, злого и веселого Крепкого. Но Ксюхе хотелось думать, что все-таки он остался прежним и, случись что, на его руку можно будет опереться, за его спину – спрятаться.

– Какая разница? Тебе же все объяснили там, на хате. И про бизнес ваш… Теперь он вами занимается. Значит, он твой начальник и есть. Так, – сказал он безо всякого перехода. – Значит, ты идешь. Как у вас там это обычно происходит? Сразу начинаете?

– Обычно – сразу. Они любят так – прямо в прихожей наброситься. Раздеть, порвут еще что-нибудь обязательно. В зверюг играют. Потом покувыркаются и отдыхают. Кино смотрим, музыка, пожрут чего-нибудь, порассказывают мне байки всякие… А потом, ближе к ночи, – снова в койку. Обычно так.

– Короче, твоя задача их в кровать затащить. Чем быстрее, тем лучше. Сигналов никаких нам подавать не надо, мы войдем через полчасика после тебя. Управишься?

– Постараюсь…. Только ты скажи, командир, что мне-то будет за такую работу?

– Тебе будет режим наибольшего благоприятствования по месту основной работы, – отчеканил Гриша протокольным тоном. – Устраивает?

– Какой режим? Ладно. – Поняв, что ничего больше из этого скользкого типа ей не выжать, Ксюха кивнула головой и еще раз взглянула на Андрея. Уж он-то мог бы что-нибудь сказать.

Но Андрей смотрел в сторону и разминал пальцы рук.

– Ладно, я пошла.

Гриша проводил взглядом худенькую фигурку, раскачивающуюся на длинных, слишком, на его вкус, тощих ногах, обтянутых черным нейлоном.

– Пошли в машине погреемся, – пригласил он Андрея.

– С удовольствием.

– Так объясни, что за пацаны-то, конкретно? – спросил Андрей, устроившись на заднем сиденье «Волги».

– Пацаны… Ты понимаешь, Михалыча грохнула не Настя твоя. Мы провели расследование, у нас спецы есть классные, сам понимаешь. У ментов, правда, тоже есть не пальцем деланные. В общем, нашли внизу, в подвале покойного Михалыча, детские вещи. Давно слухи ходили, что он занимается воспитанием подрастающего поколения. Идея-то в воздухе носится. Ты ведь тоже к этому делу руку приложил. Вернее, Настя твоя.

Андрей кивнул. Настя у него в свое время занималась не только малолетними проститутками, среди ее знакомых было немало воров, хакеров, ломщиков валюты, молодых аферистов, попрошаек, мойщиков машин, приторговывающих наркотой и вообще берущихся за любую, даже самую сомнительную работу.

– Если подростковая преступность есть, ее глупо игнорировать, верно? – продолжал Гриша. – Надо ее просто направлять в правильное русло. Контролировать и стабилизировать. Закон и порядок держать. Да?

– Ну, допустим. Я бы, конечно, с ней покончил. Не детское это дело.

– От кого слышу? От кого слышу? – загоготал Гриша. – И как же ты с ней покончишь? Спаситель, бля, человечества. Чем она отличается от взрослой преступности? Социальные и психологические корни те же. В любом государстве при любом строе она была, есть и будет. Диккенса почитай, бандит с большой дороги.

– Читали-с, – ехидно сказал Андрей. – Давай ближе к теме.

– Ладно. Отвлеклись. Короче, Питер – город маленький, тут что-то спрятать трудно. В общем, ходили слухи, что воспитывает он, старый пердун, нескольких пацанов, готовит из них боевиков по высшему разряду. – Гриша посмотрел на часы и продолжил: Да, скрыть здесь что-то трудно. Особенно от нас. У нас ведь в каждом клубе вонючем, в каждом месте, где молодежь, как они сейчас говорят, «тусуется» – кстати, ненавижу это слово, – свои люди есть. Много, причем. Даже не знают, что они наши люди. Менталитет у русского народа такой – любит стучать. Это, можно сказать, часть его жизни. Слухи распускают, разнюхивают все, по телефону часами базарят друг с дружкой… Вот при Сталине, говорят, десять миллионов было информаторов. Что, думаешь, все на зарплате сидели? Или – из-за страха за жизнь свою стучали? Да ничего подобного. Любят просто это дело. А сейчас народ ведь тот же самый. Ну и стучат так же. Все в этом смысле отличненько. А технических средств поприбавилось – не хочешь, да подслушаешь. Одни мобильные телефоны чего стоят – можно не только прослушать, но и каждый шаг территориально отслеживать. Человек сам на себя маяк фактически вешает. А Интернет – вообще молчу. Тотальный контроль, бля, люди сами по тонне баксов платят, чтобы их можно было читать как открытую книгу.

Этот вопрос впервые у нас был поднят, когда погиб врач один, который к Михалычу ездил, ездил, а потом взял да и покончил с собой. Психиатр, по детским проблемам специалист. Ну, порасспрашивали на службе. То-се. Взяли под контроль дачку старика. Ну и сведения, которые потекли, говорили о том, что ребятки какие-то у него живут. Причем он их и в город время от времени вывозит. А в городе – ты не поверишь – с кем, как ты думаешь, они самостоятельно встречались?

– С Настей, что ли? – усмехнулся Андрей.

– Да. Сам догадался? Или она говорила?

– Ничего она не говорила. Просто я ее знаю.

– Правильно. Вот. Ну и убит, значит, был Михалыч не Настей и не Егором ее. Там был совершенно другой почерк. Егора вашего мы изучили уже давно. Не его работа. Очень чисто было все сделано, как в американском кино. Даже излишне пафосно. Кинематографично, одним словом. Ну, стали разрабатывать это дело, да ребятки свалили. А я понял, что бумаги-то не Настя твоя утащила. Скорее всего, на девяносто девять процентов, эти молодые неоперившиеся киллеры их хапнули. Почему я так подумал? Интуиция и жизненный опыт. Что, впрочем, на самом деле одно и то же.

– Так какого хера вы за Настей гонялись по всей стране? На вертолетах, говоришь?

– Ну, во-первых, надо все версии отрабатывать. Иначе какие же мы профессионалы? А во-вторых, я зуб даю, что если они и не были связаны тогда, то сейчас, когда Настя в городе, они наверняка друг друга найдут. Это уже не девяносто девять процентов, а все сто. И потом пошло-поехало. Поиски парней активно возобновились после убийства депутата Праздникова.

– Это они, что ли?

– Они. Вот в этом я тоже уверен.

– Да?

– Да. Сделали очень грамотно, профессионально, но дико небрежно. Вообще без маскировки, без прикрытия. Пацана, который стрелял, видели как минимум человек десять. Причем один засранец, его ровесник, видел его с пистолетом в руках за несколько секунд до выстрела.

– Как это?

– А так. Потом сидел в кабинке сортира, обосравшись от страха. Он же, паренек этот, ну, киллер, стрелял из туалета Дворца пионеров, на Невском который. Из окна.

– Ну, ни фига себе. Это же высший класс. Из пистолета?

– Да. Стреляют ребятки – будь здоров!

– Я таких спецов не встречал. Чтобы с такого расстояния, без подготовки…

– Дети – они могут чудеса творить. Михалыч правильно решил их использовать. Просчитался только малость. Но он вообще уже на излете был, туго соображал…

– Меня, однако, в «Кресты» успел засунуть.

– Ха, так это не в твою пользу, дружище… Ладно, извини. В общем, того засранца малолетнего мы быстро нашли. Порасспросили его, дал он нам описание паренька, который возле окна с пистолетом стоял да поплевывал. Во борзые. Да?

– Ослы, одно слово.

– Ну, это ты погорячился. Потом стали находить следы употребления одноразовых пистолетов-ручек. Этого добра всегда в городе хватало, но модели-то разные. А у Михалыча на даче целый склад был. Вот и в клубе этом, откуда мы сегодня сюда приперли, та же история. Замочили ребятки двоих из таких же точно штучек, как и на даче лежали. Да и видели их многие. Не то, как стреляли, конечно, а как болтались до начала разборок. Еще двое с ними ушли, нам неизвестных. Но ничего, всех возьмем сегодня. А там, глядишь, и Настю твою найдем. Думаю, недолго тебе ждать осталось. Сердцем чую.

– Слушай, если они такие подготовленные, может, действительно как-то продумать… У меня оружия нет, у вас-то есть, я надеюсь?

– Андрей, Андрей, я тебя не узнаю, ей-Богу… – Гриша посмотрел на часы. – Ну вот, за беседой и времечко подошло. Надеюсь, Ксюха твоя их уже трахает вовсю. Ладно, в любом случае надо двигаться. Пошли, ребята.