– Александра! – Рашид опять подтолкнул ее.

– Что? О... – девушка заморгала глазами.

– Мы возвращаемся в Алжир.

Этого она хотела, когда Люсьен вез ее из Алжира, но сейчас все переменилось. Дочь Катарины не желала возвращаться в Алжир и становиться женой Рашида. Ей нужна свобода, а жизнь взаперти и абсолютное бесправие больше ей не нравились.

В Англии женщины не признавались равными мужчинам, по жизнь их была насыщеннее и интереснее, чем в гареме. Они вели домашнее хозяйство, бывали в обществе, даже посещали охоту, и у них не было необходимости скрывать свое лицо. Недостатков тоже было много: жесткий холодный климат, странная еда, примитивное времяпрепровождение мужчин, спасающихся от скуки. Но Англия – единственное место, где Александре хотелось остаться навечно, – она принадлежит Люсьену и предназначена только ему.

– Я не могу, – твердо произнесла девушка, вырывая руку. – Я уже больше не принадлежу Алжиру, он не для меня.

Вскочив на ноги, Рашид смотрел на нее, как леопард перед броском на добычу, готовый в любой момент излить на бедолагу свою ярость.

– И ты думаешь, что эта забытая Богом страна, где мало солнца, много холода и ветра – твоя родина?

Честно признаться, Александра заслужила его гнев. Ему пришлось пересечь океан, чтобы вернуть беглую невесту.

Приподняв послушное тело, Рашид сжал плечи девушки.

– Ты все еще моя, Александра?

– Твоя? – Разве она по-настоящему когда-нибудь его любила? А теперь тем более. Она принадлежит Люсьену. – Прости меня, Рашид, – плакала дочь Катарины, стараясь как можно мягче выразить свои чувства, – но Англия сейчас мой дом.

– Я спросил тебя, ты моя или пет?

– Я не твоя, Рашид.

– Ну тогда это правда, что ты таскаешься за ублюдком де Готье, – закричал сын Лейлы. – Ты даже спала с ним.

Правда причиняет огромную боль этому арабу, когда-то бывшему ее женихом, но лгать ему она не в силах.

– Я все еще девственница, но я действительно люблю его.

Александра могла предположить, что он способен поднять руку на женщину, и только быстрая реакция спасла се от карающей ладони Рашида. Схватив его за запястье, дочь Катарины смотрела в безумные глаза и старалась не дрожать от страха.

– Не бей меня, – она пыталась говорить ровным спокойным голосом.

Рашид покачнулся и толкнул девушку па одеяло, которое прежде служило ей подстилкой.

– Ты ведьма и шлюха. Вес так, как моя мать говорила мне. – Он ударил себя кулаком по лбу. – А я не слушался.

– Нет, Рашид, – произнесла Александра, вставая. – Ты знаешь, что это неправда.

– Я знаю только, что ты обманула меня. И поэтому Аллах даже не моргнет, если я возьму твою жизнь.

Александра положила руку ему на плечо.

– Ты не можешь этого сделать, – проговорила она, чувствуя, как у нее внезапно пересохло во рту. – Мы друзья и всегда ими будем.

– Друзья! – он сбросил се руку и отошел.

В первый раз за все это время девушка увидела спутника Рашида. Сидя па обломке скалы, согнув одну ногу в колене и небрежно положив на нее другую, ей улыбался Жак.

Не веря своим глазам, дочь Катарины отпрянула. Этого не может быть! Только сон, дурной, больной сон мог свести вместе двух людей, никогда прежде не слышавших друг о друге.

– Chеri, – нежно произнес Жак, вставая. Будто и не было ругательств и проклятий Рашида, француз подошел к пей и взял ее дрожащие руки Он галантно коснулся губами ее пальцев, затем отпустил их, когда сын Лейлы обернулся и посмотрел в их сторону.

– Ты удивлена, нет? – широко осклабился Лебрек.

– Это невозможно, – прошептала Александра, мечтая, чтобы сон развеялся, и покачала головой, но Жак и Рашид не исчезали.

– Но я здесь, Александра, – вновь засмеялся Лсбрек, – как и твой нареченный.

Взглянув на сына Лейлы, Александра поняла, что его еще душит гнев, затем она перевела глаза па француза.

– Ты продал меня в рабство! – крикнула она ему. – Ты лгал мне!

Он пожал плечами.

– Pardon, – затем доверительно улыбнулся. – Но сейчас я выступаю в роли твоего спасителя, да? Скоро ты вернешься в Алжир, как того хотела.

– Спаситель?! – взорвалась Александра. Придя в ярость при воспоминании об аукционе, страшном унижении и безумном страхе, который ей там пришлось пережить, девушка набросилась на работорговца.

Гнев ее был настолько силен, что француз не смог сразу се удержать, и даже когда ему это удалось, она все еще продолжала пинать его ногами. Рашид помог своему союзнику, оторвав от него разъяренную фурию и бросив ее на подстилку. Сев па нее верхом, он держал ее до тех пор, пока она не устала и не затихла.

– Я требую повиновения, женщина.

Девушка из последних сил еще пробовала сопротивляться, извиваясь на земле, но без видимого успеха.

– Ты требуешь? – задохнулась от возмущения дочь Катарины. – Я не твоя жена и я не исповедую ислам, чтобы повиноваться каждому твоему слову.

– Ты не моя жена, но скоро ею станешь.

– Я не собираюсь уезжать из Англии. Лицо Рашида передернулось от гнева.

– Нет, ты уедешь, – проговорил он, затем наклонился и приник губами к ее рту.

– Когда-то ты этого хотела.

Конечно, Александра помнила это – как она поцеловала его на террасе, пытаясь доказать себе, что Сейф ей не нравится. С трудом проглотив комок, застрявший в горле, она проговорила:

– Не так, совсем не так.

– А как? Скажи мне, как де Готье доставляет тебе удовольствие, и возможно я смогу сделать это лучше. – Немного подождав ответа, сын Лейлы наклонил голову и начал языком ласкать ее ухо.

Александра хотела было запротестовать, но появление Лебрека заставило ее замолчать.

– Рашид, мой друг, – сказал он, переходя па старо французский, принятый на средиземноморском побережье, – сейчас не время и не место укрощать ее.

Девушка ожидала, что Рашид обратит свой гнев на Жака, по вместо этого сын Лейлы смягчился. Он заморгал, глядя на Лебрека, и в следующую секунду был уже на ногах.

– Аллах, – потирая лицо, произнес он. Затем, упав на колени, Рашид воздел руки к небу.

– Аллах акбар! – молился он.

– О небеса, – пробурчал француз, помог Александре сесть и, обняв ее, сжал ее плечи, успокаивая девушку. В то же самое мгновение она отстранилась, стараясь сесть как можно дальше от ненавистного торговца рабами.

– Я не виню тебя, cherie, – проговорил мужчина, поднимаясь, – по все-таки тебе придется простить меня.

Она покачала головой.

– Никогда.

– Правда? – Лебрек поцокал языком: – Та, та, та. Никогда – это слишком долго.

– Никогда, – отрезала негодующая Александра.

Вздохнув, Жак подошел к огню и взял с искореженного подноса кусок высушенного мяса.

– А я-то думал, что исправил свои ошибки, замолил свои грехи, посылая за тобой твоего нареченного. – Разорвав мясо на куски, он протянул ей один из них.

Она покачала головой.

– Как вы встретились?

Лебрек прожевал сухое мясо, проглотил его и извиняющимся тоном сказал:

– Ты должна знать, что меня мучило огромное чувство вины после того, как я продал тебя.

– Лжец, – ответила дочь Катарины. У Лебрека был огорченный вид.

– Это правда, cherie. Но когда я увидел, что тебя купил английский капитан, я понял, что тебе повезло. У тебя семья в Англии и, достигнув английских берегов, ты легко могла от него убежать.

– А Рашид? – подсказала девушка.

– Через два дня после того, как тебя продали, он явился ко мне очень злой. – Жак воздел руки к небу, взглянув па молящегося Рашида, и продолжил. – В городе все еще продолжали говорить о рыжеволосой женщине, проданной с аукциона. Ну и ему удалось узнать, кто же привел се, то есть тебя, туда. Это был я, как ты помнишь.

Вспоминая неприятные минуты, Жак потер шею рукой.

– Был момент, cherie, когда я думал, что моей жизни пришел конец, по потом. Пресвятая матерь, я вспомнил нечто очень важное.

– Что?

Он отошел к обломку скалы, на которой сидел, и достал большую суму. Очень скоро мужчина нашел то, что искал, – измятое, кое-как сложенное письмо. Подойдя к сидящей Александре, он положил ей его на колени.