Прежде всего Хмельницкий был вынужден к этому создавшейся политической и военной обстановкой. Отказ от подписания столь выгодного на первый взгляд договора легко мог повлечь войну против объединенных сил поляков и татар, которые, получив дань, всячески готовы были услужить полякам. Результаты этой войны трудно было предсказать, тем более, что за спиною татар стояла Турция, а за спиною поляков — Ватикан, который мог побудить католическую Австрию оказать помощь Польше. Как всегда, Хмельницкий поступил по велению трезвого политического расчета.
Во-вторых, нельзя все же упускать из виду, что положение широких масс значительно изменилось к лучшему. Правда, они остались под властью панов, но это были уже не прежние всемогущие, презирающие их, считающие себя вне всякого контроля владельцы. Прежние паны были сметены длящимся уже два года восстанием; по образному выражению Богдана, они были «скасованы козацкой саблей». И теперь, вернувшись в свое разоренное поместье, шляхтич, опираясь на приведенных с собою жолнеров, «чинил кривду» крестьянам. Однако и он сам и жолнеры боялись натянуть слишком туго тетиву — еще свежи были воспоминания о событиях последних лет.
Что касается козацкой Украины (Киевщины, Брацлавщины и Черниговщины), то здесь установилась новое социальное устройство. «Скасованное» шляхетское сословие еще не начало возрождаться. Остались только две общественные группы: «товариство», то есть козаки, и «посполитство» — крестьяне, мещане. На первых порах между этими группами не было значительных правовых отличий. Козаки несли военную службу, посполиты служили государству податями и повинностями, платя их без особого для себя труда то работой, то натурой (хлебом, медом, овсом). С исчезновением из общественной жизни землевладельца-помещика хозяином своей земли стал земледелец-крестьянин, и он расположился там с такими удобствами, о которых прежде не мог и помыслить[123].
И все-таки оба указанных обстоятельства не могут достаточно, убедительно объяснить Зборовский мир. Объяснение можно найти только в характере развития классовой борьбы, которая, в сущности, и определяла события 1648–1654 годов. Приходится констатировать, что перелом, произошедший в сознании Хмельницкого в конце 1648 — начале 1649 года, не был настолько глубок, чтобы радикально изменить его представления о государственном строе. Озарившая, подобно метеору, его сознание мысль о том, что нельзя поступаться интересами черни, что к ней тянутся корни всего движения, эта мысль отступила на второй план перед привычными воззрениями, обусловленными классовой сущностью политической деятельности Богдана и господствовавшими в его время идеями.
На Украине в первой половине XVII столетия создалось положение, когда, пользуясь выражением Ленина, различные интересы различных классов «сходятся на известных определенных, ограниченных общих задачах»[124]. Борьба против польского владычества являлась в то время общенародной борьбой: она была в интересах всех классов, всех слоев украинского населения.
Однако по мере развития победоносной борьбы Хмельницкого положение меняется. Как указывает Ленин в той же статье, «с прогрессом революции изменяется соотношение классов в революции»[125], вовлекаются все более широкие массы, более точно обрисовывается классовая физиономия различных партий, неясные и смутные политические и экономические требования заменяются конкретными различными требованиями различных классов.
Классовые интересы украинского крестьянства состояли в полном уничтожении крепостного строя и, как необходимой предпосылке этого, в совершенном уничтожении польского владычества. Но классовый интерес козацкой старшúны и украинской (православной) шляхты заключался в усилении их политической и экономической роли в стране. Для этого не нужно было свергать весь социальный порядок, достаточно было частично сломать польские порядки. Осуществить эту ломку возможно было с помощью бурного натиска широких народных масс.
Поэтому старшúна, украинская шляхта, городской патрициат и высшее духовенство, в значительной мере также реестровые козаки и городское ремесленное и торговое мещанство, на первых порах всячески старавшиеся поднять и воодушевить народ, вскоре начали колебаться, пытались ограничить движение и умалить плоды побед. В противоположность крестьянству эти сословия не считали невозможным достигнуть компромисса с панской Польшей, и это сказалось на их позиции.
Эти же причины в полной мере определяли политическую линию Богдана Хмельницкого.
И тем не менее было бы глубокой ошибкой недооценивать историческую роль Богдана. Диалектика эпохи, в которой жил Хмельницкий, была такова, что, борясь за идеалы национальной независимости, он тем самым боролся и за народное дело в собственном смысле слова. Выше было сказано, что первой жизненной задачей своей он поставил уничтожение власти польских панов на Украине; но таково же было страстное стремление народных масс Украины, и — каждый удар, который наносил Хмельницкий польской шляхте, находил горячий отзвук в сердцах украинского народа.
Для правильной оценки исторического положения и исторической роли Богдана нужно вспомнить условия, в которых ему суждено было действовать.
Богдан Хмельницкий, как сын своего времени и своего класса, не представлял себе отчетливо другого общественного устройства, чем то, в котором он вырос, которое одно только было ему хорошо знакомо. Он стремился к такому порядку вещей, в котором, отделавшись от польской и ополяченной шляхты, избавившись от религиозного гнета, можно было бьи создать из козачества — в первую очередь из старшúны — новое, свое «шляхетство».
Поэтому и не нужно превратно толковать истинную социальную программу Хмельницкого, не нужно прикрашивать и лакировать ее. Если понять историческую обусловленность этой программы, она не умалит огромной роли Хмельницкого как талантливого вождя героической борьбы украинского народа за свою национальную независимость.
Хмельницкий подал сигнал к восстанию и руководил им с несравненным искусством. Подобно тому как князья Александр Невский и Дмитрий Донской или купец Минин Сухорук, не порывая со своим классом, возглавляли национальную борьбу своего народа и стали дороги широчайшим народным массам, так и Хмельницкий навсегда останется в народной памяти, как человек, больше, чем кто-либо другой, в истории прошлого способствовавший свержению польского ига на Украине и воссоединению ее с Россией.
Остается сказать несколько слов о событиях, последовавших за подписанием Зборовского договора и завершивших войну.
На другой день после подписания договора состоялась личная встреча Хмельницкого с Яном-Казимиром. Козаки не очень доверяли рыцарскому слову шляхтичей и потому, отпуская своего предводителя в польский стан, взяли заложником пана Любомирского.
11 августа враждебные армии разошлись. Особый гонец сообщил уцелевшим защитникам Збаража о заключении мира и в связи с этим об окончании осады. Еле живые вышли поляки из крепости. Они были так слабы, что, по выражению летописи, дуновение ветра сваливало их с ног.
Король наградил начальствовавших в Збараже Фирлея и Вишневецкого: первый получил воеводство, второй — Перемышльское староство и обширные поместья около Хороля, на левом берегу Днепра.
Богдан Хмельницкий в сопровождении старшúны отправился из Зборова в Киево-Печерскую лавру, повелев совершать по всей стране молебствия в честь освобождения от польского ига. Из Киева он выехал к себе, в Чигирин.
Однако зборовская эпопея этим не кончилась. Наступил ее последний, страшный акт. Татары, повернувшие обратно в Крым, распустили десятки загонов и безжалостно разоряли все лежавшие в орбите их продвижения области. «Посполитое рушенье» могло бы предотвратить их хищническое буйство, но шляхтичи торопились вернуться в свои усадьбы. Кроме того, существовало тайное согласие короля и доблестных магнатов на разорение беззащитных западно-украинских земель. Татары широко использовали столь удобную для них ситуацию. Были разорены города Бельз, Сокол, Грубешов, Полонное, Тучин, Колки и много других. По свидетельству одной польской летописи, только в местечке Ляховцах татары набрали до 15 тысяч яссыря.