то священное место, куда, собрав войско, пришла Шамирам[57], покорительница мира, нигде не найдя образа, желанного ее сердцу, где тосковала по лицу нашего ангелоподобного Арая, в надежде, ежели плачем и любовью не удастся завлечь его святое сердце, — пленить его силою, чтобы хоть так святое дыхание его коснулось ее лица, — и когда был он мертв, приказала положить тело его перед собою, плакала день и ночь, страстно желая либо его возвратить к жизни, либо самой испустить дух у его ног;
та страна, где Зармайр[58] хотел подать помощь Гектору против Ахилла, где Паруйр с Арбаком[59] испепелили Сарданапала, где Тигран вместе с Киром отняли душу у Астиага[60], где Вахэ с Дарием Кодоманом пытались преградить путь Александру[61], где Вагаршак-парфянин, закрыв доступ в Армению брату своему Аршаку[62], благоустроил страну и утвердил в ней нахарарство; где сидел на престоле Тигран — царь царей — подчинивший сирийскую землю и пригласивший к себе полководца Ганнибала[63] — исполина Карфагенского; где непобедимый Трдат[64], удивив Рим отвагой и мудростью, овладел страной отцов и отвадил от нее аланов и персов; где единородный сын божий явился святому Просветителю и лучом очертил предел и меру места своего сошествия[65];
та земля, где Вардан Мамиконян и достойный брат его Ваан[66] беспримерной, в мире еще не виданной храбростью, кровью собственной отстояли закон свой и честь своей церкви;
место, куда Врамшапух[67] перенес просвещение и мудрость всего мира, привлекая их в свою родную землю;
та избранная страна, где Рубиняны[68] и Багратуни[69] вновь извлекли из могилы беззащитную, тысячью врагов плененную родину и вдохнули в нее новую жизнь;
та благословенная земля, куда вторгались ассирийцы, персы, гунны, аланы, македоняне, римляне, арабы, османцы, Целым потопом ее затопляя, — сотни народов и стран растоптали они, уничтожили, стерли с лица земли, предали огню и мечу, — где не было горы, не залитой кровью, ни такого камня, что не задавил бы под собою человека, а сто соседних с нами народов сравнялись с землею, так безвозвратно погибли, что ни духа от них не осталось, ни имени, — святой же армянский народ, неодолимые потомки Гайка, когда потеряли все: жизнь, царство, величие, славу, власть, войско — и увидели, что не в силах противостоять этому всеразрушающему потопу, этим варварским народам, которые куда бы ни устремлялись, один по стопам другого, — в Европу ли, в Азию ли — неминуемо проходили через армянскую землю, — воздели очи к небу, склонили голову на грудь и, тесно сомкнув сердца, объединив души, прошли под тысячью мечей, через тысячу огней и доныне сохранили себя, свою святую веру, свой святой закон с таким душевным величием, какого никогда не бывало и не будет в мире.
Эта самая страна, этот беспримерный народ, в последнее время стоявший на краю гибели, ныне воздел очи к небу, моля, чтобы могущественный русский орел явился и принял под крыло свое землю их и детей.
За какое-нибудь двадцатилетие нога просвещенных христиан, крестопоклонников-европейцев так разрушила, стерла, с землей сравняла жалкую Америку, что из ее племен, насчитывавших до пяти-шести миллионов, на сегодня не осталось и тысячи человек, да и те скитаются по горам и ущельям, как дикие звери, оплакивают свой черный день и гибнут. Что же было делать бедному армянскому народу? С ноева века целых шесть тысяч лет жил он не посреди христиан или просвещенных народов, а среди язычников, идолопоклонников, магометан, нехристей, вел с ними борьбу и над многими нередко торжествовал, — но разве может роза цвести в море, разве фиалка уцелеет вблизи огня? Однако вытерпит ли так молнию и град гибкий пшеничный колос, как вытерпел, как выдержал наш народ гнет своих врагов?
Армянский народ, армянский народ! Жизнь отдам за тебя! За землю твою, народ мой армянский, собой пожертвую. Армяне мои, каким молоком вскормлены вы, что за чрево дало вам жизнь, какая рука вас обнимала, какие уста благословляли, что оказалась в вас подобная душа, подобное сердце, что явили вы всему миру такое неслыханное чудо?
Слепы должны быть глаза, чтобы не видеть, не знать ваших достоинств. Немы должны быть уста, чтобы молчать и не прославлять вас, не почитать вашего имени. Из камня должно быть сердце, чтобы вас не любить, чтобы души в вас не чаять!
Благословляйте приход русских и сами живите душа в душу, любите друг друга. Ведь вы — порождение той самой страны, дети того самого народа, который удивил весь мир и еще впредь удивит. Берегите же друг друга, как берегли ваши предки, уважайте друг друга взаимно — вспомните предков ваших! Поклоняйтесь вашей земле и вашему народу, — а я возвращаюсь к прерванному своему рассказу. Однако взор мой смотрит вдаль и ухо чутко прислушивается: умоляю вас, не пренебрегите этим заветным моим желанием, чтобы не унес я его с собой в могилу, — чтобы тело мое не томилось в земле, и душа моя в небе не мучилась, услыхав, что взаимная любовь ваша пошла на убыль и дружба иссякла.
Идемте же в Ереванскую крепость. День гаснет, одевается мраком. В глазах моих темно, в сердце моем смятение, и даже земля, где я увидел свет, сейчас представляется мне бельмом на глазу, ножом в сердце.
Птица любит свое гнездо, — а я… ненавижу свою землю! Я поношу ее, — ибо то, что я слышал и видел, как раскаленные угли, жжет и язвит мое сердце — ведь чуть ли не вся целиком земля и вода крепости ереванской окрашена армянской кровью!
Что же мне делать? В какую воду броситься, — чтобы утолить сердце или умереть, избавиться, чтобы эти муки не убили меня, живьем бы меня не съели?
Ереванская крепость, Ереванская крепость!
С тех пор, как армянское царство перестало быть в своей стране и христианство сделалось надеждой и упованием армянского народа и царствием его небесным, а персы и османцы, изведя римлян в Европе, замучив там греческий народ, истребив ассирийцев и вавилонян в Азии, с двух сторон косились на нас и, наточив мечи, уподобясь бешеным львам и тиграм, жаждали напиться нашей крови, чтобы утолить ненасытную свою утробу, — чтоб один пожевал и другому передал, один пососал крови и другому в когти перебросил, — с тех пор еще полтораста лет была Ереванская крепость в руках османцев.
Тогда появился Надир-шах[70] и, растоптав Индостан и Арагстан[71], повернул лицо свое к Еревану. Горы и ущелья склонялись перед ним. Что ему османец в широких шалварax — горсть земли! Мог ли он устоять перед Надир-шахом? Едва на верхушке Мурад-тапы, немного повыше Канакера, обозначился его шатер, как тотчас каджар Гасан-Али-хан[72] погнал османцев к самому Карсу. Отважный полководец столько их изрубил шашкой, столько снес османских голов, столько плеч отсек, что рука у него онемела и шашка притупилась. А когда возвратился, он метнул копье перед шатром Надир-шаха, и оно, дрожа, вонзилось в землю.
Однако доблесть храбреца стала для шаха бельмом на глазу, и вместо почестей и славы он в тот же час приказал ослепить несчастного хана, чтобы луна не смела сиять при солнце, чтобы имя шахово не потерпело урона.
Этот злосчастный слепец и получил после изгнания османцев ханство Ереванское: проклятая нога перса опять вступила в нашу страну.
57
Шамирам (Семирамида) — царица Ассирии (810–772 до н. э.). Ара — Согласно почерпнутым из легенд историческим сведениям — один из потомков прародителя армян Гайка, славился необыкновенной красотой, преданностью родине и семейным святыням. В среде языческих армян и на Древнем Востоке был распространен культ Ара и Шамирам. Согласно ему, Шамирам была богиней любви и плодородия, прекрасна, сладострастна и воинственна. Ара — олицетворение умирающей и вновь пробуждающейся природы, бог весны и земледелия. Более известен под именем Ара Прекрасный.
58
Зармайр — По историческим сведениям, армянский князь, участвовавший в Троянской войне и погибший в ней. В «Илиаде» Гомера (песнь II, строка 860) упоминается Асканий, подоспевший вместе с фригийцами на помощь Приаму, в лице которого некоторые исследователи склонны видеть Зармайра и армян.
Зармайр был любимым образом армянских романтиков (ср. Р. Патканян, «Смерть Зармайр-Нахапета»).
59
…где Паруйр с Арбаком испепелили Сарданапала. — Согласно «Истории Армении» Хоренаци, Паруйр — первый армянский царь, при котором Армения обрела самостоятельность. По мнению академика Б. Пиотровского, Паруйр был правителем Арме-Шуприи, жил при урартском царе Сардуре III (645–625) и его преемниках (VII в. д. н. э.), Арбак — индийский царь Киаксар (625–585), Сарданапал — последний царь Вавилона Набупаласар (626–605).
60
…где Тигран вместе с Киром отняли душу у Астиага. — По новейшим исследованиям, здесь имеется в виду армянский царь Тигран Ервандид, царствовавший в VI в. до н. э. (около 560–535), воспоминания о нем находим в «Киропедии» у Ксенофонта. Кир — персидский царь (559–530), Астиаг — индийский царь (585–550).
61
…где Вахэ с Дарием Кодоманом пытались преградить путь Александру… — Вахэ, или Ваге, по Мовсесу Хоренаци, один из прародителей армян, потомок Вахагна Драконоборца, тот, в свою очередь, был сыном известного Тиграна Ервандида. Дарий — ахеменидский царь Дарий III (336–330). Упоминаемое сражение — Гавгамельская битва (331), в которой против Александра Македонского (336–323) в составе персидских войск сражались и армяне.
62
…где Вагаршак-парфянин, закрыв доступ в Армению брату своему… — Вагаршака Хоренаци упоминает как основателя армянской династии Аршакидов. По его свидетельству, брат Вагаршака Аршак Великий — один из знаменитых царей Парфии, правил 53 года (приблизительно с 94 до н. э.). Известно, однако, что первым армянским царем из династии Аршакидов был Тиридат I (51–60 и 63–75 гг. н. э.).
63
Тигран — царь царей… пригласивший к себе полководца Ганнибала… — Тигран, он же Тигран Великий, правил Великой Арменией приблизительно в 95–55 гг. до н. э. А прославленный военачальник Карфагена и заклятый враг Рима Ганнибал жил приблизительно в 246–183 гг. до н. э. Абовян спутал и лица и время. Еще Плутарх утверждал, и ученые теперь находят это вероятным, что Ганнибал в Армении был при Арташесе I (189—около 160 гг. до н. э.). По его же совету последний построил столицу и крепость Арташат.
64
Трдат — армянский царь. Тиридат III (ок. 287–330).
65
Место своего сошествия — Имеется в виду Эчмиадзинский кафедральный собор.
66
Ваан Мамиконян — видный государственный деятель и военачальник V века. Долгие годы боролся за независимость Армении. Возглавлял народное восстание 481–484 гг. против персидских завоевателей, одержав блестящие победы в битвах при Акори (481) и Нерсеапате (482). В конце 484 г. подписал Нварсакский договор, после чего был избран марзпаном Армении, правя страной около 15 лет. Развил бурную строительную деятельность.
67
Врамшапух — царь персидской части Аршакидской Армении, правил в 389–415 гг. Именно в его время, в 405 г. гениальный ученый и писатель Месроп Маштоц (ум. 17 февраля 440 г.) создал армянский алфавит и заложил начало армянской литературе и школе.
68
Рубиняны — князья и основатели царства Киликийской Армении. Правили в 1080–1375 гг. Особенно известны были Левой II (1187–1219), Хетум I (1226–1270) и Левой III (1270–1289).
69
Багратуни (Багратиды) — армянская царская династия, занимавшая доминирующее положение по отношению к другим царствам страны. Властвовала главным образом в Шираке и сопредельных с ним областях в 885—1045 гг. Прославились в частности основатель династии Ашот I (885–890), его внук Ашот Железный (914–929), Ашот III (953–977) и Гагик I (989—1020), при которых экономическая и культурная жизнь страны переживала расцвет, были воздвигнуты прекрасные архитектурные сооружения. В 961 г. знаменитый Ани стал престольным городом Багратидов.
70
Стр. 99. Надир-шах — предводитель туркменского племени афшаров, в 1736–1747 гг. стал шахом Ирана.
71
Т. е. Ирак (Ред.).
72
Стр. 100. …каджар Гасан-Али-хан. — Хотя Абовян пишет, что после изгнания турок из Айраратской страны (1735) первым персидским ханом в Ереване был Гасан-Али-хан, однако, как указывает армянский историк Шахатунянц, Гасан-Али-хан правил в 1755–1764 гг. До него страной правили ханы Пир Ахмад и Халил.