Мы с Маркосом расхаживали по платформе и небрежно перебрасывались вопросами и ответами. В прошлый раз, пятнадцать лет назад, да и сегодня меня до глубины души удивляли выражение его глаз. Маркос не лгал, вернее, его глаза не лгали, когда и тогда, и сейчас он со мной разговаривал. Нельзя всю жизнь вокруг некоторых вопросов ходить вокруг, да около. Тем более, когда речь зашла о твоем сыне, поэтому я решил не играться, а задать вопрос в лоб.

— Маркос я был бы глубоко тебе признателен, если бы честно ответил на два моих вопроса!

Маркос на долю секунды задумался, поправил пенсне на носу. Остановился и, посмотрев мне в глаза, тихо ответил:

— Я, наверное, знаю эти вопросы, но ты, принц, имеешь полное право сформулировать и задать мне эти вопросы. Я внимательно тебя слушаю.

— Прошло пятнадцать лет с момента нашей первой и единственной встречи. Ведь, подходя тогда к моему столу, ты Маркос Агильо хорошо знал, с кем собираешься беседовать. Ты также узнал моего сына, Артура! Почему же информацию о нашей встрече ты передал своему брату близнецу майору Маркосу Агильо и одним только этим обрек мою семью, беременную жену и двухлетнего ребенка, а также тещу на смерть. Солдаты твоего брата уничтожили резиденцию, но до сих пор неизвестно, что произошло с мои сыном, куда Артур пропал после этого нападения?

О том, что пятнадцать лет назад в городской харчевне мне повезло встретиться с одним из братьев близнецов Агильо, я знал уже тогда. Но почему-то всем сердцем я тогда поверил в то, что этот интеллигент не был самим майором Агильо, начальником разведки клана Медведей.

— Ты прав в отношении того, что я никакого отношении не имею к разведке, что я не принимал активного участия в Гражданской войне, как, скажем, мой родной брат, майор Агильо, который был убежденным антимонархистом. Много раз за это время я с ним встречался за обеденным столом, за которым мы много говорили о Гражданской войне и часто поминали тебя принц Барк, как Регента Империи, который и развязал эту войну. Во время этих разговоров я, разумеется, вспоминал о нашей единственной с тобой встрече, но майор Маркос на эти воспоминания не обращал внимания. А он со своей стороны только однажды рассказал мне о том, как это случилось, что его бригада была вынуждена атаковать и уничтожить имперскую резиденцию.

— По его словам, два местных охотника вывели его бойцов на эту резиденцию. В этой связи он срочной связался с маршалом Соланой и сообщил ему о данном факте. Тот в ответ приказал, забыть о предыдущем задании, и приложить все силы для того, чтобы уничтожить Регента Империи или его семейство в этой резиденции. Трижды бойцы его бригады поднимались в атаку и трижды гномы, охранники резиденции, их отбрасывали. Бригада в этих атаках потеряла до ста бойцов убитыми. И тогда майор Агильо приказал, применить особое оружие, из которого был произведен один только залп.

— Этот залп стер с лица земли имперскую резиденцию, но его последствия оказались катастрофическими и для бригады медведевцев, да и для всех тех, кто сражался на стороне демократии. В резиденции оказался могущественный маг, который принял на себя уничтожающую силу этого залпа и сумел частично его отразить. В результате этого отраженного луча была уничтожена сама установка и изобретатель этой установки, которая при правильном использовании была способна уничтожить все живое на этой планете.

Я стоял на платформе и внимательно слушал рассказ Маркоса Агильо. Когда он заговорил об отраженном залпе вражеской установки антиматерии, то я вспомнил о своей теще Императриссе, которая, по словам императора Августа, была из династии Предтеч. Только она обладала и могла управлять такой силой магии. Но Императрисса не раз мне говорила, качая на руках мою дочку Лану, что эта девчонка, когда вырастет, то будет посильнее ее в магии.

Маркос Агильо продолжил свой рассказ:

— Когда бойцы бригады майора Агильо проводили зачистку территории резиденции, то по рассказу брата, они так и не обнаружили останков наследного принца Артура, ни его космического истребителя. Посланные в разведку истребительная пара не вернулась.

Я сразу же обратил внимание на прозвучавшую несуразицу, или же Маркос Агильо проговорился?! Не сохранилось ни одного свидетельства о том, что были найдены чьи-то останки. Я поднял свой вопросительный взгляд на Маркоса Агильо, мне не пришлось его повторять словами. Маркос правильно его понял, он поднял голову, посмотрел на пасмурное небо и тихо сказал:

— Не буду скрывать перед твоей и своей смертью, принц Барк, что мои бойцы обнаружили тела твоей жены, тещи и двулетней дочери. По моему приказу они были сожжены вместе с телами почти восьмисот гномов. Чтобы тебе не было бы так тяжело принимать свою смерть, то скажу, что твоя Лиана погибла с фазерным автоматом в руках. Зря ты, принц, затеял это расследование, только приблизил свою смерть.

И тогда я тоже решился и сказал майору Агильо о том, что до самой этой минуты не был уверен в том, что именно он является майором Агильо. Что наша Служба безопасности имела его фотографии, но они не были похожи на оригинал. Чтобы вытащить майора Агильо из этой норы в тридцать тысяч зрителей, мне пришлось пойти на эту инсценировку. Поэтому я буду рад умереть, будучи на сто процентов уверенным в том, что справедливость все же восторжествовала. Что и майор понесет наказание смертью за преступление, совершенное пятнадцать лет назад, так как и мои снайперы сейчас держали его под прицелом.

Краем глаза я заметил, как вдруг засуетились "убийцы" Митчелла, как Анастасия вскакивала на ноги, а рыбачка Лиана почему-то заваливалась, тогда я выхватил свой ручной фазер и разрядил его в лицо майора Агильо. Но на третьем выстреле почувствовал, какой-то смачный шлепок в грудь, меня тут же накрыла сплошная темнота. Мне даже не было больно!

Я проснулся в своей спальне и сразу же почувствовал, что нахожусь в ней совершенно один, чего давно не случалось. В изголовье тусклым светом подсвечивала большая ваза ночник. Ненавижу тусклое, сумрачное освещение любого помещения, в котором нахожусь. Только мой подлец Сашка помимо того, что страдал стойкой любовью к рому, страдал и еще одной болезной страстью, он обожал романтику, полусумрак. Как только оказывался в моей спальне или в каком либо другом помещении дворца, то день превращал в ночь. Он тотчас же подворачивал освещение на работу в самом слабом режиме, при котором можно было бы только набить шишку на лбу, что неоднократно делал. За это я неоднократно бил адъютанта по шее, но вы же знаете, что страсть, что и порок, неистребима.

Чувствовал я себя неплохо и поэтому с удовольствием потянулся всем телом, но тут же скрючился в три погибель от жестокой боли в груди. Потребовалось несколько минут на то, чтобы боль в груди утихомирилась и ушла, после чего осторожно я откинул одеяло с груди, чтобы тут же громко присвистнуть от удивления. Моя грудь была покрыта тремя огромными синяками с великолепным фиолетовым оттенком!

Тут же одновременно распахнулась дверь спальни, это мой свист от удивления друзья приняли за призыв о помощи, в спальню ворвались пьяный в стельку Сашка и рыбачка Лиана. Сашка, как обычно промахнулся и упал на пол, а рыбачка с тонким женским расчетом упала на мои ноги. Она тут же, подобно сороке, затрещала, вводя меня в подробности того, что я два дня был без сознания. Это было не совсем правильно, в своих предварительных планах я предусматривал всего только один день на то, чтобы рекупироваться после расстрела медведевскими снайперами.

Пока Сашка возился и что-то сердитое бормотал на полу, со своего места мне было не видно, чем он конкретно на полу занимался, рыбачка Лиана уже успела рассказать, что военные Романова из болота вытащили спасательный бот инопланетянки Аэли. Эта информация мне понравилась, я не стал останавливать щебет рыбачки привычным способом, поцелуями. А Лиана продолжала рассказ о том, что Аэли вместе с маршалом Романовым решает вопрос, как, хотя бы одну имперскую армию, переправить через океан, чтобы напасть и покорить Великий Халифат, захвативший весь материка Спасьона.