Наша небольшая группа шла по центральной улице городка, по которой когда-то я с Артуром шел обедать в ту проклятую харчевню этого проклятого городка. Тогда мы были настолько увлечены друг другом, что ничего вокруг себя не замечали.

Сейчас же, когда я шел по этой же улице, то через каждые десять метров центральной улицы стоял боец имперских внутренних войск при оружии.

За их спинами толклись любопытные горожане, которые вдруг сами проснулись или были разбужены странной активностью в своем городке, когда на улицах по непонятным причинам вдруг оказалось множество имперских солдат. Пытаясь выяснить, что же происходит, они взялись за разговорники, чтобы выяснить, что связь отсутствует, информсеть, газет нет, а галовидение не работает. Многие из этих горожан ничего не поняли, и стали выходить на улицы городка, чтобы разобраться в том, что же в городе происходит?!

Вот они сейчас и толпились за спинами бойцов имперских внутренних войск! В основном это были те горожане городка, которые недавно сюда поселились или переселились. К этим горожанам у меня претензий не было, на них не было пятна убийства женщин и детей, они должны были стать зрителями.

Но среди горожан этого города были живы и здоровы и те его жители, которые жили здесь испокон веков, которые хорошо помнили времена Гражданской войны. Именно они в Гражданскую войну тайно собирались и на этой тайной вечери обсуждали вопрос жить или не жить моей жене и детям, моей тещи и восьмистам гномам охранникам. Они вынесли смертный приговор, единогласно проголосовали за то, чтобы предать смерти женщин и детей в имперской резиденции. Сегодня им предстояло объяснить, почему они это сделали, что именно подвигло их на этот конкретный античеловеческий подвиг.

Сейчас в большинстве своем эти горожане были старшего и преклонного возраста, они отлично знали друг друга. Бойцы спезназа заходили в их дворы, стучались в дома, сам вежливым образом просили этих горожан собраться, взять личные вещи и выйти во двор. Причем, в двор вызывались дни только мужчины, женщины и дети этих семейств оставались дома. Там мужчин собирали небольшими группами, под охраной выводили на улицы. Каждая такая группы граждан имела свое определенное место на центральной улице, где они стояли и ожидали, что же будет дальше с ними происходить.

Эти места имели невидимую кванто-волновую решетку-ограду, которую не мог преодолеть ни один человек.

Ни один мужчина из таких групп не возмущался поведением наших бойцов спецназа, не протестовал по поводу своего задержания и помещение в такую клетку. После победы монархии в Гражданской войне эти горожане только и жили ожиданием того, когда же за ними придут, спросят ответ за содеянное злодеяние. И вот сегодня они дождались этого своего часа.

Я шел по центральной улице городка и своими собственными глазами наблюдал за тем, как эти горожане из групп, находившихся под охраной бойцов спецназа, своим соседям новопоселенцам говорили о том, что в свое время сделали глупость, за которую им сейчас придется расплачиваться.

Впереди показалась центральная городская площадь, самым высоким зданием на которой было здание городской ратуши. Но площадь была практически пуста, если не считать небольшой группы горожан, человек в тридцать, которая стояла перед ратушей. Увидев приближающуюся к площади мою группу, некоторые люди из этой группы яростно замахали руками и закричали, они явно хотели привлечь к себе внимание.

В этой группе находились отцы города и несколько простых горожан. Отцы города в свое время приняли и в течение трех дней, кормили, предоставляли ночлег бригаде спецназа клана Медведей, которая насчитывала тысячу бойцов. Следует сказать, что медведевцы их об этом не просили и под угрозой оружия не заставляли руководителей города всего этого делать. А простые граждане из этой же группы, непонятно по какой причине, вдруг решили стать добровольными проводниками, тайными тропами они провели разведчиков спецбригады к имперской резиденции, показали, как незаметно к резиденции можно было бы подвезти спецоборудование. Из-за этого спецоборудования, эти добровольные проводники меня особенно интересовали.

Но разговаривать с этими людьми мне было пока еще рано, следовало бы дождаться прибытия съемочной группы. Поэтому я, как только мы вступили на центральную городскую площадь, повернул направо и сразу же прошел в двери харчевни, в которой мы с Артуром обедали пятнадцать лет тому назад. В отличие от того времени сейчас это заведение было пусто, ни одного человека за столиками. Один только хозяин харчевни стоял за кассой и с явной неприязнью наблюдал за нами — людьми, входящими в его богоугодное заведение. Хозяин явно признал меня по физиономии, но он не сделал ни шага, чтобы подойти ко мне и принять заказ. Пятнадцать лет назад он работал, как заведенный волчок, обслуживая своих посетителей, а сейчас стоял неподвижно, а я его лицо наливалось справедливым гневом.

— Что вы себе позволяете, милорд? Так вести себя по отношению к добропорядочному городу, к уважаемым его горожанам? Рано поутру выгнать всех его жителей на улицы, посадить за квантово-волновые решетки наиболее уважаемых горожан, это недостойное поведение для Регента Империи!

За столик рядом со мной осмелилась сесть только одна рыбачка Лиана, все остальные сопровождающие лица и офицеры сгрудились за моей спиной, они явно чувствовали себя не в своей тарелке. Все, что говорил хозяин заведения, было им хорошо понятно. Один только генерал армии Кохлер знал суть дела, остальные ничего не знали. Тогда я поднял взгляд на хозяина и начал говорить, особо не повышая голоса:

— Вы, наверное, этого не помните. В тот день пятнадцать лет назад ваша харчевня была переполнена народом.

— Я хорошо готовлю и сейчас, народ ко мне валит валом.

— Так вот, пятнадцать лет назад, я вместе со своим сыном у вас обедал за этим самым столиком. Харчевня была битком забита горожанами, их женами и детьми. Через месяц здесь появилась бригада спецназа клана Медведей, после чего, я уверен, что вы все это хорошо помните, была уничтожена имперская резиденция. У меня к вам один только вопрос. Кто из городских жителей в тот момент обедавших в вашем заведении узнал меня и донес медведевцам о том, что я с сыном у вас обедал?

Сильно постаревший хозяин харчевни как-то сник, стал похожим на злого горбуна из сказки. Он облокотился на кассовый аппарат и о чем-то размышлял. Но я не ждал от него ответа на свой вопрос, так как хорошо знал, кто был этим человеком.

В этот момент в харчевни появился какой-то парень с галокамерой, закрепленной на его правом плече. Он поискал интересный ракурс и принялся за свою работу.

Я повернулся к генералу Кохлеру и шепотом попросил его, отдать приказ о включение галотелевидения по городу. Тот утвердительно кивнул головой и также шепотом сообщил мне на ухо о том, что в городе начались демонстрации гражданского протеста. Демонстранты требуют, чтобы имперские власти сняли военную, коммуникационную блокаду города, освободили всех горожан, посаженных за квантово-волновые решетки. Затем помедли и сообщил, что все прибывшие съемочные группы снимают эти демонстрации гражданского протеста и тут материал идет в эфир. Честно говоря, я не ожидал такого поведения от съемочных групп третьего имперского галоканала, думал, что сначала они переговорят со мной, а уж потом примутся за работу.

Хозяин харчевни уже находился в предынфарктном состоянии, но продолжал стоять за кассовым аппаратом и держать язык за губами. Он входил в состав тех десяти процентов горожан, которые присутствовали на той ночной вечери, но ни как себя не проявили, они не голосовали.

Я поднялся на ноги, подошел к нему и, глядя, прямо в его глаза, тихо сказал:

— В имперской резиденции погибла моя беременная жена, двухлетняя дочь Лана, теща Императрисса, а мой сын Артур, с которым мы у тебя обедали, исчез и пятнадцать лет я о нем ничего не слышал.

Хотел, уже было развернуться на каблуках и отправиться восвояси из этой харчевни, где мне нечем было дышать, когда слипшиеся губы хозяина с трудом разлепились, он так тихо прошептал, что его шепот услышал один только я.